Дальгрен - Сэмюэл Дилэни

– Давайте-ка мы… – Билл, похоже, прикидывал, как бы повежливее избавиться от Ланьи и Денни.

Ланья, похоже, прикидывала, как бы повежливее улизнуть и увести Денни.

– Они тоже пойдут, – сказал Шкет. – Они мои друзья.

– Разумеется. У меня к вам всего несколько вопросов… давайте сюда. – Они миновали очередной сад. – Все слегка запуталось, Роджера-то нет. Видимо… уехал на всю ночь. Он хотел с вами побеседовать, я точно знаю – он говорил. Собирался прояснить пару вопросов, читателям «Вестей» может быть любопытно… вообще-то, мы планировали взять у вас интервью вместе. Я много помогаю Роджеру с газетой. Пишу черновики многих его статей. Он, как вы понимаете, человек очень занятой.

– Так это вы пишете его статьи? – переспросила Ланья. – А я-то гадала, как он всё успевает.

– Я не пишу под его именем. Но… провожу много подготовительной работы. – Билл свернул на узенькую тропку – Шкет вспомнил, что за вечер ходил по ней уже дважды, но не вспомнил, куда она ведет. – Роджер хотел спросить… вернее, мы оба хотели… ну, о том о сем. Я думал дождаться его. Но кажется, скоро все начнут расходиться. Даже если Роджер не вернется вовремя, он бы не хотел, чтоб я упустил шанс.

Белая плетеная мебель под двумя низкими прожекторами на деревьях по углам полянки усыпала траву черными завитками и загогулинами.

– Сюда, кажется, пока никто не добрался. Давайте присядем и начнем?

Денни сел подле Шкета на краешек скамьи, облокотился на коленки и уставился вбок на Билла, а тот устроился в шезлонге с округлой решетчатой спинкой. Ланья встала чуть поодаль, прислонилась к стволу, разок огладила осеннего цвета юбку, высекая из нее серебряный дождь.

– Я хотел расспросить о вашей банде… гнезде. А затем немножко о вашей работе… стихах. Ничего?

Шкет пожал плечами. Все это заводило его и смущало; но два состояния, чувственно острые, гасили физические симптомы друг друга.

Шкет посмотрел на Ланью.

Она скрестила руки на груди и слушала так, будто случайно шла мимо и остановилась.

Денни смотрел на пульт – хотел с ним поиграть, но не понимал, уместно ли.

Ланья парила в разнообразной синеве.

Билл рукой пробежал по проводу от микрофона до диктофона, повернул ручку и поднял глаза:

– Для начала расскажите, каково вам издать книжку? Это же ваша первая книга?

– Да. Первая. Мне нравится – шумиха, то-се. Глупо, я считаю, но… весело. И ошибок мало… Ну, те, кто набирал, мало где ошиблись.

– Что ж, это прекрасно. То есть, по вашему мнению, эти стихи – ровно то, что вы написали; и вы отвечаете за них целиком и полностью?

– Да. – Странно, что замаскированный упрек не смутил его сильнее. Видимо, оттого, что он уже все пережил молча.

– Я вот о чем, – продолжал Билл. – Помнится, как-то вечером Эрнст Новик рассказывал нам, что вы очень усердно трудились над гранками. Его это сильно поразило. А с самими стихами мистер Новик много помогал? Как вы считаете, он повлиял на вашу работу?

– Нет. – Он правда думает, подумал Шкет, что мне семнадцать! Рассмеялся; и от привычности этого обмана его совсем отпустило. Он сел поудобнее, раздвинул колени. Пока дела идут неплохо.

Краем глаза отметил движение. Билл тоже посмотрел.

Позади стояли Откровение и Милли – Шкет не видел ее с тех пор, как застукал в кустах.

Денни сказал:

– Шшшшш, – отнял палец от губ и указал на диктофон.

– А можете рассказать…

Шкет снова перевел взгляд на Билла.

Тот покашлял.

– …рассказать что-нибудь о скорпионах, о том, как вы живете и почему вы живете так?

– Что вас интересует?

– Вам нравится такая жизнь?

– А то.

– Вы считаете, такой образ жизни обеспечивает вам защиту, упрощает выживание в Беллоне? Город-то теперь довольно опасен и непостижим.

Шкет потряс головой:

– Нет… для нас он не так уж и опасен. И я неплохо его изучил.

– Вы живете вместе, эдакой коммуной… гнездом, как вы это называете. А вам знакома молодежная коммуна, которая прежде жила в парке?

Шкет кивнул:

– Знакома. Конечно.

– Коммуны между собой ладят?

– Вполне.

– Но они – люди довольно мирные; а вы же верите в насилие?

– Ну, в насилие, – усмехнулся Шкет, – никто не верит. Насилие просто случается. Хотя, пожалуй, с нами оно случается чаще, чем с ними.

– Мне говорили, одно время вы состояли в их коммуне; но, я так понимаю, предпочли скорпионов?

– М-да?.. – Шкет поджал губы и кивнул. – Вообще-то, нет. Я никогда не состоял в их коммуне. Я с ними тусовался; они меня кормили. Но к себе не брали. А скорпионы, едва я пришел, взяли меня к себе, сочли своим. Может, мне поэтому и нравится у них больше. У нас зависали ребята, которым, наверно, скорее место в парке; но их мы тоже кормили. Потом они свалили. Так уж оно устроено.

Билл кивнул, тоже поджав губы.

– По слухам, дела у вас временами принимают довольно жесткий оборот. Убиты люди… ну, была такая история.

– Люди пострадали, – сказал Шкет. – Один парень убит. Но он был не скорпион.

– Однако скорпионы убили его?..

Шкет развел руками:

– Вот что мне на это сказать? – И опять усмехнулся.

У Билла за спиной собрался десяток зрителей. Кашель за спиной у Шкета сообщил ему, что и там столпились послушать человек десять.

Билл посмотрел на Шкета в упор:

– А если объективно, вы считаете, это… хороший образ жизни?

– Мне по кайфу. – Шкет широкими пальцами ощупал подбородок и услышал скрежет вечерней щетины. – Но это субъективно. Вам объективно? Зависит от того, как вам образ жизни остального мира.

– А вам он как?

– Да вы сами на него посмотрите, – сказал Шкет. И кашлянул, что вызвало общий смех, выдавший размеры аудитории, на которую он так и не смотрел: человек тридцать, а то и сорок, скорпионы и прочие гости.

На полянку выступил Кошмар, сказал:

– Слышьте, а чё тут все?.. – умолк, отошел и подсел на траву к Леди Дракон.

– Как бы вы описали жизнь в гнезде?

– Тесно, блядь!

– Уй-ё! – Б-г дал пять Тарзану. – Он сказал «тесно, блядь»!

– Заткнитесь оба, – велел Ворон.

– И несмотря на тесноту, несмотря на насилие, вы все равно умудряетесь работать – писать?

– Когда выпадает случай.

Тут рассмеялась Ланья. Она была бледного-бледного оранжевого оттенка, что осыпался бледным-бледным розовым и лиловым. Денни держал пульт коленями; руки скрестил на груди.