Родная кровь - Anne Dar

уже направилась к выходу, как вдруг остановилась и, прислушиваясь к себе, выждала пару секунд, после чего обернулась и, стоя к собеседнику полубоком, всё же спросила, достаточно громко, так как кроме нас двоих в помещении никого больше не было и услышать мой вопрос больше никто кроме Оутиса не мог:

– Ты изменял мне помимо этого случая?

– Нет, – решительно произнёс он.

– И даже во время полуторагодовалых отношений на расстоянии? – повела бровью я.

– Не изменял.

– И ты действительно бросил карьеру адвоката ради меня? Или же просто уже тогда начал понимать, что из тебя не выйдет толковый адвокат? – он промолчал целых пять секунд. – Так и знала. Спасибо за честность.

Развернувшись, на сей раз я не останавливаясь и не оборачиваясь вышла из тесного, и душного кафе на просторную, и промозглую улицу. По крайней мере он сделал великое одолжение гражданам этой страны, избавив массу народа от очередного третьесортного служащего в и без того неидеальной, фантомной машине “справедливого” судопроизводства.

Глубоко вдыхая отрезвляющий влажный воздух очередного серого осеннего утра, я шагала по направлению к своему автомобилю и думала о том, что конкретно в этом случае я виновата сама. По сути я была с этим человеком и позволяла ему быть рядом с собой не потому, что любила его, а лишь потому, что мне было удобно с ним: он мало задавал вопросов, мало трахался, мало требовал времени и тем более внимания, что не выматывало меня и прилично сберегало мои силы, то есть оставляло мне много времени для работы, которую я в своей жизни всегда ставила на первое место. У меня никогда не было семьи в нормальном её понимании, не было родителей, на примере которых я могла бы составить для себя хотя бы примерное представление о нормальных семейный отношениях. Нет, стоп… Я не из тех, кто все свои личностные проблемы без разбора спихивает на травмы детства, лишь бы только оправдать ошибки своего зрелого возраста или ошибки находящихся рядом с собой людей. Если я и виновата в своих провальных отношениях с Диланом, так только отчасти, и в них никак не виновны мои отсутствующие родители.

Только настроение себе перед судом испортила этой совершенно дурацкой встречей… Нужно заректись, что больше никогда не позволю этому человеку присутствовать в моём пространстве ни единым звуком, не то что полноценным словом.

А тем временем настроение продолжало ухудшаться. Стоило мне только подъехать к зданию суда, как мой автомобиль облепила толпа журналистов и фотографов, за последние три недели наводнившая Роар, словно слепни в неблагоприятный для их появления сезон. В итоге пришлось продираться через эту жаждущую сенсаций толпу, буквально локтями распихивая наседающих со всех сторон репортёров, которые, казалось, окончательно сорвались с моральных цепей и теперь были готовы растерзать меня на тысячи кусочков, лишь бы вырвать из моего горла хотя бы незначительный звук. Благо меня вскоре заметила пара охранников, приставленных к дверям здания суда – они оттеснили кровожадную орду в сторону от меня. Лишь немного мне полегчало только после того, как я сдала в гардероб свой изрядно помятый из-за продирания через толпу плащ и наконец встретилась с Арнольдом. Подойдя ко мне сзади, он, едва заметно коснувшись моей поясницы, поинтересовался, как я себя чувствую, и я ответила ему, что чувствую себя нормально, что было недалеко от правды, так как его появление действительно немного оттенило моё в целом паршивое настроение. И пусть я была не в настроении, предчувствуя опасность со стороны молодого судьи, поставленного на рассмотрение дела Ламберта, всё же я пребывала в полной боевой готовности. Сегодня я возьму за шкирки и вытащу на всеобщее обозрение подлеца, из-за действий которого были убиты мои родители и пострадали многие другие жизни. Завтра, послезавтра, а может и позже, но на судебную арену обозрения я обязательно вытолкаю пинками и то животное, которое растерзало не только моих родителей. Он ответит за свои зверства. Все ответят.

Глава 65.

Тереза Холт.

01 ноября – 09:45.

Ещё задолго до того, как суд над Стэнли Ламбертом был признан обществом грандиозным, он уже обещал стать по меньшей мере самым ярким событием за последние несколько десятилетий в Роаре – первое место было отдано истории Больничного Стрелка. Хотя слушание и было открытым, из-за количества пострадавших от рук Ламберта и Маккормака, близких родственников жертв и побочных участников разбирательства, местá в зале суда были ограничены.

Впервые за двадцатилетнюю историю существования здания суда вместительность его главного зала оказалась недостаточной, из-за чего в результате даже прессу ограничили в доступе: процесс изнутри будет освещать всего три канала. Повезло, что мы не в каком-нибудь Нью-Йорке, где залы судов, холлы и даже улицы гораздо более вместительные – там бы всем действующим лицам этого заседания действительно потребовались бы телохранители, так как журналисты, терроризирующие Роар и его окрестности уже третью неделю, отличались крайне агрессивным напором. На прошлой неделе одна матёрая журналистка явилась в школу имени Годдарда под предлогом поговорить с учителями об их погибшей от рук Больничного Стрелка коллеге Ванде Фокскасл, но не остановилась на учителях и, проникая в кабинеты младших классов, начала разыскивать Берека и дочь Ванды, Мэлори, чтобы пообщаться с детьми “с глазу на глаз”. В тот день я не отвела Берека в школу из-за толпы журналистов, отныне ежедневно поджидающей нас на подъезде в школу, но Мэлори Фокскасл в школе была, и та бестактная журналистка, давно атакующая семью Фокскасл, добралась до неё. Для обычной школы найти нового учителя в самом разгаре учебного года было бы сложно, но только не для школы имени Годдарда: после гибели Ванды Фокскасл администрация достаточно оперативно нашла замену миссис Фокскасл, взяв на должность учителя младших классов молоденькую мулатку мисс Паркер – её, как высоко оцененного и многообещающего молодого специалиста, переманили из обычной школы. Именно мисс Паркер отбила заплаканную до бордового цвета лица Мэлори от нахальной журналистки и её фотографа, а уже на следующий день, в одном из самых популярных новостных журналов штата Мэн, появилась статья с фотографией зарёванной малышки под авторством этой стервы: “Главные жертвы – дети”. С учётом того, что мать Мэлори Фокскасл в каком-то смысле была убита из-за меня – Лурдес и Ричард целясь в меня попали в неё – я не смогла отвести взгляд от той боли, которую эта лживая, нахальная, грубая мерзавка нанесла Фокскаслам. Байрон уже позаботился о том, чтобы эту журналистку, вместе с её криворуким фотографом, лишили профессиональной аккредитации.