Империя в войне. Свидетельства очевидцев - Роман Сергеевич Меркулов

Центральная Рада предпринимает демонстративный жест. Ее Четвертый универсал провозглашает полную государственную независимость Украины: после Польши, оккупированной немцами Прибалтики и Финляндии, окончательно разорвавшей в декабре 1917 года «вассальную связь» с Россией, это должно было стать крупнейшей территориальной потерей бывшей империи.

К сожалению для украинского правительства, в его распоряжении не оказалось вооруженных сил, способных не на бумаге, а на деле оградить только что провозглашенную независимость. 18 января красный флаг взвился над Одессой, а 27 января, после жесточайшего артиллерийского обстрела, большевики вошли в Киев. Украинские войска еще удерживали Подолье и Волынь, вели бои в центральной и южной частях страны, но в целом представлялось, что неравная борьба уже подходит к концу и представители Центральной Рады могут ощущать себя в безопасности лишь в помещении своей дипломатической делегации в Брест-Литовске, которое им заботливо предоставил генерал Гофман.

27–28 января. Переговоры

Начавшиеся после подписания соглашения о перемирии переговоры между Советской Россией и Центральными державами шли трудно. Сменявшие друг друга советские делегации нарочито «работали на публику», то призывая перенести заседания в какую-нибудь нейтральную страну, то уходя в дебри социалистических теорий. В Петрограде явно «тянули резину» – перемирие уже было подписано, армия (то, что от нее еще оставалось) была и благодарна большевикам, и выведена из игры, а в то же время Лениным со дня на день ожидалась европейская революция. Так зачем же спешить? У Германии и ее союзников, напротив, лишнего времени не было, поскольку немцы должны были или выиграть предстоящее сражение на Западном фронте – или пасть под ударами всего мира, объединившегося против них. В Берлине нуждались в скорейшем мире на Востоке, поэтому поспешили бросить на стол еще имевшийся у немцев козырь – армию.

Германская дипломатия использовала против большевиков их собственное оружие – признание прав народов бывшей царской России на национальное самоопределение и государственную независимость. Перенявшие этот принцип у американского президента Вудро Вильсона, выдвинувшего его в 1917 году как способ избавления от многонациональных монархий Центральных держав и обеспечения прочного мира в Европе, большевики использовали это право исключительно в виде пропагандистского средства, способного привлечь на их сторону хотя бы часть национальных движений на территории распавшейся империи. Теперь они были поставлены в трудное положение. Признают ли народные комиссары право поляков на собственное королевство? А народов Прибалтики? Украинцев? Сибирское правительство, государства Кавказа, Средней Азии?

Пока советская делегация совещалась с Петроградом, дипломаты Центральных держав подписали первое мирное соглашение в Мировой войне – Украинская Народная Республика вышла из числа воюющих стран. Одновременно с этим, украинские представители официально попросили Германию и Австро-Венгрию о военной интервенции, пообещав взамен предоставить остро нуждавшимся в продовольствии немцам и австрийцам миллион тонн зерна и другие продукты. Большевики были возмущены «коварством империалистов», но что они могли возразить? Официально Советская Россия не вела войны с Украиной и не могла сколько-нибудь основательно оспаривать право германского и австрийского правительств оказывать военную поддержку Киеву. А то, что последний, как и большая часть провозглашенного украинского государства, уже не контролировался властями УНР, также не могло служить препятствием для подписанного, поскольку и в России далеко не все признавали власть большевиков, что ничуть не мешало их представителям говорить в Брест-Литовске от имени всей страны.

Впрочем, немцы не собирались вступать в очередной раунд утомительных переговоров. На следующий день после заключения мира с Украиной большевистской делегации был предъявлен ультиматум, общий смысл которого сводился к тому, что Петроград должен признать рождение новых национальных государств Восточной Европы. Взамен Советская Россия получала тот самый мир «без аннексий и контрибуций», о котором там долго говорили большевики: ведь немцы не требовали никаких компенсаций и не присоединяли к своей империи ни Польши, ни Прибалтики, ни Белоруссии, ни Украины, а только лишь «обеспечивали их безопасность» в качестве целиком зависимых от Германии королевств и республик.

В ответ на этот «удар бронированным кулаком» возглавлявший советскую делегацию Л. Д. Троцкий выдвинул свою знаменитую формулу «Ни мира, ни войны». Отказавшись принимать ультиматум, он демонстративно отдал армии приказ демобилизоваться и заявил об окончании войны. Теперь оставалось лишь узнать реакцию Центральных держав на столь неординарный дипломатический маневр.

14 февраля. Переход от Юлианского на Григорианский календарь

Из российской истории разом «исчезло» 13 дней. Декретом народных комиссаров Россия перешла на европейский «новый стиль» и после 31 января наступило сразу 14 февраля.

18 февраля – 1 марта. «Удар кулаком»

Ход начатой немцами операции «Фаустшлаг» (нем. «удар кулаком») определялся транспортными возможностями разрушенных российских железных дорог и той скоростью, с которой пятьдесят германских и австро-венгерских дивизий могли продвигаться на Восток. Солдаты армии «товарища главнокомандующего» Н. В. Крыленко поднимали руки при появлении первых же немецких кавалерийских дозоров. «Краса и гордость Октябрьской революции» – матросы и красногвардейцы под командованием П. Е. Дыбенко – попытались было дать «империалистам» бой на подступах к Петрограду, но были легко обращены в бегство.

В считанные дни, потеряв около двух десятков человек убитыми, германские и австро-венгерские войска прошли 250 километров, заняв всю Прибалтику, Белоруссию, Финляндию и значительную часть Украины. Начали наступление и турки, желавшие захватить большую часть Кавказа. Большевикам нечего было противопоставить даже и второсортным дивизиям противника – оставалось лишь просить о возобновлении переговоров, заранее соглашаясь на отвергнутые в январе условия.

22 февраля. «Ледяной поход»

Возглавивший боевое руководство четырехтысячной Добровольческой армии генерал Л. Г. Корнилов повел своих «белогвардейцев» из Ростова на соединение с кубанскими казаками, на Екатеринодар. Оборонять Дон в условиях распада власти после самоубийства атамана Каледина и под угрозой окружения многочисленными отрядами «красной гвардии» он не захотел. В тяжелых зимних обстоятельствах горстка офицеров, казаков и гражданских добровольцев (среди которых были и последний председатель Государственной думы М. В. Родзянко, и социалист-революционер матрос Ф. И. Баткин) с боями пробивалась к кубанской столице.

3–8 марта. «Брестский мир»

Прибыв 1 марта в Брест-Литовск, советская делегация нарочито отказалась от каких-либо переговоров. Если уж «преступление» должно было произойти, то пусть все увидят, кто именно является «жертвой». Заявив о том, что они заключают мир под дулами немецких винтовок, большевистские дипломаты расписались под текстом мирного договора. Советская Россия соглашалась на все условия, ранее сформулированные немцами, и отказывалась от вмешательства во внутренние дела новых государств, появившихся на руинах царской империи. Немцы высадили десант в Финляндии и продолжали широкомасштабную интервенцию на юге, наступая на Киев и Одессу. В будущем они выйдут к Ростову и Воронежу, а сейчас мирный договор еще требовалось «ратифицировать» на спешно