Русская Америка. Слава и боль русской истории - Сергей Кремлев

Не теряя времени, предпринять морской поход в Японию с тем, чтобы одним ударом утвердить над нею моральное превосходство С.-А. Соединённых Штатов, взять её под свою опеку и, постепенно направляя её честолюбие на азиатский материк, подготовить, таким образом, из этого островного государства сильный англосаксонский авангард против России».

Вандам имел в виду «вскрытие» Японии «чёрной эскадрой» коммодора Перри в марте 1854 года и включение Японии в планы США. В будущем Япония смогла обрести определённую самостоятельность, но Вандам писал это в 1912 году — через семь лет после Портсмутского мира, завершившего Русско-японскую войну 1904–1905 годов. Причём в системном смысле Вандам был прав и здесь, верно указав на роль англосаксов в стравливании России и Японии. Можно лишь прибавить, что спешка американцев с покупкой Русской Америки была вызвана также их «амурскими» тревогами. Надо было «подсечь» открывающиеся для России новые геополитические перспективы раньше, чем они станут очевидными даже для недалёкого сановного Санкт-Петербурга.

Впрочем, и об этом Вандам сказал великолепно:

«Во время нашего господства на Тихом океане последний имел для нас только одно значение. В течение тысячелетий никем не потревоженная природа развела на нём бесчисленные стада морских коров, выдр, львов, бобров, котиков и других животных. Это обширное пастбище, приносившее нам значительные доходы, требовало охраны, почему время от времени посылалось туда из Кронштадта военное судно. Но заводить тихоокеанский флот, как этого настойчиво домогались Шелехов и Баранов (не забудем и Резанова. — С.К.), обязывавшиеся дать ему отличную стоянку на Гавайских островах, считалось лишним, ибо по тогдашнему нашему мнению Великий океан был и… должен был оставаться мёртвой и никому не нужной пустыней. Но вот пришли англосаксы, отняли у нас наши пастбища, и мы отошли на Камчатку. Затем те же англосаксы направились к Китаю и начали ломать окна и двери нашего соседа. На этот шум мы спустились к Амуру и, сняв с плеч котомку, уселись в ожидании новых событий…»

Сколько русской горечи и правды было в этих словах, как и в тех, которыми я цитирование Вандама здесь заканчиваю:

«Для народа, одарённого практическим смыслом, творческой энергией и предприимчивостью (это о русском народе сказано! — С.К), в этом и до сих пор продолжающемся блуждании и нерешительности есть что-то ненормальное. Ясно, что где-то и когда-то мы сбились с нашего пути, отошли от него далеко в сторону и потеряли даже направление…»

Это было написано до Великой Октябрьской революции. Ко времени революции Российская империя — формально самодержавная — уже практически полностью была лишена возможности выбирать свой путь самостоятельно, а основными причинами этого стали возрастающее внедрение иностранного капитала, включая капитал США, в российскую экономику, а также огромные, нараставшие более века, внешние долги.

Практика обширных внешних займов была характерна уже для эпохи Александра I, и уже тогда эти займы начинали играть роль вожжей, натягивая которые Запад сбивал Россию с верного направления.

Восточные войны Николая I конца 20-х годов XIX века; вреднейший для России его Венгерский поход 1848 года и Крымская война; «освободительная» Русско-турецкая война 1877–1878 годов Александра II — за свободу для «братушек»; франко-русский союз Александра III и, наконец, втягивание в мировую войну России Николая II — вот основные ложные вехи, идя по которым царистская Россия и потеряла верное направление… Если бы Ленин и большевики не взяли круто «влево», то после совместной с Антантой «победы» в Первой мировой войне Россия — монархическая ли, конституционно-монархическая или буржуазная, безразлично, — быстро стала бы фактической полуколонией Запада и США. Огромные краткосрочные и долгосрочные внешние долги, в несколько раз превышающие государственный бюджет, окончательно похоронили бы и суверенитет, и свободное будущее России.

Увы, выйдя после Октября 1917 года и Гражданской войны на верный путь, Россия вновь сейчас сбилась с него. Сбилась и в силу своего неразумия, и потому, что Россию с него усердно сбивали и сбивают извечные наднациональные силы, извечно враждебные России и русскому делу.

И вновь блуждаем мы, «потеряв даже направление»…

Хотя оно, это верное направление, очевидно до очевидного! И мы один раз уже отыскали его — сто лет назад, в Октябре 1917 года.

Работая над книгой, я то и дело справлялся с картами — Европейской России, Сибири, Дальнего Востока, Тихого океана, Юго-Восточной Азии и обеих Америк. Этого требовала сама тема. А кроме этих отдельных карт я часто всматривался в общую карту мира. Посмотрим же на неё вместе…

Вот верхний «правый» край материковой Азии — русская Восточная Сибирь, а ниже — русский Дальний Восток, Китай, Япония… Вот, «вверху» — полуостров Аляска и Алеуты, а ниже — западное побережье Северной Америки… Между ними — Тихий океан, углом сходящийся к Берингову проливу.

В этом огромном географическом «углу» — одни только океанские воды, воды и воды на многие тысячи километров. И лишь поперечная полоса Сандвичевых-Гавайских островов не замыкает это пространство, а оказывается одной из вершин системно целостного, но, увы, нереализованого геополитического «треугольника»: «Русская Америка — русская Калифорния с Форт-Россом — русские Гавайи».

Россия — континентальная держава. Это — не только аксиома, но и географический факт. Россия — и великая держава. И это — тоже факт! Но естественное развитие России автоматически предполагало такой её выход на океанские просторы, который соответствовал бы масштабу, роли и потенциалу России. Как далеко смотрели русские патриоты Пётр I Алексеевич Романов, Михаил Васильевич Ломоносов, Григорий Иванович Шелихов, Александр Андреевич Баранов, Николай Петрович Резанов! И как нужна была России её Русская Америка…

Бездарные, преступные глупцы, августейшие братья Александр и Константин Романовы, недостойные тяжести шапки Мономаха, лишили Россию этого направления развития мощи державы. Потому так просто было толкать Россию позже к «незамерзающим портам» вне России провокатору Витте! Такие порты нам были нужны, но вот же они, эти незамерзающие порты — в бывшей русской Калифорнии, на возможных русских Гавайях. Вот они — порты для могучего Тихоокеанского русского флота. Сила его была нужна и на Аляске, и на Алеутах, но — не только там. Традиционно окрашенные в мирный белый цвет «белые» русские корабли вполне могли бы противостоять силе «чёрных» американских кораблей во всём мире…

Могли!

СКАЖУ кое-что и о символике…

В США имеется национальная реликвия — «Колокол свободы» весом в 943,4 килограмма. Изготовлен он в Лондоне в 1751 году к 50-й годовщине Хартии свобод — конституции Пенсильвании. Будущие Соединённые Штаты тогда ещё были английской колонией.

Одно время Пенсильвания принадлежала семейству Пеннов и была названа так английским королём Карлом II в честь британского адмирала сэра Уильяма Пенна. Погашая долг короны Пеннам — 16 тысяч фунтов, Карл выдал сыну адмирала квакеру Уильяму Пенну патент (так называемую «пенсильванскую хартию») на земли севернее Мэриленда. Пенн-младший назвал их, вообще-то, «Сильванией», а уж «Пен…» добавил весёлый король Карл II. Через много лет Пенн-младший вернул английскому правительству право на владение Пенсильванией, но теперь — за 280 тысяч фунтов стерлингов.