Полный курс актерского мастерства. Работа актера над собой - Виктор Монюков

Полагаю, что газетная перепалка продолжится и после нашего отъезда.

Большой интерес к работе проявило телевидение и радио. За месяц работы Саарское телевидение дважды передавало интервью со мной, моменты репетиции и сцены из спектакля. Дважды интервью, сцены из спектакля и репетиционные моменты передавались по телевидению из Гамбурга в главных новостях на всю Западную Германию.

Дважды брали развернутые радиоинтервью. Причем одно из них с комментариями о постановке (восторженными) было взято сразу после премьеры и, как мы узнали уже в Москве, передавалось по «немецкой волне» на русском языке из Кёльна.

В начале февраля мы были приняты обербургомистром Шустером и имели с ним беседу о желательности продолжения связи Саарбрюккен – Москва и т. д.

В день премьеры нас пригласил к себе министр-президент Саарланда г-н Редер и имел с нами 40-минутную беседу. В этой беседе он высказал удовлетворение тем, что поставлена советская пьеса, пожелал нам успеха и, развивая тему о желательности большего сближения с Советским Союзом, сказал следующую мысль: «Не подумайте, что я против Америки и американцев, но американское влияние в области культуры нас совершенно не устраивает. Оно чуждо нам. Нам гораздо ближе по духу и исторически культура, идущая с Востока. Вот почему мы так заинтересованы в визитах, подобных вашему».

IV. УСЛОВИЯ ЖИЗНИ. НЕОФИЦИАЛЬНЫЕ ВСТРЕЧИ

В день своего приезда в Саарбрюккен я нашел в театре пачку писем от хорошо знакомых мне по прошлым приездам в ФРГ, малознакомых и совсем незнакомых немцев. В этих письмах поздравляли меня с приездом и началом работы, выражали радость по поводу подобного сотрудничества, желали удачи… В дальнейшем старые друзья и коллеги по совместной работе неоднократно звонили, интересовались ходом дел, спрашивали, не нужна ли помощь. А к заключительному этапу работы над спектаклем начали съезжаться из Эссена, Ульма, Бохума. На премьеру приехал д-р Эрих Шумахер – интендант театра в г. Эссене, председатель немецкого центра и член исполкома И.Т.И. (М.И.Т.), руководитель театра Ведекинд и его коллеги делали все возможное, чтобы создать нам наиболее благоприятные бытовые условия, а в короткие свободные часы показать нам по возможности больше. Нам была организована поездка в г. Трир, показаны достопримечательности города, в том числе дом Карла Маркса. Был устроен прием интендантом Саарского радио и телевидения господином Фрицем Май с детальным осмотром новых (замечательных) корпусов радио- и телестудий. Во время этой встречи был поднят вопрос о возможности заказа советскому автору радио- или телепьесы с тем, чтобы она была поставлена мной.

Там же состоялась моя встреча с давнишним знакомым, чехословацким драматургом Павлом Когоутом (пьесу которого я ставил во МХАТе). Он ставит на телевидении Саара свою пьесу «Такая любовь». Руководители радио и телевидения подчеркивали, что со многими странами социалистического мира у них уже налажены активные связи и обмен. Мы получили три приглашения в дома крупных капиталистов.

За месяц нашего пребывания стали нам очень близки некоторые немецкие семьи, которые просто старались сделать нашу жизнь наиболее приятной и интересной, трогательно пытались организовать нам отдых от работы. Это, во-первых, семья Фрица Карманна – директора завода «Карлсберг-Биер» (г. Хомбург). Сам Карманн был у нас в плену, работал четыре года шофером в Вологде, говорит по-русски. Вот одно из его высказываний: «Русские – замечательные люди. Я это понял по тому, как с нами обращались в плену. Мы – немцы, знали, что живем в условиях лучших, чем советские люди вокруг нас. Они подчас просто голодали. Голодали… и еще подкармливали нас. Я этого никогда не забуду».

Семья доктора Мейсс (г. Коольхоф).

Семья Халлат (муж – архитектор, жена – доцент факультета славистики).

Среди прочих визитов можно назвать визит к д-ру Мудрих – одному из руководителей газеты «Саарбрюккенцайтунг», к модному молодому художнику Гросс-Марио. В ходе этих встреч велись совершенно открытые и прямые разговоры о политике, об искусстве, мы высказывали прямо свое отношение как к произведениям Гросс-Марио, так и к некоторым взглядам д-ра Мудриха.

V. ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

НЕКОТОРЫЕ ВЫВОДЫ И ПРЕДЛОЖЕНИЯ

Итак, поездка закончена. Судя по всему, она была нужной, полезной и по результатам работы – творчески удачной.

Получено приглашение от бургомистра Саарбрюккена и руководителя театра приехать на постановку на будущий сезон (письмо в официальные инстанции будет послано в ближайшее время).

Получено устное приглашение от интенданта театра г. Эссена о постановке советского спектакля в их театре на будущий сезон (письмо будет послано в ближайшие дни).

Мне кажется необходимым:

1. В интересах дела всемерно поддерживать эти пожелания и удовлетворять их.

2. Срочно дать информацию в советской печати («Советская культура», журнал «Театр», «Литературная газета») о факте постановки советской пьесы советским режиссером и художником в Западной Германии и о русской театральной неделе. Это очень интересует наших друзей – инициаторов этого приглашения, отнесутся ли в Советском Союзе к этому делу, как к важному и нужному.

3. Было бы очень хорошо найти возможность пригласить в Советский Союз Германа Ведекинда (просто в составе делегации или, например, на постановку классической оперы в театр Станиславского и Немировича-Данченко, он – оперный режиссер).

4. Если когда-нибудь возникнет вопрос о гастролях драматического театра ФРГ в СССР, то «Ленинградский романс» во многих отношениях удобен, экономичен и показателен.

Все эти соображения были высказаны мной Е.А. Косареву и, по существу, одобрены им.

/В.К. Монюков/

22-го октября – 6-е ноября 1983 г.

СОВЕТСКОМУ ЦЕНТРУ МИТ от заслуженного деятеля искусств РСФСР профессора МОНЮКОВА-ФРАНКЕ В.К.

Первое, о чем не могу сразу не сказать, это то, что снова (и в который раз!) убеждаюсь, сколь огромна, важна и перспективна деятельность Советского центра МИТ. Многие страны, театральные организации и отдельные театральные деятели гораздо охотнее и легче вступают в деловые контакты в рамках международной профессиональной организации, нежели с правительственными официальными учреждениями (Министерство культуры). Наконец, деятельность советских театральных специалистов за рубежом, их непосредственные личные контакты, открытость и откровенность в беседах с ними в значительной мере зависят от того, является ли этот специалист человеком «одного профессионального клана», представителем международной общественной организации или представителем официальной правительственной организации. (Смею утверждать это на личном и немалом опыте.)

Моя поездка в Финляндию была запланирована год тому назад, когда представитель Финляндии (он же член Скандинавского объединенного театрального совета) г-н Мартин Куртен присутствовал на моих занятиях в Стокгольме в Шведском театральном институте. В отличие от Шведского института, где занятия происходили в основном со студентами (актеры Стокгольмского театра посещали их в качестве гостей), в театральной Академии в Хельсинки занятия должны были носить характер курсов повышения квалификации для профессиональных актеров, режиссеров, театральных педагогов, критиков (участником был даже директор Хельсинкского телевидения), желающих ближе и практически ознакомиться с методологией К.С. Станиславского в ее современном понимании. Проводился этот семинар «Тренинг-центром», по-нашему, «методическим отделом», который в рамках Академии пользуется достаточной автономией. Последнее обстоятельство оказалось чрезвычайно благоприятным. Дело в том, что Академия переживает период очень болезненной ломки. В качестве ректора назначен недавно Туркка, известный талантливый режиссер-постановщик, но в театральной педагогике человек абсолютно неопытный. Он удалил всех педагогов, «владеющих методом»; 1-й, 2-й, 3-й, 4-й курсы слил в один курс и сам ведет занятия по «мастерству актера», не делая различия между уже учившимися студентами и совсем юными («Пусть учатся на ходу!»). Он просто ставит спектакли. Программа его, со слов других педагогов института, такова, примерно: что в современности самое заразительное? Спорт! Значит, театр, чтобы выдержать соревнование, должен пользоваться средствами спорта, но делать это легче. Что еще заражает сегодня? Секс. Значит, театр в этом смысле должен быть абсолютно раскрепощенным! Забегая вперед, скажу, что мне удалось видеть поставленный им учебный спектакль («1001 ночь»). Студенты физически отлично тренированы, пластичны, динамичны, очень выносливы, ритмичны. Но что касается того, что и какими средствами они играют, то спектакль производит впечатление, будто он поставлен… сексуальным маньяком. Каскад непристойностей, смачно совершаемых мальчиками и девочками, находит бурный отклик у части зала (часть – в антракте покидает театр). Часть студентов считает Туркка «гением, за которым будущее», некоторые уходят из Академии и дают очень резкие интервью газетам. В Академии атмосфера конфронтации.