Утеха падали - Дэн Симмонс

— Тони, мы все равно получим от тебя ответ. Ты уже должен был убедиться в этом. Возможно, нам это и так известно. Нам просто нужно, чтобы ты подтвердил это, находясь в здравом уме и твердой памяти. Если нам снова потребуется накачивать тебя, это просто оттянет срок твоего освобождения.

Последнее выражение Хэрод воспринял как эвфемизм, означающий «нам просто придется отложить твое убийство», а это его вполне устраивало. Если молчание, даже сопровождающееся болью и насилием, могло отсрочить неизбежную пулю в лоб, Хэрод готов был молчать как чертов сфинкс.

Только он этому не верил. По обрывкам своих воспоминаний он понимал: он сказал все, что только мог, выложил им все под воздействием каких-то химических веществ. Если это был Вилли, что казалось весьма вероятным, он это выяснит. Возможно, это было даже в интересах Хэрода, чтобы Вилли узнал об этом. Хэрод продолжал лелеять надежду, что еще может понадобиться Вилли. Он вспомнил лицо пешки на шахматной доске в Вальдхайме. Если этими двумя управляли Барент, Кеплер или Саттер, или вся троица вместе, они хотели от него подтверждения того, что они уже знали или легко могли выяснить. Как бы там ни было, больше всего Хэрод нуждался сейчас в диалоге.

— Я плачу Хейнсу за то, что он отыскивает для меня суррогатов, — ответил он. — Беглецы, бывшие заключенные, осведомители с новыми удостоверениями личности. Он все устроит. Они будут работать за деньги, считая, что участвуют в каком-то правительственном проекте. К тому моменту, когда они сообразят, что единственное, что их ждет, — это могила, они уже будут на острове в одном из загонов. Человек в капюшоне рассмеялся.

— Платишь агенту Хейнсу? А как на это смотрит его настоящее начальство?

Хэрод собрался было пожать плечами, понял, что это со скованными руками сделать невозможно, и покачал головой.

— Мне наплевать на это, думаю, что Баренту тоже. Это Кеплеру пришло в голову дать мне это вшивое поручение. На самом же деле это — тест, проверка моей Способности...

Зеркальные стекла незряче и в то же время зорко уставились на него.

— Расскажи мне еще об острове, Тони. Планировка. Загоны. Место для лагеря. Охрана. Все. А потом мы попросим тебя об одной услуге.

И вот в этот момент Хэрод окончательно убедился в том, что этот тип — не кто иной, как Вилли. Дальше он рассказывал в течение часа, что остался в живых.

Когда Хэрод добрался до Беверли-Хиллз, он принял решение — рассказать обо всем Баренту и Кеплеру. Не мог же он постоянно прятаться: если за этим похищением стоял Вилли, возможно, старику именно это и было нужно. Чтоб Барент был в курсе. Это вполне могло входить в замысел Вилли. Если же это была проверка на верность, устроенная Барентом и Кеплером, утаивание похищения могло возыметь роковые последствия.

Когда Хэрод закончил свой рассказ об острове Долменн и проводившихся там клубных «забавах», мужчина в капюшоне проговорил:

— Хорошо, Тони. Мы ценим твою помощь. Теперь нам остается попросить лишь об одной услуге, которая и станет условием твоего освобождения.

— О какой? — устало спросил Хэрод.

— Ты говоришь, что получишь... так называемых волонтеров... от Ричарда Хейнса в субботу, тринадцатого июня. Мы свяжемся с тобой в пятницу, двенадцатого. У нас будет несколько других человек, ими ты заменишь волонтеров Хейнса.

«Ну точно! — подумал Хэрод. — Вилли хочет играть краплеными картами. — Мысль об этом действительно потрясла его. — Значит, Вилли на самом деле собирается прибыть на остров!»

— Решено? — осведомился мужчина в капюшоне.

— О'кей. — Хэрод все еще не мог поверить в то, что его отпустят. Он готов был согласиться на что угодно. Все равно он тоже будет играть краплеными картами...

— И ты, надеюсь, промолчишь об этой замене?

— Да.

— Ты понимаешь, что твоя жизнь зависит от этого? Ныне и в будущем. Наказание за измену не будет иметь границ, Тони.

— Да, я понял. — Хэрод изумился: «Неужели Вилли считает его настолько глупым? И насколько же поглупел сам Вилли?» «Волонтеры», как назвал их этот тип, были наперечет и обнаженными дожидались в загоне того момента, пока непредсказуемая жеребьевка не определяла, кто и когда будет бороться. Хэрод не представлял себе, что здесь Вилли сможет придумать, а если он надеялся таким образом пронести оружие через охранные экраны Барента, значит он действительно превратился в умственно отсталого придурка, за которого Хэрод ошибочно принимал его раньше. — Да, — повторил Хэрод, — я понял. Я согласен.

— Sehr gut, — по-немецки одобрил его человек в капюшоне.

* * *

Вот так они отпустили его.

Хэрод решил, что позвонит Баренту, как только примет ванну, что-нибудь выпьет и обсудит всю эту заварушку с Марией Чен. Он гадал, тревожилась ли она о нем, скучала ли. Как часто в течение этих лет он исчезал на несколько дней, даже недель, не ставя ее в известность, куда он направляется... Улыбка Хэрода увяла, когда он понял, насколько уязвимым сделал его этот образ жизни.

Плавно остановив «Феррари» под мрачным взглядом своего сатира над фронтом, он направился к дому. Возможно, он позвонит Баренту после ванны, выпивки, массажа и...

Парадная дверь стояла нараспашку...

Хэрод застыл и лишь по прошествии некоторого времени вошел в дом, чувствуя, как у него снова начинает сильно кружиться голова. Не переставая звать Марию Чен, он окинул взглядом стены, мебель, даже не замечая, что она опрокинута, пока не попытался перепрыгнуть через валявшееся кресло и не рухнул на ковер. Он вскочил на ноги и, не переставая кричать, принялся бегать из комнаты в комнату.

Марию Чен он нашел в кабинете на полу. Она лежала возле своего стола. Ее черные волосы запеклись от крови, лицо распухло так, что его трудно было узнать. Рот тоже был в крови, она тяжело дышала...

Хэрод перелез через стол, опустился на колени и взял ее голову дрожащими руками. Едва он прикоснулся к ней, она застонала.

— Тони.

Хэрод с изумлением обнаружил, что сейчас, когда он пребывал в чистейшем пламени самого неистового гнева, который когда-либо он испытывал, ему на ум не приходили никакие ругательства. Из груди не вырвалось ни единого крика. Когда к нему вернулся дар речи, он мог лишь хрипло прошептать:

— Кто это сделал с тобой? Когда?

Мария Чен сначала не смогла ничего произнести изуродованными губами. Хэроду пришлось наклониться к ее лицу, чтобы расслышать слова:

— Прошлой ночью... Трое... Искали тебя... Они не сказали, кто их послал... Но я видела Ричарда Хейнса... в машине... прежде чем они позвонили.

Хэрод жестом заставил ее замолчать и с бесконечной нежностью поднял на руки. Он понес ее к себе в комнату, по дороге осознавая со всевозрастающим изумлением, что ее просто жестоко избили, что она будет жива, с ней все будет в порядке, и еще больше изумился этот растленный тип, что по его щекам текут слезы. Это повергло его просто в шок.