Лихое время - Олег Петров

С ненавистью смотрел Абрам Иосифович на жалкую фигуру оборотня. «Гад ползучий! Сам не убивал, а руки по локоть в безвинной крови! И нас всех замарал крепко!» Переполненный гневом Барс-Абрамов вдруг подумал о том, что убийцу Багрова ему жалко, а этого бы своими руками удушил… А ещё с удивлением обнаружил, что себя от милицейской стороны не отделяет и уже не воспринимает, как это, собственно говоря, было до недавнего, свою недолгую службу в милиции эпизодом судьбы, несравнимым по впечатлениям и воспоминаниям с былыми боями-походами…

– Что ещё можете показать суду? – задал Лукьянову вопрос председательствующий, когда зал наконец призвали к порядку.

– Я не знал о преступлениях ленковцев ничего заранее… Служил в милиции как положено… Бандитов не покрывал, а арестовывал. Всего ленковцев арестовал двадцать четыре человека – сидели при милиции и побегов не было… Да, служил с Самойловым! Но я его считал честным человеком, и Гаврилова, и Сарсатского, и Милославского! А Багров… Все, что Багров показывает на меня, – только по злобе всё это, как на милиционера…

Вопросов задавалось еще много, но ответы были схожи. Лукьянов отрицал даже очевидное, убедительно доказанное следствием и вещественными доказательствами. Продолжительный допрос оборотня произвел такое опустошение в представлениях и душах большинства присутствующих в зале, что других подсудимых публика встретила, в общем-то, с большой степенью безучастности.

3

Шестое заседание суда по делу шайки открылось, как и почти все предыдущие, в пять часов вечера, в субботу, 7 октября.

Перед собравшимися предстала жалкая фигура Василия Попикова, на которого смотрели с омерзением и насмешкой: показания Багрова о сожительстве атамана Кости с гражданской женой Попикова во время квартирования в попиковской квартире занимали публику куда больше, нежели роль бывшего курьера ГПО в снабжении бандитов документами. А уж рассказ Попикова о подпольной работе в период семёновщины и вовсе был встречен с иронией и насмешками – ясное дело, очки себе набирает для снисхождения!

Вызванный следом Бизин очень чутко уловил возникшую в зале фривольность, в чём-то невольно передавшуюся и сторонам судебного заседания. И Бизин, покряхтывая, завел уже ставшую для него привычной старческо-немощную песню.

За месяцы тюремной отсидки под следствием Алексей Андреевич заметно сдал. С одной стороны, это его угнетало, но с другой, – работало на избранную им линию поведения: выскребстись любым способом.

Нет, он не надеялся на оправдание за недостаточностью улик – благом стал бы и непродолжительный срок на цугундере! Только бы пожить ещё! Припрятанное золотишко грело душу и порождало убеждение, что обязательно должен быть благоприятный исход. Обязательно! Потому как в земле золото лежать не может, а золото это – его по праву! И золото спасёт его, как спасало всегда.

В клубах золотого маразма Бизин, делано вздыхая и кряхтя, терпеливо и внутренне спокойно отвечал на вопросы членов суда, настойчиво интересовавшихся его былой связью с Сашенькой Островской. «Бог мой, какие глупцы! А впрочем… Хочется гражданам судьям искать связь с атаманом Семёновым – пускай ищут! Где они, милая Сашенька и эта халда – Машка-Цыганка… Ищите, милыя! Костя свою свинцовую примочку получил, а Филя – старая каторжная бестия – знает: меньше вякаешь – дольше живешь. А уж пожить-то он поболе моего желает!.».

Мало чего добился суд от старого хитреца, впрочем, его вина как укрывателя и наводчика даже без личного признания выглядела убедительно. Но избранная прохиндеем тактика поведения сработала – затушевала те признаки, по которым вырисовывалась истинная роль Бизина в шайке – мозга преступного сообщества. Обвинению бы неспешно разобраться – хотя бы в том парадоксе, что кроме пресловутого Наполеона Косинского с его дворянским происхождением (да и только!), среди бандитов не было личностей, подобных Бизину.

За каждым ленковцем стояло, в общем-то, незамысловатое прошлое: происхождение из низших слоев, малограмотность, нищенское существование. И только ли разорение бывшего купца-воротилы – причина его связи с шайкой, а главным образом, с её главарём? Впрочем, задним умом все мы крепки.

Невольно сыграл на затушёвку истинного лица Бизина всё-таки вызванный для допроса подсудимый Мазолевский. Не поднимая головы, он отвечал на все вопросы суда утвердительно: признал себя виновным, сказал, что укрывал Ленкова в своем доме на Новых местах, знал о занятиях Ленкова кражами, но знал со слов соседей, а соседи у него – люди подозрительные и давно его хотят извести, поэтому и наговаривали ему разные страсти, а на самом деле Ленков – военный и приходил к нему домой с другими солдатами…

Было очевидно, что Мазолевский не в себе. Вызванный для свидетельства его состояния эксперт-врач прежний диагноз подтвердил. Больше Мазолевского в судебное присутствие не приводили. Дело в отношении него было прекращено по болезни. Поведение же Бизина на суде в чём-то было схоже с поведением Мазолевского, пусть в каких-то нюансах, но с учётом возраста старца…

Абрам Иосифович покинул в тот день зал суда в тягостном впечатлении от вида сошедшего с ума Мазолевского и истерики, которую устроила шинкарка Храмовская – содержательница притона на Большом Острове. «Актриса доморощенная, язви её в душу! Рыдала, пока суд вопросы задавал, а на место усадили – вмиг успокоилась, лярва, разжеманничалась!»

На следующий день в зале яблоку негде было упасть: прошел слух, что будут опрашивать агентов уголовного розыска. Так и оказалось. Председательствующим был вызван настоящий главный свидетель обвинения – Иван Иванович Бойцов.

– С шайкой Ленкова впервые столкнулся в сентябре двадцать первого, когда при обыске на постоялом дворе у сожительницы Цупко Спешиловой была найдена винтовка, а в погребе зарезанная корова и окровавленный брезент… Цупко просил тогдашнего начальника отделения угрозыска Гадаскина его не арестовывать, обещая дать показания на целый ряд грабителей, на что получил согласие…

Степенно и обстоятельно Иван Иванович излагал весь ход расследования по основным преступлениям ленковцев. Рассказал об осенней поездке вверх по Ингоде, о том, как Ленков был захвачен и загадочно бежал из подвального помещения Читинской уездной милиции.

– …Как впоследствии выяснилось, дверь была взломана самими милиционерами, тогда уже снюхавшимися с бандитами. Наводило на мысль о связях преступников в милиции и то обстоятельство, характерное для многих случаев, что сообщения о совершенных преступлениях в деревнях и на трактах до уголовного розыска доходили очень поздно, когда все следы уже были уничтожены…

Бойцов подробно рассказал, как расследовались убийства путевого обходчика Лосицкого и бурятского юноши Гомбоева, от которых и потянулась ниточка к ядру ленковской шайки, к так называемой первочитинской группе.

– …По указанию крестьян Кенонского и Ингодинского районов, рабочих кирпичных сараев в Кадале и по показаниям задержанных преступников во всех преступлениях, совершенных в означенных районах фигурировали некто Ленков и какой-то маленького роста солдат, отличавшийся жестокостью. Как впоследствии было установлено опознанием, это был Багров… При арестах и обысках обнаруживались поддельные документы… Арестованный Долгарёв сообщил, откуда преступники получают мандаты ГПО, указал на квартиру Попикова… Также при опросе Долгарева и Жеребцова было установлено, что Ленков скрывался у Попикова, и последний достал Ленкову документ на имя Поставского. Выяснилось, что жил здесь и Багров… После того как было установлено, кто принимал участие в убийстве Лосицкого, Жеребцов, видя, что дело плохо, стал рассказывать о шайке и предложил свои услуги по поимке Ленкова, при этом указал, что дело с Ленковым нужно иметь осторожно, так как Ленков имеет связи с высокопоставленными лицами, потому он, когда его ловили, всегда и скрывался. Это и другие обстоятельства меня еще раз убедили, что в милиции не все благополучно…