История сионизма - Уолтер Лакер

разумное, простое и сильное средство воздействия на ситуацию, которым мы располагали и располагаем, — это искренняя готовность сложить свои мандатные полномочия к ногам ООН и провести эвакуацию наших граждан из Палестины». Тем не менее, когда британское правительство объявило об этом решении, сионисты отреагировали на него со «скептицизмом и отвращением»[845]. Их скептицизм был вызван тем, что они подозревали Англию в нечестной игре: англичане, по-видимому, рассчитывали, что и ООН не сможет прийти ни к какому разумному решению, в результате чего мандат будет продлен. Не исключено, что некоторые британские советники и впрямь руководствовались именно такими соображениями, однако едва ли они сыграли решающую роль. Британское правительство и британское общественное мнение были сыты по горло Палестиной и готовы были пойти почти на любое решение, которое избавило бы их от этого бремени. Сионисты не обрадовались передаче вопроса в ООН, опасаясь, что решение окажется не в их пользу.

Таким образом, центр политической активности снова переместился в Нью-Йорк, и сионистский Исполнительный комитет, выбиваясь из сил, принялся завоевывать поддержку всех наций, больших и маленьких, которым в скором будущем предстояло решить судьбу Палестины. Это была весьма непростая задача, тем более что американцы на этом этапе не были склонны помогать сионистам. Президент Трумэн и его советники твердо придерживались намерения никак не воздействовать на ООН и просто дожидаться, пока возникнет консенсус. К изумлению сионистов, Советский Союз отнесся к ним гораздо более благосклонно. Впервые это обнаружилось, когда Еврейское Агентство попросило разрешения на то, чтобы принять участие в сессии ООН, выступив от имени еврейского народа, — «чтобы соблюсти справедливость», так как арабы уже были представлены в этой организации. Эту просьбу сразу же поддержала советская делегация, а 15 мая Громыко не без сочувствия отозвался о «стремлении значительной части еврейского народа в Палестину», о «не поддающихся описанию» страданиях, которые пришлось претерпеть этому народу за годы войны, и о тяжелейших условиях, в которых оказались после войны массы еврейского населения. В качестве одного из возможных решений проблемы Громыко назвал раздел Палестины[846].

Эта неожиданная поддержка сохранялась на протяжении 1947 года; в том же году Советский Союз проголосовал за раздел Палестины. Традиционно Советское правительство относилось к сионизму крайне враждебно, и поскольку вскоре после возникновения государства Израиль Москва опять вернулась на прежние позиции, то можно сделать единственный вывод: это недолговечное сближение оказалось как нельзя более кстати для сионистов. Без него у них не было бы шансов на победу. Но каковы были мотивы Советского Союза? Быть может, Советское правительство стремилось ослабить влияние Запада в Восточном Средиземноморье и, по возможности, добиться каких-либо собственных целей в том вакууме власти, который неминуемо должен был последовать за этим? Десять лет спустя преемники Сталина продолжили такую же политику в тесном сотрудничестве с радикальными силами, которые пришли к власти в арабском мире. Но в 1947 г. Египтом все еще правил король Фарук, а Ирак и Иордания находились по властью Хашимитов — династии, тесными узами связанной с Великобританией. В этих условиях поддержка раздела Палестины могла показаться большинству советских политиков единственным разумным образом действий.

15 мая 1947 г. Генеральная Ассамблея ООН одобрила создание комиссии из одиннадцати человек, которая должна была изучить палестинскую проблему, вынести предложения по вопросу колонизации страны и предоставить отчет в сентябре. В этой комиссии, вошедшей в историю под названием ЮНСКОП (Специальная комиссия ООН по вопросам Палестины), не была представлена ни одна из мировых держав. В нее вошли делегаты из Австралии, Канады, Чехословакии, Гватемалы, Индии, Нидерландов, Персии, Уругвая и Югославии. Председателем комиссии был избран швед Сэндстром, а ООН представлял Ральф Бунх.

ЮНСКОП в течение трех с половиной месяцев выслушивала показания очевидцев в Америке, Европе и Палестине, совершала поездки по лагерям для перемещенных лиц, по арабским и еврейским городам и деревням. Среди сионистских представителей самым эффективным опять оказался Вейцман, на сей раз выступивший как частное лицо. Он прочел комиссии краткую лекцию о природе антисемитизма: кто такие поляки? кто такие французы? Ответ очевиден, сказал Вейцман; но если спросить, кто такие евреи, понадобятся пространные объяснения, которые всегда будут звучать подозрительно. Почему евреи упрямо настаивают именно на Палестине, а не на какой-либо другой стране? Очень просто: ведь Моисей привел их именно в Палестину, а значит, на нем лежит вся ответственность. Разумеется, евреи могли бы оказаться на берегах Миссисипи, а не у Иордана. «Но он предпочел остаться там. Мы — древний народ с давней историей, и нельзя отказаться от своей истории и начать все с начала».

Моше Шерток в ответ на вопрос о перспективах двухнационального государства заметил, что необходимое условие для существования такого государства — это готовность к совместной конструктивной работе, которая, к несчастью, отсутствует. Еврейское государство, добавил он, необходимо по ряду причин: во-первых, еврейская община в Палестине уже достаточно прочно стоит на ногах; во-вторых, государство поможет спасти остатки европейских евреев; в-третьих, оно обеспечит еврейскому народу безопасность в будущем[847]. Бен-Гурион заявил, что надеется на переселение первого миллиона евреев в еврейское государство в самые кратчайшие сроки — в течение ближайших трех-четырех лет. На время этого переходного периода в стране можно установить режим двоевластия, разделив управление с мандатной державой, как в Индии. Идею паритета Бен-Гурион отверг, считая, что она заведет в тупик решение многих жизненно важных проблем, например проблемы иммиграции. Вместо арабско-еврейской федерации он предложил создать конфедерацию государств.

По мере того как члены ЮНСКОП приходили к пониманию всей сложности ситуации, среди них стали определяться две противоположные позиции: Индия, Иран и Югославия предпочитали создание федерации, в чем-то подобной плану Моррисона-Грэйди. Они предлагали общее гражданство и федеральную власть, контролирующую вопросы внешней политики, национальной обороны, иммиграции и большей части экономической деятельности. В переходный период, который продлится три года, управление должны будут осуществлять представители администрации, назначенные ООН.

Но большинство членов ЮНСКОП выступали за раздел Палестины, рекомендуя при этом, однако, экономический союз, полагая, что без этого будущее арабское государство окажется нежизнеспособным. Все члены комиссии соглашались с тем, что переходный период должен быть как можно более коротким. Был достигнут консенсус и в том, что Святые Места должны быть общедоступны; ЮНСКОП также призвала арабов и евреев воздерживаться от актов насилия. Но в политических вопросах между большинством и меньшинством в комиссии так и не возникло согласия, поэтому в результате появились два отчета.

Эти отчеты были опубликованы 31 августа 1947 г. Оба были написаны одним и тем же человеком — доктором Ральфом Бунхом. План большинства сводился к созданию в сентябре 1949 г. двух отдельных государств — еврейского и арабского; при