Искушение временем. Книга 3. Соблазны бытия - Пенни Винченци

– И вы, кстати, тоже.

Иззи молча переварила комплимент.

– Нет, я просто не решаюсь ему рассказать. Это сразу бы изменило его отношение ко мне. Он бы подумал, что до сих пор я его обманывала, и…

– Так оно и есть, – сказала Мэри Десмонд. Иззи подняла на нее глаза и увидела, что гинеколог улыбается. – С моей точки зрения, это не очень серьезный обман. Вполне естественный и понятный. Вы пережили тяжелый, отвратительный момент. Ничего удивительного, что вы хотели сохранить в тайне эту мрачную страницу вашей жизни. Но я бы очень советовала рассказать.

– Не могу, – повторила Иззи. – Я просто не могу.

– Хорошо. Я не настаиваю. Мы пока не смотрели ваши фаллопиевы трубы. Возможно, вскоре нам это придется сделать. Я дам вам еще пару месяцев, а потом заберу вас к себе на пару дней. Но еще раз прошу вас, мисс Брук: постарайтесь расслабиться. Вы ведь очень молоды.

Иззи подумала о двадцатишестилетней Элспет, уже имеющей двоих детей, потом об Эми, которой двадцать четыре и которая беременна вторым ребенком. Вопреки словам Мэри молодой она себя не чувствовала.

* * *

Элспет решила сделать последнюю попытку. Если Селия права и Кейра пугало, что она его разлюбила, возможно, она сумеет убедить мужа в обратном. Возможно, тогда в их отношениях наступит желанный перелом. Она дождалась момента, когда Кейр был в сравнительно хорошем настроении – в противовес его дрянному настроению, ставшему нормой. За ужином она старалась молчать, затем убрала со стола и, пока он читал газету, заварила кофе. Увидев в ее руках кофейник, Кейр нахмурился:

– Вряд ли я буду пить кофе. Я и так плохо сплю.

М-да, не слишком удачный старт. Элспет все же сумела изобразить на лице сочувствие.

– Извини. А я выпью. Ты же знаешь, я хорошо сплю и после кофе.

– Знаю.

– Кейр, мы можем поговорить?

– Можем, – сказал он, откладывая газеты. – Твой вопрос надо бы сформулировать так: «Могу ли я поговорить?»

– Кейр, – Элспет чувствовала близкие слезы, – пожалуйста, не обрывай меня. Я пытаюсь быть… конструктивной.

Кейр откинулся на спинку стула, скрестил руки и посмотрел на жену. Это была пародия на терпение и готовность вести диалог.

– Мне очень грустно, что мы утратили способность разговаривать друг с другом. Когда-то мы могли говорить часами.

– Да, могли. Но тогда у тебя находилось время, – сказал Кейр.

– И у тебя тоже.

Немного подумав, он кивнул:

– Ага. Верно.

Это подбодрило Элспет.

– Наверное, наша главная сложность, что мы перестали общаться. Почему? Ведь я по-прежнему тебя люблю.

– Ты? Любишь?

Лицо Кейра было бесстрастным. Разговор не вызывал у него никакого интереса.

– Да, Кейр. Очень… очень люблю, – с трудом произнесла она.

– Понимаю.

– И это все? Все, что ты считаешь нужным мне сказать?

– На данный момент – все.

– Ты мне не веришь?

– Я уже не знаю, во что мне верить, – вздохнул Кейр. – И чему.

– Есть во что. Я очень хочу, чтобы наш брак был успешным. Повторяю: очень хочу. Хочу настоящих, теплых отношений, а не этой ужасающей холодности.

– Тебе наш брак видится таким?

– Увы, да. А тебе? – (Он не ответил.) – Я вспоминаю о ранних днях, когда мы были такими… такими сплоченными. Когда… – Элспет замолчала.

Она начинала чувствовать, что этот разговор ее унижает. Ее тянуло сказать: «Когда ты меня хотел и когда я хотела тебя». Она и сейчас хотела его, причем сильно. Элспет уже и не помнила, когда они в последний раз занимались любовью, когда ее захлестывало сильной, благотворной волной наслаждения. Она вздохнула.

– Тогда, Элспет, мы были вместе. У нас были одинаковые желания, нас волновало одно и то же. Ты не находишь, что положение изменилось?

– Да. Вот об этом я…

– А я тебе скажу, почему оно изменилось. Потому что у нас теперь разные желания и нас заботят разные вещи. Ты хочешь карьеры, успеха, думаешь только о себе.

– Неправда! – почти выкрикнула она. – Я действительно хочу карьеры. Успех для меня не так важен. Но я забочусь о наших детях.

– Ты настолько о них заботишься, что готова ежедневно бросать их на попечение няньки.

– Ты грубо искажаешь мои слова. Я уже говорила…

– Да ты много чего говорила. Горы прекрасных слов. Но ты не готова подкрепить свои слова поступками. Согласись, что это так. Ты говоришь, что любишь меня. Элспет, если бы ты любила меня, ты бы делала так, как я говорю, не оказывала бы мне постоянного бешеного сопротивления и не принижала то, что мне особенно дорого. Ты бы не пыталась выставить меня дураком, старомодным глупцом, поскольку у меня есть идеалы, есть свои представления о браке и о роли мужчины и женщины в семье.

– Я никогда не пыталась выставить тебя дураком.

– Возможно, и не пыталась. У тебя это получилось сразу. Вы с бабушкой действовали очень умно. Какой чудесный план, нацеленный на то, чтобы принудить меня согласиться с твоим правом работать в «Литтонс» наравне с остальными вашими. Только вы меня не принудите. И больше не говори мне о своей любви. Меня тошнит от этих слов. – Кейр встал и сердито посмотрел на нее. Элспет плакала, сжавшись на стуле, пугаясь страсти, которая вдруг вырвалась из нее и ударила невыносимо больно. – Я скажу, чем ты на самом деле занимаешься. Ты меня разрушаешь. Меня и все, что мне дорого и во что я верю. Когда-то я любил тебя так, что моя любовь не вмещалась в слова. И я сражался… сражался со своей любовью к тебе.

– Почему? – спросила она, прекратив плакать.

– Потому что знал: любовь к тебе обязательно закончится бедой. Мы с тобой слишком разные, и наши корни тоже слишком разные.

– Кейр, ну что ты, в самом деле? Это же абсурдно.

– Ах, по-твоему, это абсурдно? Я так не думаю. Мои принципы и идеалы никогда не совпадали с твоими. Они и не могли совпадать. Я должен был понять это с самого начала. Какой же я был дурак!

– Что ж, я очень рада, что ты понимаешь это сейчас, – уже спокойно, без всхлипываний, сказала Элспет. – Очевидно, и я была дурой. Спокойной ночи. Спасибо за невероятно интересную беседу.

Она постелила себе в другой комнате и легла. Усталость сморила ее, и она моментально заснула, но в три часа вдруг проснулась и весь остаток ночи лежала, глядя в темноту. Элспет чувствовала себя беспредельно уязвленной и находилась в полном замешательстве. Неужели развод – единственный выход из этого тупика? Получалось, что так, поскольку у Кейра к ней не осталось ни капли любви.

Ей еще никогда не было так одиноко. Даже тогда, в Глазго, в их убогой квартирке.