Русская Америка. Слава и боль русской истории - Сергей Кремлев

Янки летят над русской землёй в том же небе над тем же азовским заливом, где советские штурманы наведения учились наводить на цели «МиГ-23» и «МиГ-25»…

Они летят и над потрескавшимися бетонными полосами бывшего 71-го Багеровского полигона советских Военно-воздушных сил под Керчью… С этих «бетонок» взлетали стратегические бомбардировщики «Ту-16», «Ту-95», беря курс на ядерные полигоны страны… Здесь же отрабатывалась аэробаллистика первых наших атомных бомб серии «РДС»… Эту аббревиатуру, которая расшифровывалась как «Реактивный двигатель «С», неофициально расшифровывали и так: «Россия делает сама»…».

Да, Россия…

И — Европа…

Сегодня строки, написанные в 2005 году о моём родном Крыме, в земле которого покоятся мои отец и мать, и о моей родной Украине, где я родился в Днепропетровске и учился в Харькове, звучат по-иному. Но Россия всё ещё расчленена, и Киев по-прежнему считается столицей «иностранного государства».

А Европа по-прежнему находится под системной пятой янки…

Как, впрочем, и Россия.

И есть ещё русский Дальний Восток… Он хотя и Дальний, но — «нашенский»! Однако сейчас западные авторы, и англосаксонские прежде всего, со злорадством и надеждой пишут о том, что Россия всё более сама отрезает себя от своего Востока. Что на русском Дальнем Востоке уже выросло поколение, которое знает, что и где находится в Китае, в Японии, в Корее, в США, но ни разу не видело Москвы и не очень-то Москвой интересуется.

Тем не менее Дальний Восток — по-прежнему «нашенский». И янки по-прежнему смотрят через океан на Россию… Смотрят со спесью, но и, по-прежнему, — со страхом. Каким будет их и наше будущее, если Россия решит оставаться Россией?

Думай, думай, уважаемый мой современник, уважаемый мой читатель…

И ЧТОБЫ наши размышления о будущем прочнее опирались на наши знания о прошлом, уместно и полезно познакомиться с оценками русского геополитика Алексея Ефимовича Вандама (Едрихина), сделанными в начале ХХ века, но и сегодня обращёнными в будущее.

Цитаты из Вандама будут обширными и потому, что Вандам того заслуживает, и потому, что читаются они на одном дыхании, и потому, что там содержатся мысли, по сути — «сквозные» для всей русской истории уже добрых три века… Так, Вандам очень точно видел взаимосвязь всех аспектов дальневосточно-тихоокеанской проблемы. И вот что писал Алексей Ефимович в своём труде «Наше положение» в 1912 году (выделения жирным шрифтом везде мои):

«Это открытие (открытие Невельским в конце 40-х годов XIX века островного положения Сахалина и судоходности Амура. — С.К.), плохо понятое у нас и едва не повлекшее за собою разжалование самого Невельского в рядовые, наоборот, в Англии и Америке вызвало сильную тревогу и целый ряд мероприятий. Но прежде чем говорить о них, позволю себе сделать следующее маленькое отступление.

Простая справедливость требует признания за всемирными завоевателями и нашими жизненными соперниками англосаксами одного неоспоримого качества — никогда и ни в чём наш хвалёный инстинкт не играет у них роль добродетельной Антигоны (в греческой мифологии дочь царя Фив Эдипа, сопровождавшая слепого отца в его скитаниях. — С.К.). Внимательно наблюдая жизнь человечества в её целом и оценивая каждое событие по степени влияния его на их собственные дела, они неустанной работой мозга развивают в себе способность на огромное расстояние во времени и пространстве видеть и почти осязать то, что людям с ленивым умом и слабым воображением кажется пустой фантазией. В искусстве борьбы за жизнь, т. е. политике, эта способность даёт им все преимущества гениального шахматиста над посредственным игроком. Испещрённая океанами, материками и островами земная поверхность является для них своего рода шахматной доской…»

Как это точно! В начале ХХ века Вандам писал о «шахматной доске» англосаксов, а Збигнев Бжезинский в конце ХХ века назвал свою книгу: «The Grand Chessboard» («Великая шахматная доска»).

Но далее Вандам говорил ещё более верные и горькие вещи:

«…Земная поверхность является для них своего рода шахматной доской, а тщательно изученные в своих основных свойствах и в духовных качествах своих правителей народы — живыми фигурами и пешками, которыми они двигают с таким расчётом, что их противник, видящий в каждой стоящей перед ним пешке самостоятельного врага, в конце концов, теряется в недоумении — каким же образом и когда был сделан роковой ход, приведший к проигрышу партии…»

Сделав это отступление, Вандам продолжал:

«Такого рода искусство увидим мы сейчас в действиях американцев и англичан против нас самих.

Едва только весть о новых русских открытиях в Тихом океане распространилась по цивилизованному миру, как работавшие у Камчатки и в Охотском море американские китобои потянулись к Амурскому лиману и Татарскому проливу для наблюдения за нашими действиями в тамошних местах. В соседней Маньчжурии появились лучшие из политических разведчиков — миссионеры. В самих Штатах политическая мысль занялась выяснением вопроса о том, какое значение может иметь величайший из бассейнов земного шара, т. е. Тихий океан, для человечества вообще и для североамериканцев в особенности. Поднятый сначала печатью, вопрос этот перешёл затем в вашингтонский сенат, составляющийся, подобно древнему римскому сенату и английской палате лордов, из самых сильных голов, так называемых «строителей государства». Из произнесённых в этом учреждении в 1852 г. речей, посвящённых тихоокеанскому вопросу, самой замечательной по глубине знания и ясновидению была речь сенатора штата Нью-Йорк Вильяма Съюорда (того самого, будущего госсекретаря. — С.К.)…»

Вот как! Оказывается, янки внимательнейше отслеживали наши действия и были охвачены всё большей тревогой и даже паникой по поводу возможных великих наших тихоокеанских перспектив. Они постоянно ломали голову — как лишить Россию этих перспектив? А наилучшим и наиболее прочным образом это обеспечивалось отъёмом от России её Русской Америки.

«Российские» академики уверяют нас, что это Россия навязывала бедным янки свои лежалые-де американские владения и «подкупала» с этой целью сенат США. А добрый-де янки «Съюорд» решил — по широте души — откликнуться на расейскую просьбу выручить её деньжатами в трудный для России час. Увы, на деле всё было иначе — с точностью, как говорят математики, «до наоборот». Политическая и экономическая элита США прекрасно сознавала всё возрастающую опасность для геополитических планов США сохранения Русской Америки за Российским государством.

Значение дальнейших практических действий США, взаимосвязь их с русской активностью на Амуре и с проблемой Русской Америки Вандам понимал тоже с абсолютной точностью:

«Со своей стороны и исполнительная власть не сидела сложа руки. Обдумывая над картой возможное в ближайшем будущем занятие Россией Амурского бассейна, руководители американской политики обратили внимание на то, что главные японские острова Иезо (Иедзо, Иессо — Хоккайдо. — С.К.), Ниппон (Хонсю. — С.К.) и Киу-Сиу (Кюсю. — С.К.), вытянувшись дугой от Сахалина до Корейского пролива, представляют как бы гигантский бар (наносная отмель в устьях рек. — С.К.), заграждающий собою то море, к которому не сегодня завтра Россия должна была выйти по Амуру. Это обстоятельство сейчас же подсказало привыкшему к сложным комбинациям англосаксонскому уму один из замечательных по смелости, дальновидности и глубине расчёта политических ходов, а именно: