Искушение временем. Книга 3. Соблазны бытия - Пенни Винченци

– А теперь – о моих акциях.

В зале установилась полнейшая тишина. Казалось, что реальный мир исчез, а застывшие лица принадлежат фотографии, навсегда остановившей время.

– Я очень долго и серьезно думала об этом. – Селия обвела взглядом собравшихся, остановившись на каждом. – Решение далось мне нелегко. Конечно, число акций не так уж велико. Времена, когда мы с Оливером и ММ целиком владели «Литтонс», канули в далекое прошлое. Настали иные времена. В пределах «Литтонс – Лондон» эти акции представляют определенную значимость. Мои слова противоречат тому, о чем я только что говорила. Издательство переживает тяжелый период. Мы себе не хозяева. Чужеродный контроль не позволяет нам работать с полной уверенностью. И все же у нас не должно быть поводов для уныния. Американцы в целом и мистер Форрест в частности способны заметно осложнять нам жизнь. – Глаза Селии остановились на Элспет. «Неужели знает? Должна догадаться». – Но нам необходимо помнить одну очень важную вещь. Американцы нуждаются в нас. Без нас они бы не смогли управлять «Литтонс – Лондон». У нас работают очень талантливые люди. И это наша сила. Мы должны проявлять упорство, отстаивать то, что кажется нам правильным, и никогда не сдаваться. Сейчас может казаться, что мы никогда не вернем себе независимость, но ведь никто не знает, что́ скрывается за горизонтом. Если такой момент наступит… и когда он наступит, мы… простите, вы, – лукаво улыбнулась она, – должны быть абсолютно готовы.

– Похоже, «Битва за Британию» повторяется, – шепнул Венеции Джей.

Та бросила на него испепеляющий взгляд и вдруг закашлялась, поперхнувшись кофе. Селия необычайно холодно посмотрела на обоих.

– Возможно, вы не откажетесь поделиться своей шуткой со всеми нами, – предложила она. – Если нет, прошу внимательно слушать то, о чем я говорю. У нас не непринужденная застольная беседа, а серьезное собрание, где обсуждаются серьезные вопросы.

Оба замолчали. Венеция, словно нашкодившая девчонка, разглядывала свои руки. Джей ерзал на стуле.

– Принимая решение, я старалась смотреть вперед. Мы все должны это делать, если хотим сохранить «Литтонс». Людям старшего возраста, – (Венеция подумала, что мать терпеть не может слова вроде «старый» или «старик»), – и даже среднего привычнее оглядываться назад и цепляться за прошлое. Они не готовы встречать будущее – простите за словесный штамп – с распростертыми объятиями. Это крайне опасно. Выбирая, кому передать мои акции, я чувствовала, что раскрываю объятия будущему. И потому я надеюсь, вы найдете силы согласиться со мной, что акции переходят в нужные руки. – Селия снова обвела глазами собравшихся и весело улыбнулась.

«Она ведь наслаждается своим финальным спектаклем», – думал Джей, который тоже с наслаждением следил за каждым поворотом действия. Похоже, шесть лет назад они все присутствовали на генеральной репетиции.

– Я хотела, чтобы акции перешли к тому, кто в полной мере понимает наши традиции и в то же время имеет мужество не загораживаться от новых веяний и не боится экспериментировать.

Джайлз устал считать паузы матери. «Ну не тяни время, – мысленно молил он. – Скажи, что твои и отцовские акции переходят ко мне».

– Я надеюсь, вы согласитесь со мной и в том, что это должен быть не один человек, а двое.

«Черт, опять остановка, – подумала Венеция, чей ум лихорадочно прокручивал возможные кандидатуры. – Двое. Джайлз и я? Это было бы самым добрым решением. А если Джей и я? Это самое умное. Наконец, Джайлз и Джей? Весьма дипломатично…»

– Свои акции, с полной уверенностью и любовью, я отдаю… Элспет и Кейру.

Эта тишина была почти пугающей. У Элспет закружилась голова. Взволнованная, готовая заплакать, она улыбнулась Кейру и протянула ему руку. Он не шевельнулся, продолжая сидеть как изваяние. Глаза его ничего не выражали. Неужели он собирается и дальше сражаться с ней? Придурок. Абсолютный придурок.

Венеция силилась улыбнуться и не выглядеть… Как? Какие чувства она сейчас испытывала? Наверное, то, что ее задвинули. Селия слишком поторопилась. Они еще очень молоды. Не успели достаточно поработать, не наполучали шишек, еще мало что видели. Хотя ее родителям было столько же, когда они взяли «Литтонс» в свои руки. Наверное, они тоже чего-то не знали, но делали то, что представлялось им наилучшим. И ведь добились громадных успехов.

Сейчас это казалось почти невероятным, но ведь так оно и было. И Элспет с Кейром тоже научатся. Вряд ли у нее с Джеем получилось бы целиком действовать по-своему. Скорее наоборот. Возможно, мать права. У Элспет и Кейра впереди еще целая пропасть времени. И выбор двоих – тоже умный ход. Выбери она кого-нибудь одного, трудности бы посыпались со всех сторон. А так это поможет залатать брешь в отношениях Элспет и Кейра, заставить его согласиться с ее возвращением на работу. Это будет бальзамом для его израненной гордости. Спрямление его извилистого жизненного пути. Венеция улыбнулась Элспет, а потом и матери.

Джей переживал новость куда тяжелее. Ему это казалось в высшей степени несправедливым. Кейр Браун не имеет никакого отношения к Литтонам. И особо опытным его не назовешь. Умный – да. Работящий – несомненно. Талантливый – этого не отнимешь. Но он не Литтон. А ему достанутся акции Селии. Хорошо, половина акций. Неужели он, Джей Литтон, уже так безнадежно состарился, что Селия, вдруг помешавшаяся на будущем, не считает его молодым поколением? Неужели он в свои сорок с лишним – это прошлое «Литтонс»? Ведь в дальнейшем он мог бы сам передать Кейру свои акции, что было бы вполне справедливо. Но сразу вручить их молодому парню, которому нет и тридцати, – это слишком жестоко. Старая ведьма, ей всегда нравился Кейр. Она заигрывала с ним, сумела зазвать работать в издательство. Фаворитизм высшей степени – вот как это называется. Вся радость Джея, получившего в свои руки «Биографику», потускнела. Он чувствовал, что ему будет тяжело смириться с таким поворотом событий.

Джайлзу было тошно. Его охватило тупое отчаяние. Все кончено. Он навсегда лишился какого-либо шанса управлять издательством. Точнее, управлять на уровне имеющихся у них тридцати двух процентов акций. Вот какую награду он получил за долгие годы упорного труда. Весь его путь был отмечен разочарованиями и унижениями, получаемыми от родной матери. Даже отходя от дел, она не преминула его унизить. Жалкий процент от жалких процентов – вот его награда.

Джайлзу было настолько худо, что он даже не смог оставаться за столом…

– А теперь, – сказала Селия, лучезарно улыбаясь собравшимся, – у нас есть прекрасный повод выпить шампанского. Поднять тост за будущее Кейра и Элспет. И за мой затянувшийся уход. Джайлз, ты не откажешься…

Но прежде чем Джайлз собрался взять хотя бы крошечный реванш и ответить ей, что он не мальчик на побегушках (да, он много раз исполнял эту гнусную роль, но сейчас, в последний раз, в этот поганый последний раз, – с него хватит), Элспет встала. Она чувствовала необходимость произнести что-то вроде ответной речи. Конечно, по всем правилам это должен был бы сделать Кейр. Ему должно было бы хватить такта, воспитанности и даже смирения. Однако Кейр не собирался ничего говорить. Он был сердит, очень сердит. И Элспет точно знала причину его злости.