Бытие - Дэвид Брин

…как ей помешал донесшийся из-за спины Хэмиша голос.

– Братья и сестры, к чему утаивать? Хоть этот парень и недавно проснулся, он не слабак. Расскажите ему все. Или позвольте мне.

«Нет, – взмолился про себя Хэмиш. – Только не…»

Повернувшись, он увидел, что перепугался не зря. Приближался смуглый человек, почти с него ростом, но с шевелюрой из змееобразных щупалец, качавшихся и источавших приятные запахи. Несмотря на многие виртуальные перемены (голая мощная грудь и ослабленный знаменитый островной диалект), Хэмиш мгновенно узнал его.

Профессор Нузон очаровательно улыбнулся и приветственно раскрыл объятия.

– Ку-йа, уважаемый Брукман. Как приятно, что вы к нам присоединились. Надеюсь, вы найдете сегодняшние новости «значительными», что оправдает ваше пробуждение.

Хэмиш сжал кулаки, но его лицо оставалось спокойным.

– Может, кто-нибудь мне наконец скажет?

– Ну конечно, чуваки, – ответил Профну, и его широкая улыбка сменилась настороженностью. – Видите ли, планировался новый лазерный толчок, чтобы наполнить наш парус и ускорить полет в межзвездном пространстве. Но понимаете, его не было. И по узконаправленному радио мы не получили никакого объяснения.

Это заставило нас провести наблюдения и сделать собственные расчеты. Хорошенько посчитать, чтобы обнаружить недостающий факт.

Хэмиш терпеть не мог привычку этого человека все превращать в балаган. Но от него явно ожидали вопроса.

– Что за факт, профессор?

– А вот что: скорость нашего славного корабля не совсем такая, какой должна быть, чувак.

Хэмиш повернулся к Лейси.

– Я знаю, что этот корабль тяжелее обычного. Но насколько мы медленней…

Он замолчал, видя, что она закрыла глаза.

– Больше чем в сто раз, – сказала Лейси.

– Что?

Будь у него возможность получить тело, не столь схожее с обычным человеческим, Хэмиш с радостью поменял бы его. Но в этой виртуальной копии прошла бурная химическая реакция удивления и отчаяния. Точнее, смоделированные реакции, которые нисколько не отличались от «подлинных чувств». Однако больше всего ему хотелось, чтобы следующие слова произнес кто-нибудь другой, а не растаманский поп-ученый.

– Ускорение? Да на этой скорости мы не выйдем даже за пределы Солнечной системы, только минуем пояс и будем эпоху за эпохой кружить по околосолнечной орбите. Ну, может, сделаем несколько снимков Плутона, или Тюхе[35], или планеты Х[36], или другой глыбы льда.

Но никаких чужаков. Никаких новых систем.

И даже это не самое плохое, чуваки.

Хэмиш обреченно заставил себя спросить:

– А что хуже всего?

– Как что? Да то, что Земля даже не пытается исправить положение новыми выстрелами из лазера. Похоже, мой старый друг и соперник, этот Вавилон, откуда мы родом, бросил нас на произвол судьбы.

Теперь кристаллический корабль два метра длиной, с грузом пассажиров и баз данных, уже должен был войти в облако Оорта, состоящее из комет и отстоящее от Солнца на расстояние, в десять тысяч раз большее, чем Земля… а не ползти в пятистах астрономических единицах.

Хуже того, скорость корабля была невероятно мала. Что помешало Земле обеспечить обещанный толчок, наполнить их парус лазерным светом и увеличить скорость почти до световой?

Хэмиш сидел на краю гладкой равнины, свесив ноги над кажущимся обширным внутренним пространством зонда и краем уха прислушиваясь к спорам остальных. С точки зрения внешнего наблюдателя, его отделяло от центральной оси зонда всего пятнадцать сантиметров. Но в рекурсивных понятиях это расстояние могло стать бесконечным.

Техники размахивали руками, создавая разнообразные инструменты для решения проблемы… как будто падение скорости в сто с лишним раз можно «проанализировать и преодолеть». К тому же кое-что мешало выглядывать наружу.

Во-первых, всякий взгляд назад, к Земле и Солнцу, натыкался на большой грузовой контейнер.

– Поэтому мы не можем точно замерить эффект Доплера, только получить примерные данные о том, как быстро уходим от Солнца, – объяснял один ученый.

Другое препятствие: они могут создавать телескопы и все остальное простым взмахом руки, но только в том малом масштабе, где возможно «волшебство» и где туман почти скрывает звездное небо. Напрасно было бы тащить инструменты «наверх», поближе к тому месту, где кристалл встречается с космосом. Созданные из виртуального желания, инструменты попросту испаряются, приближаясь к пограничной стене. Только автономные моделированные личности – АМЛ – могут уцелеть близ внешней суровой реальности.

– Причина всего этого может быть политическая, – предположила Лейси Дональдсон. – Наша договоренность о строительстве космической фабрики и лазера никогда не была полной и всеобщей. На Земле еще очень сильно Движение отречения. Под новым руководством – возможно, из-за какой-нибудь беды – популисты могли одержать верх и остановить процесс.

«Ой-е-ей», – подумал Хэмиш, вспоминая, как сам руководил этой распространенной по всей Земле фракцией.

– Поэтому, – продолжал мягкий голос Особо Мудрого, – проблема может оказаться временной. Часто бывает, что в действиях наступает перерыв, вид преодолевает эмоциональное напряжение и работа возобновляется.

– Так несколько раз было на планете Турбулентность, – добавил Посланец Осторожности. – Поэтому, вероятно, толчки, придающие нам ускорение, могут возобновиться в любой миг.

В обычных условиях это могло бы подбодрить Хэмиша, но сейчас любое согласие между Особо Мудрым и Посланцем действовало на него угнетающе.

Глядя вниз, он видел неизмеримую глубину и неостановимо нарастающую сложность и размышлял.

Почему бы прямо сейчас не нырнуть туда? Начать исследовать. Проверить волшебные способности. Увидеть чудеса, уже созданные силой воли других пассажиров… и, может, начать создавать кое-что свое.

Всю жизнь я славился своей креативностью. Может, это мой настоящий шанс – показать, чем владею. Воображением более живым, чем у любого другого человека!

Все равно ведь он всегда это планировал. Даже будь их зонд точно настроен на цель и в конце пути их точно ждал бы успех, все равно 99,9 процента времени он бы либо спал, либо занимался играми, моделированием и воображаемыми игровыми площадками.

По крайней мере на таком расстоянии мы еще можем пользоваться солнечной энергией. В холодных неосвещенных глубинах межзвездного пространства для всех обитателей замедлится само время, так как корабль будет беречь энергию.