📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгРазная литератураРоссия в войне 1941-1945 гг. Великая отечественная глазами британского журналиста - Александр Верт

Россия в войне 1941-1945 гг. Великая отечественная глазами британского журналиста - Александр Верт

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 205 206 207 208 209 210 211 212 213 ... 221
Перейти на страницу:
он сразу же понял, что это было ошибкой. Тем не менее он сохранил польское подполье со всеми его складами оружия и радиопередатчиками, ибо по-прежнему не доверял СССР. Он всегда помнил, что царская Россия угнетала Польшу 123 года, и не был убежден, что победившие русские станут уважать независимость Польши. В то время он не знал, какие изменения произошли в Советском Союзе. Он воевал с немцами, и, по его словам, из его директив Армии Крайовой не видно, что он приказывал совершать террористические акты против советских граждан, а если такие акты имели место без его ведома (а они имели место), то это весьма прискорбно. Что же касается его идей о союзе с Европой, включая Англию и Германию, то это относилось к будущему и носило чисто «гипотетический характер».

Дальше этого Окулицкий не пошел. Но официальные советские круги были вполне удовлетворены: на суде было разоблачено действительное лицо лондонского правительства и косвенно Черчилля с его «санитарным кордоном».

Как Сталин уже предсказывал Гопкинсу, приговоры были вынесены сравнительно мягкие. Государственный обвинитель не потребовал смертного приговора даже для Окулицкого, который был приговорён к 10 годам тюрьмы. Три члена «подпольного правительства» были приговорены к тюремному заключению на срок от 5 до 8 лет, некоторые – к гораздо меньшим срокам, а трое оправданы.

Благодаря настойчивости Гарри Гопкинса комиссии в составе Молотова, Гарримана и Керра удалось наконец добиться сформирования польского «правительства национального единства». В него вошло лишь небольшое число «лондонских поляков», но среди них не было ни одного члена правительства Арцишевского в Лондоне. Наиболее видной фигурой был Миколайчик, за несколько месяцев до этого вышедший из состава лондонского правительства и, правда, неохотно, но признавший Ялтинское соглашение о Польше. Несмотря на сильную враждебность к Миколайчику «люблинских поляков», Черчилль настоял, чтобы его включили в новое польское правительство. Заключительные переговоры, завершившиеся сформированием этого правительства, происходили в Москве с 17 по 24 июня, совпав, таким образом, с судом над Окулицким и другими руководителями польского антисоветского подполья.

Сформированное наконец польское правительство, в честь которого Сталин (перед отъездом членов его в Варшаву) устроил роскошный прием в Кремле, было несколько однобоким, так как ключевые позиции в нем заняли просоветски настроенные поляки. Но это было лучшее, чего западные державы могли добиться в тех условиях, и потому они поспешили признать новое польское правительство. В тот вечер Сталин в своей речи в Кремле говорил о вреде, который Польша и Россия причинили друг другу в прошлом, и признал, что вина России больше, нежели вина Польши. Он даже высказал предположение, что, прежде чем исчезнут вся горечь и обиды прошлого, должно будет вырасти новое поколение поляков. Германия, сказал он, по-прежнему будет представлять собой угрозу для Польши и России, и их союз необходим, но сам по себе он недостаточен, и поэтому обеим странам нужен союз с Соединенными Штатами, Англией и Францией[243].

В это время в самой Польше шла острая борьба между Востоком и Западом. Проведя вскоре после сформирования нового правительства десять дней в Польше, я обнаружил там нечто вроде атмосферы гражданской войны. Прибытие в Польшу необычайно большой группы западных корреспондентов послужило поводом для нескольких антисоветских выступлений. Одно из них носило особенно ужасный характер: в Кракове, чтобы показать нам, что «подполье» действует, возле нашей гостиницы были убиты два советских солдата.

За неимением лучшего символом истинного польского патриотизма стал Миколайчик. Вскоре после его прибытия в Польшу в Кракове состоялась многотысячная демонстрация в честь него. Этот, город стал как бы столицей старой и прозападной Польши, оплотом крестьянской партии – ПСЛ, а также всех клерикальных и наиболее реакционных элементов в стране. Краков с его знаменитыми костелами в стиле барокко и могилой Пилсудского – этой «антирусской» святыней, которую каждый день посещали тысячи людей, – пострадал меньше, чем большинство польских городов. Но хотя именно русские спасли Краков от разрушения, здесь к ним относились враждебней, чем где-либо. Советские солдаты в Кракове со своей стороны держались особенно нервозно.

В Варшаве обстановка была заметно лучше. Город, конечно, являл собой трагическое зрелище. Практически вся правительственная и другая деятельность была сосредоточена в предместье Варшавы – Праге, на другом берегу реки, и через Вислу можно было перейти только по временному деревянному мосту. В собственно Варшаве в числе немногих «живых» мест были гостиница «Полония» и несколько кварталов домов за ней: здесь до самого конца жили немцы, пока горела остальная Варшава. Вокруг на целые километры тянулась пустыня, на которой возвышались остовы сгоревших домов и целые горы обломков. Возле «Полонии» была табачная лавка, торговавшая главным образом сигаретами, полученными от ЮНРРА, а «четырнадцать цветочных ларьков» Варшавы рассматривались как маленькое робкое начало возрождения жизни. Советский Союз передал в дар Варшаве некоторое количество сборных домов, автобусов и трамвайных вагонов, и ходило много разговоров о том, что Россия намерена «восстановить половину Варшавы», но верно это было или нет, все это могло показать лишь будущее. Пока что большинство варшавских рабочих занимались расчисткой улиц и ремонтом тех зданий, которые еще как-то можно было приспособить для жилья. Но поразительнее всего была вера в то, что город будет восстановлен. Демократическое правительство объявило, что это будет сделано, и это было большим его козырем в психологическом отношении. Восстановление Варшавы и граница по Одеру – Нейсе являлись двумя пунктами, в отношении которых все поляки были согласны.

Как-то во время моего пребывания в Варшаве в Краковском предместье, лежавшем в развалинах, состоялась большая демонстрация 20 тыс. рабочих и нескольких крестьянских делегаций; с балкона выгоревшего здания Оперного театра демонстрантов приветствовали все члены правительства, включая Миколайчика. Из рядов демонстрантов неслось много приветствий, но они не обязательно предназначались одному Миколайчику, Многие из этих рабочих, несших красные знамена, были члены ППР и ППС, то есть коммунисты и социалисты. «Поразительно, поразительно, – говорил Миколайчик, – видеть такую жизнеспособность в нашем народе, а ведь эти люди живут среди развалин и голодны, очень голодны…»

В 1945 г. западные земли Польши представляли собой еще пустыню. Почти все немцы ушли, и деревни опустели. Урожай убирали польские и русские войска. Кое-где постепенно появились новоселы – частично из района Львова, а частично с крошечных «нерентабельных» ферм в центральной Польше. Некоторые приезжали без скота, и хотя им передали хорошие дома немецких фермеров, где они уже развесили свои распятия, жили они почти на одном картофеле. Кое-кто из поселившихся в районе между Одером и Западной Нейсе говорил: «Здесь нам дали больше земли, чем мы имели дома, но нам нечем ее обрабатывать – у нас нет лошадей, и потом это все-таки не наша страна». Спустя два года и общая картина в этих районах, и настроение людей совершенно изменились. К 1947 г. они уже стали смотреть на эту землю как на свою страну. Ведущую роль в этом процессе сыграл

1 ... 205 206 207 208 209 210 211 212 213 ... 221
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?