Великие тайны океанов. Средиземное море. Полярные моря. Флибустьерское море - Жорж Блон

– Кто следующий?

Нельзя не признать, что в сравнении с костром и каленым железом подобное обращение выглядит вполне гуманным. В целом же за четыре дня самым разнообразным способом была собрана сумма, из которой на каждого участника пришлось по тысяче экю, не считая товаров и рабов, выручку от продажи которых должны были поделить позднее.

Пора было поднимать паруса: от Дюкаса прибыл гонец с сообщением, что на обратном пути губернатор заметил возле Барбуды английскую эскадру в составе двадцати четырех кораблей. Она явно намеревалась перехватить в море картахенскую добычу. Дюкас назначил местом встречи бухту на Коровьем острове.

В сезон дождей тропики превращаются в парную. Иногда ливень не прекращается ни днем ни ночью. От лагуны и набухшей земли поднимается тяжелый пар. Паруса флибустьерских судов бессильно поникли: окрестные холмы не пропускают в бухту даже слабый ветерок с моря.

Несмотря на весомую добычу, на судах вместо веселья царит гнетущая тишина, как после неудачи или проигранного сражения. Раньше флибустьеры шли на дело вместе, вместе бились в бою против общего врага. На этот раз они были преданы и унижены своими же. Горький осадок от этого не смогла бы развеять и вдесятеро бо́льшая добыча.

Корабли поодиночке выходили из лагуны. Плотный дождь скрывал все вокруг, и марсовые уныло кричали сверху: «Горизонт закрыт!»

Горизонт закрыт – это могло бы стать девизом для эпохи заката флибустьерства. Ну вернутся они на Санто-Доминго, а что дальше? Затевать новый поход под водительством этой змеи де Пуанти? Не могло быть и речи. Продолжать добывать «испанца»? Да, но теперь в море появился еще один противник, посерьезнее испанцев, – англичане. С тех пор как Англия и Испания заключили союз против Франции, британские фрегаты не нападали открыто на испанские суда, однако не успевали французы захватить испанский галион, как тут же появлялись три-четыре бандита с Ямайки и пытались отбить приз. А надо признать, флот его британского величества был идеально отлаженной машиной, крепкой, надежной и неутомимой, с вышколенными экипажами, подчинявшимися малейшему движению офицерского стека или свистку боцманской дудки; что до английских капитанов, то им не было равных в искусстве маневра. Кто еще оставался? Голландцы? Замечательные профессионалы эти голландцы, столько лет они жили с ними душа в душу, а теперь вдруг заделались врагами из-за идиотской войны, затеянной французским королем! Пиратский хлеб становился все горше, а ремесло вольного добытчика все менее прибыльным…

Горизонт закрыт, неба не видать, ни одной благосклонной звезды. Одна беда тянет за собой другую. Первая случилась буквально в виду Картахены. Внезапный ветер разметал корабли в стороны, нарушив строй; один капитан растерялся, и судно вынесло на прибрежные камни, хотя о них было известно после первой неудачной попытки высадиться с моря. В таких случаях не успеваешь ничего понять и сообразить, главная мысль – не утонуть, уцепиться за обломки. Когда, с трудом дыша, вымокнув до костей, бедняги вылезли на берег, к ним устремились, злорадно хохоча, размахивая палками и кинжалами, «спасатели». Конечно, эти чертовы испанцы могли радоваться – настал их черед. Флибустьеры приготовились к смерти. Нет, пленников не убили. Их заставили восстанавливать взорванный де Пуанти форт. Возможно, этой милостью они были обязаны мягкому обращению с захваченной Картахеной. Но до чего же горька неволя и как тяжело рабство! Будь проклято твое имя, Картахена!

Остальные флибустьеры ничего не заметили. Когда позже чуть развиднелось, они пересчитали свои суда. Одного корабля не было. Ничего, море велико, еще встретимся подальше или попозже, а может, и никогда, на все Божья воля…

Вахтенный офицер английского фрегата долго всматривался в цель, замеченную матросом, сидевшим в «вороньем гнезде», затем опустил подзорную трубу и двинулся к капитанскому мостику:

– Корабли на горизонте, сэр. Семь-восемь мачт. Два румба по левому борту, идут встречным курсом.

Адмирал не скрывает своего удовольствия:

– Это Пуанти.

Английская эскадра из двадцати четырех кораблей неделю назад вышла с острова Барбуда. Сначала она полетела на запад, подгоняемая пассатом. Не обнаружив никого, адмирал подумал: «Барон де Пуанти все равно должен будет возвращаться во Францию – с заходом на Санто-Доминго или без. Подождем его на обратном пути». Его эскадра заняла позицию к востоку от Багамских островов.

Расчет оказался верен. Пуанти, покинув Картахену, взял курс на Санто-Доминго, но Дюкас успел сообщить ему об англичанах, поэтому барон решил идти западнее, в обход Ямайки, с тем чтобы свернуть затем на север и проскочить в Атлантику между Багамами. Тут-то он и напоролся на англичан.

Было 7 июня 1697 года. Небо наполовину закрывала облачность, дул свежий вест-норд-вест. Пересчитав противостоявшие ему корабли, Пуанти понял, что единственный шанс на спасение – это «сесть на ветер», иными словами, удирать. Решение нисколько не роняло его достоинства, учитывая соотношение сил, обилие больных на борту, а главное, ценность добытого груза.

Следует отметить, что барон выказал себя незаурядным мастером маневра. Продолжая двигаться курсом норд-вест, он начал забирать бейдевинд. Английский адмирал недооценил скорости противника и, замешкавшись, поздно лег на другой галс. В результате он смог догнать и захватить лишь отставшую от французской эскадры барку. Пуанти, лавируя по ветру, удерживал дистанцию. Британский адмирал, видя, что его основным силам не догнать противника, пустил за ним вдогонку лишь три фрегата – на всякий случай. Но ночью барону удалось скрыться из виду, и 27 августа 1697 года он вошел в порт Брест на побережье Франции.

Английский же адмирал отправился искать других «клиентов»: ведь флибустьеры, грабившие с Пуанти Картахену, не могли никуда уйти. К нему присоединились дорогой два «голландца», и они начали методично прочесывать Карибское море. На юге горизонт был по-прежнему закрыт плотной завесой дождя. На сей раз фортуна отвернулась от флибустьеров: они столкнулись буквально нос к носу с ищущими их англичанами и оказались застигнутыми врасплох. Дело в том, что пираты привыкли всегда проявлять инициативу, и эта привычка обернулась сейчас против них. Они не были подготовлены к бою.

Подробности разыгравшегося сражения остались неизвестны. Результат же его таков: два корабля, на которых находилась основная часть пиратской добычи, были захвачены, один – англичанами, второй – голландцами. Пленных флибустьеров посадили в трюм на цепь рядом с черными невольниками. Возможно, пираты страдали бы меньше, знай они, что свобода не за горами: по условиям Рисвикского мира (20 сентября 1697 года), завершавшего войну Аугсбургской лиги[61], они будут отпущены на волю. Что касается рабов, то их судьба была поистине ужасной. Добрый губернатор Дюкас обещал, что за участие в картахенской экспедиции они получат высшее благо – свободу. Но в результате встречи с английской эскадрой они вновь стали товаром, который победители продадут на рынке, – на них мирное соглашение не распространялось. Уникальный шанс был потерян.