земский староста, действующий во всеуездной земской избе[1162]. На другой же день по получении указа воевода пригласил на съезжий двор обоих земских старост — посадского Ивана Суслова и всеуездного Дмитрия Львова, их товарищей и посадских людей и объявил им полученный указ. Объявление это не только не возбудило какого-либо энтузиазма или подъема, напротив, принято было более чем сдержанно. Началась политика откладывания и оттягивания. 5 апреля оба земских старосты с товарищами подали воеводе челобитную, в которой писали, что теперь в апреле в скорых числах на Устюг из Устюжского уезда выборных людей лучших крестьян, представителей волостей, собрать на всеуездное собрание невозможно, потому что дальние волости от Устюга за 200 верст и больше, за большими волоками и реками. А ныне время вешнее и по волокам речки разлились, и никоими мерами до просухи им к Устюгу прийти нельзя, а без совета мирских людей одним земским старостам и посадским людям делать ничего невозможно. Поэтому они просили об отсрочке выборов. Воевода переслал эту челобитную в Москву, откуда, из Устюжского приказа, 24 и 26 мая получил грамоты с предписанием прислать выборных бурмистров в приказ непременно к 20 числу мая. Помимо этой довольно, впрочем, обычной для административных письменных сношений хронологии, когда распоряжение бывает получено после срока, поставленного для его исполнения, распоряжение Устюжской четверти замечательно еще и потому, что показывает, как своеобразно в этом приказе понимали факультативность реформы — предоставленное указом 30 января городам право принимать реформу или отказываться от нее. У устюжан не спрашивали, желают они или не желают принимать реформу, а прямо предписывали выбрать бурмистров и выбранных прислать в приказ. В ответ на эти объявленные им грамоты посадский и уездный старосты представили сказки, в которых писали о невозможности для них двойного платежа. Посадский староста в своей сказке в качестве причин мирского оскудения указывал на хлебные недороды, на частое пожарное разорение, большой оклад десятой деньги, для платежа которого приходится миру входить в долги, на тяжесть повинности ямской гоньбы. К самому устюжскому посаду подошел Сольвычегодский уезд, и усольцы завладели устюжскими посадскими пахотными землями и выгонами; оброчные посадские угодья оказались в руках беломестцев и «могутных людей» — крупных торговых фамилий из тех же посадских, стремившихся выделиться из посадского общества; наконец, указывалось обычное стихийное северное бедствие — рекой Сухоной размыло земли на Нижнем посаде в Пятницком конце — «дворовые и огородные земли рекой Сухоной сметало и у многих людей хоромишка посносило и селиться стало негде». Уездный земский староста в своей сказке был лаконичнее, объявив от имени уездных крестьян, что им двойных денежных доходов платить «не в мочь»; на них были недоимки за прежние годы и за текущий год, которые они, принуждаемые смертным правежом, платили, занимая деньги в долг со многою нуждою. Отказываясь столь решительно от двойных платежей, самую систему управления в будущем, т. е. быть ли по-прежнему воеводам или выборным бурмистрам, тот и другой староста оставляли под вопросом. Посадский староста писал: «И о том о всем: о воеводской бытности и о выборных мирских людех, быть ли у нас на граде или нет, чтo великий государь укажет». В сказке уездного старосты говорилось: «И о воеводской бытности или выборным людем всякие дела ведать, что великий государь укажет». Оба предупреждали, что для выяснения этих вопросов пошлют ходоков в Москву[1163]. Воевода эти сказки в тот же день, как они были ему поданы, препроводил в Москву в Устюжскую четверть, где они были получены 18 июня. Четверть продолжала держаться той же точки зрения и настаивать на выборе бурмистров в Устюге под угрозой штрафа. «Взять к отпуску, — гласит помета, положенная в приказе на препроводительной воеводской отписке, — а о выборе и о высылке выборных людей послать к нему (воеводе) его, государеву, грамоту с прежнего отпуску тотчас. А что они по се время тем замотчали (замедлили) и за то будет на них доправлена пеня»[1164].
Еще до того времени, как эта резолюция была сообщена в Устюг Великий, устюжане — посадские люди — выбрали 2 бурмистров[1165]. «По указу великого государя царя» и т. д., читаем в выборном списке, «и по грамоте из Устюжского приказу за приписью дьяка Бориса Михайлова и по памяти из устюжского съезжего двора за печатью стольника и воеводы Ивана Васильевича Кикина, какова прислана о выборе выборных людей, Устюга Великого посаду земской староста Иван Леонтьев сын Суслов с товарыщи да выборные люди соцкие и пятидесяцкие: Пречистенской сотни соцкой Афанасий Петров сын Куракин, пятидесяцкой Яков Агапитов сын Свечник иных сотен с товарыщи и все устюжане грацкие жители со всего мирского совету выбрали из своей братьи из устюжан же посацких людей добрых и правдивых Ивана Агафонова сына Смолниковского, Дмитрея Васильева сына Воробьева. По сему нашему мирскому заручному выбору ехать вам, выборным Ивану Агафонову и Дмитрею Васильеву, по вышеписанному великого государя указу и по грамоте с Устюга Великого к Москве и явитца в Устюжском приказе думному дьяку Емельяну Игнатьевичу Украинцеву с товарыщи. И каков великого государя указ вам, выборным Ивану Агафонову и Дмитрею Васильеву, дан будет, и по тому его великого государя указу вам выборным Ивану Агафонову и Дмитрею Васильеву исправлять. В том сей выбор написали. Выбор писал Устюга ж Великого посаду земской избы подьячей Сенка Пинежанинов»[1166]. Выбор скрепили рукоприкладствами земский посадский староста, два его товарища, далее сотские и пятидесятские сотен: Богословской, Пречистенской, Георгиевской, Петровской, Покровской, Мироносицкой, Вознесенской, Рождественской, пятидесятский Дымновской полусотни и простые посадские люди. 19 июня и уездный земский староста Дмитрий Львов, в свою очередь, объявил воеводе о состоявшихся выборах от уезда: «выбрал-де он с товарыщи своими со всего мирского совету из своей братии из волостных крестьян людей добрых и правдивых Дмитрея Иванова сына Карандашева, Ивана Иванова сына Клыкова, Евтифея Семенова сына Малафеевских». С представленным выборным списком избранные бурмистры в тот же день были отправлены воеводой в Москву[1167]. Так в конце концов на Устюге Великом образовались две отдельные коллегии бурмистров: одна для посада, другая для уезда, подобно тому как и ранее городом и уездом правили отдельные коллегии земских старост, посадского и уездного, с товарищами.
В Соль Вычегодскую к воеводе грамота из Устюжской четверти с изложением указа 30 января пришла 8 апреля. Стольник и воевода Иван Иванович Булгаков собрал в приказную избу посадских людей и выборных от станов и волостей уезда, которым указ был сказан «и в слух чтен». На Соли Вычегодской, как и
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!