Негласные войны. История специальных служб 1919-1945. Книга вторая. Война. Том первый - Игорь Иосифович Ландер

и считал, что любая уступка с их стороны будет лишь преследовать цель попытаться предупредить Центр о провале и дезинформировать контрразведку. Из Берлина все же поступило указание о начале радиоигры, которое следовало выполнять, однако продолжалась она недолго. Уже 25 мая, воспользовавшись беспечностью охранников, Попов сумел спрыгнуть с балкона второго этажа и запереть снаружи выход из парадного на улицу, чтобы воспрепятствовать преследованию. В течение некоторого времени он скрывался у знакомых, а затем связался с подпольными группами коммунистов и собрал радиопередатчик для главного штаба партизанского движения, но пребывание радиста на свободе оказалось кратким. 11 июля 1943 года он был арестован.

На состоявшемся в Софии заседании военного суда Александр Пеев, Эмил Попов и другой члены группы “Боевого” Иван Владков были приговорены к смертной казни и 22 ноября 1943 года расстреляны. Вина генерала Никифорова осталась недоказанной, поэтому он отделался увольнением в запас. Как и во множестве подобных ситуаций, после войны социалистическое правосудие обошлось с ним значительно жестче, бывший советский разведчик пробыл в лагерях до 1956 года. Незавидная судьба ожидала и Янко Пеева. Получив известие о провале группы и аресте брата, он ушел с дипломатической службы и некоторое время проживал в Китае как частное лицо. После смены режима в сентябре 1944 года Пеев предложил свои услуги в качестве посла в Анкаре, но получил лаконичный ответ от руководства министерства иностранных дел Болгарии: “В шпионах мы не нуждаемся”[215]. Разведчика, столь много сделавшего для победы над нацизмом, бросили и Болгария, и СССР. Бывший блестящий дипломат заболел, ослеп и в 1947 году умер в нищете в Стамбуле, всеми забытый и никому не нужный.

Еще одна действовавшая в Софии с 1939 года нелегальная резидентура советской военной разведки “Арбатов” именовалась так в соответствии с псевдонимом ее руководителя Стефана Богданова, будущего начальника контрразведки Болгарии с 1944 по 1947 годы. Собственно говоря, она в большей степени имела характер не разведывательной, а подпольной организации с отделениями в Варне, Русе, Тырново, Пловдиве, ряде других районах страны и центром в столице. Отделением в Варне руководил инженер Басил Попов (“Пан”), занимавшийся преимущественно военной разведкой. “Арбатов” поддерживал магистральную связь с разведкой Черноморского флота по трем линиям. Радистом в Софии вначале являлся Борис Игнатов (“Бор”), которого после призыва в армию заменил Никола Василев, а позднее — Петр Богоев, на двух других рациях работали Петр Попниколов, Стефан Габровский и Димитр Терзиев. В районе румынской границы отделением “Арбатова” руководил Иван Ковачев (“Козин”), с 1940 года переведенный на связь с консульством СССР. Руководителями отделений в Русе были Нейчо Иорданов (“Дол”), в Тырново — Христо Павлов (“Дуб”), в Оряховице — отвечавший за разведку на железных дорогах Георгий Рибаров (“Коран”), в Пловдиве — Павел Нончев. Деятельность агентурной группы “Пан” прекратилась после налета болгарской полиции на консульство СССР в Варне 15 сентября 1942 года, в результате которого оказались захваченными документы подрезидентуры ГРУ. После разгрома группы Попова контрразведка ликвидировала и основную организацию “Арбатов”. Все ее участники были приговорены к различным срока тюремного заключения, в том числе Богданов, Попов, Богоев и Игнатов — к пожизненному. В действительности все они осенью 1944 года вышли на свободу.

“Арбатов” находился на связи у “легального” резидента советской военно-морской разведки в Болгарии, вице-консула в Варне К. Ф. Виноградова (настоящая фамилия К. Ф. Винокуров), который руководил также агентурной группой “Дро” (групповод Гиню Стойнов). Она была сформирована в интересах разведки Черноморского флота в ноябре 1940 года и состояла из самого Стойнова, его жены Свободы Анчевой (“Вера”) и 3. И. Христева. Позднее к ним присоединились супруги “Мириевы” и еще три агента. Группа действовала довольно результативно, но в итоге провалилась в результате пеленгации ее передатчика.

Помимо перечисленных, военная разведка располагала в Болгарии не менее, чем полутора десятками крупных агентурных групп, нелегальных резидентур и подпольных организаций, каждая из которых внесла определенный вклад в ведению разведывательной работы в этой стране.

Внешняя разведка НКГБ СССР не имела в своем активе в Болгарии столь ярких личностей, как Займов, Пеев или Никифоров, однако также располагала там многочисленной агентурой, зачастую приобретенной на идейно-политической основе. Источник софийской резидентуры “Наставник” входил в ближнее окружение царя Бориса III и утратил оперативные позиции с его смертью в августе 1943 года. Другим агентом был японец “Грей”, тесные контакты которого с германским военным атташе в Софии позволили в 1942 году получить информацию о разрабатывавшемся в ОКБ плане наступления на Сталинград и Северный Кавказ. Крайняя малочисленность резидентуры, состоявшей из одного оперативного работника, радиста и шифровальщика, не позволяла поддерживать связь с прежними источниками и тем более приобретать новые. В связи с этим нарком НКГБ СССР В. Н. Меркулов в июне 1943 года утвердил план усиления разведывательной работы в Болгарии и направил в Софию на должность резидента одного из виднейших советских разведчиков полковника Д. Г. Федичкина. К этому времени обстановка на Восточном фронте уже принципиально изменилась по сравнению с первой половиной войны. Победы Красной Армии под Сталинградом и Курском заставили задуматься многих сотрудников болгарских служб безопасности, теперь уже далеко не уверенных в собственном будущем. Даже не очень прозорливым людям стало ясно, что разворачивающееся в стране партизанское движение в сочетании с продвижением советских войск на Запад вполне может повлечь принципиальное изменение общественного строя Болгарии, и что к этому следует готовиться заблаговременно. Поэтому неудивительно, что Федичкин быстро сумел решить проблему изоляции посольства и плотного наружного наблюдения за его сотрудниками в городе, просто завербовав руководителя бригады НН. Приобретать источников также стало несравнимо легче, и к концу войны на связи у резидентуры имелось 30 агентов, из которых 13 квалифицировались как важные.

Действия советской разведки в Болгарии проходили на фоне разворачивавшегося с лета 1941 года антифашистского движения. В отличие от других стран Европы, оно было направлено не столько против немцев, не являвшихся оккупантами, сколько против собственного правительства и поэтому не могло в полной мере считаться движением Сопротивления. Фактически действия партизан и подпольщиков были не чем иным, как революционным процессом, имевшим внутренние предпосылки, но поддерживавшимся из СССР. Наглядно доказывает это факт формирования первой партизанской группы уже 25–30 июня 1941 года, практически немедленно после нападения Германии на Советский Союз. Ее создал в Разложном районе секретарь Горно-Джумайского окружного комитета Болгарской рабочей партии (БРП) Николай Парапунов. На первоначальном этапе централизованное руководство действиями партизан и подпольщиков практически отсутствовало, в особенности после ареста 3 июля 1941 года 244 коммунистических активистов. В сентябре репрессии продолжились. Отмена депутатского иммунитета позволила властям арестовать депутатов-коммунистов,