Наемный убийца - Николай Леонов

Я двинулся умом, горожу глупости. Если майор и слабое место, то мое, никак не Академика. Против майора пальцем нельзя пошевелить, человек корпорации обязан беречь коррумпированного сотрудника милиции, а не сводить с ним личные счеты из-за ерунды. Майор же может копать против незваных гостей сколько угодно, объясняя, что не доверяет гастролерам, осуществляет проверку.

Гуров пришел к неутешительному выводу, что, уходя из отделения милиции, крупно ошибся. Объясняя Дитеру, что ударил патрульного и прилюдно оскорбил начальника, мол, авторитет иначе поступить не мог, полковник обманывал себя. Вполне допустимо было подчеркнуто вежливо раскланяться, а он сорвался, как мальчишка, свел счеты, в результате нажил смертельного врага. Но сыщик умел не только анализировать ситуацию и признавать свои ошибки, но неизменно следовал принципу – ошибки запоминай, старайся не повторять, но никогда не сожалей, не кори себя за промахи, дело это пагубное, совершенно никому не нужное, так как прошлого не вернешь. Все оценил, взвесил, определил координаты своего местонахождения, думай, как достичь цели.

Первое: необходимо срочно отступить и отдать инициативу, начинай пятиться, пытайся увлечь за собой. Настоящий контакт возможен, только если он произойдет по инициативе неприятеля. Человек так создан, ценит лишь то, что завоевал сам, что ему не давали, а он вырвал, сумел отнять.

Отдать инициативу несложно. Вопрос, как вызвать к себе интерес местных руководителей. Не отдавая отчета, сыщик кокетничал, он сразу, еще в Москве, понял, что первая, пожалуй, наиглавнейшая проблема – как привлечь к себе внимание серьезных людей? И тогда же полковник нашел однозначный ответ. Сегодня только конвертируемая валюта является надежным магнитом, который притягивает правых и левых, чистых и нечистых. Главный козырь в этой игре – Дитер Вольф.

Когда окна светлыми пятнами проступили на темной стене, сыщик задремал.

Ровно в одиннадцать к крыльцу подкатила светлая «Волга». В джинсовом костюме, в начищенных до сверкающего блеска ботинках, белоснежной рубашке, без галстука, Гуров вышел на крыльцо. Он не спустился к машине, но мгновенным выходом, радушной улыбкой демонстрировал свое внимание и уважение гостю.

Академик приветственно махнул рукой, обошел машину, открыл переднюю дверь, помог выйти молодой, изящно одетой женщине, в которой полковник не сразу узнал официантку, обслуживавшую их накануне вечером. Прическа, косметика и дорогой твидовый костюм превратили официантку в даму. Гуров сбежал по ступенькам, поклонился.

– Здравствуйте! Какой приятный сюрприз!

– Здравствуйте, Лев Иванович. – Нина протянула руку, сыщик от поцелуя воздержался, пожал галантно.

– Доброе утро, Доктор! – несколько напыщенно воскликнул Академик, махнул водителю, мол, свободен, пожал Гурову руку. – Я решил, что красивая женщина, тем более переводчик, не помешает нашей болтовне.

– Нет слов, проходите, но, кроме кофе и бутербродов, извините, угощать нечем.

– Я распоряжусь, подвезут. – Академик прошел следом за Ниной в дом, чувствовалось, что он здесь не бывал, оглядывался с любопытством.

– Не беспокойтесь, у нас днем деловая встреча, перед этим заглянем на базар, необходимое купим.

– О, моя леди! – воскликнул Дитер, бросаясь навстречу, и затараторил по-немецки.

– Ниночка, займи гостя, сооруди нам кофе, мы скоро освободимся, – сказал Академик и прошел за Гуровым в кабинет.

Сыщик указал на кресло, сел за стол, сказал вежливо, но достаточно равнодушно:

– Слушаю вас, Павел Николаевич.

– Давайте знакомиться. – Академик поддернул светлые, безукоризненного покроя брюки и сел.

– Мы знакомы, а для дружбы у нас нет ни времени, ни оснований. Вы ночью обмолвились об этом молодцеватом милицейском майоре. – Гуров нахмурился, закурил. – Жаловаться на него я не собираюсь. У меня имеются рекомендации к местному генералу, ночной инцидент не повод для обращения. Считаю, вопрос исчерпан. Что еще?

Академик растерялся – со вчерашнего вечера москвич словно стал другим человеком: голос, манера держаться и говорить, взгляд потеряли волевую жесткость, отличающую как представителей деловых кругов, так и сотрудников соответствующих ведомств. «Зачем, собственно, я заявился? – неожиданно подумал гость. – Коммерсант и сопровождающий, таких сейчас по России разъезжает тысячи. А как они вошли в кабак? Как держались в кабаке, а позднее в участке? А пистолет, который точно был и так же точно исчез? И почему, главное откуда, этот фирмач знает меня?»

Сыщику мысли и сомнения гостя были известны и понятны, человек готовился к борьбе, выяснилось, что противника нет, такой поворот кого угодно ошарашит. Гуров ненавязчиво взглянул на часы, сказал:

– Успокойте нервного майора, я слово всегда держу. – Он поднялся из-за стола. – Пройдем к молодым, выпьем по чашке кофе. Вы машину отпустили, я вас подброшу в центр. Мы с Дитером заглянем на базар, потом займемся делами.

– Я могу быть полезен? – Академик не вставал, такой результат встречи его явно не устраивал.

– Это вряд ли.

– Вылетая к нам, вы навели справки и выяснили, что в городе проживает Павел Николаевич Фокин, по кличке Академик. Зачем-то вы это сделали? Вы считали, что Академик может пригодиться, теперь передумали?

– Собираясь по грибы, интересуетесь, какой лес? Березняк? Хвойный? Смешанный? Я не знаком ни с Каюмом Азимовым, по кличке Мустафа, ни с Андреем Кубовым, ни с Александром Тепляковым, но, если столкнусь, узнаю. Но ни к одному из них я не собирался и не обращусь за помощью. – Гуров прошелся по кабинету, отметил, что Академик не повернулся, спокойно пропустил за свою спину. – Поймите, Павел Николаевич, я сопровождаю богатого партнера, в котором моя фирма крайне заинтересована. Криминальная обстановка в России мне известна, связи имеются, естественно, что я интересуюсь, кто правит бал в городе, куда рвется мой подопечный.

– И нас всех знают в Москве?

Гуров не счел нужным отвечать, взглянул на часы.

– Мы останемся без кофе. – Время еще было, он умышленно прессинговал, в цейтноте даже гроссмейстер допускает грубый просчет.

– Чем же интересуется немец, если вы наводите справки не о мэре города, не о директорах предприятий, а об Академике-Фокине, Мустафе с товарищами? – спросил гость.

Вопрос был абсолютно неприличен.

Сыщик не только не ответил, не удостоил взглядом, направился к дверям, как бы между прочим сказал:

– Если я замечу за нами слежку, у пинкертонов будут серьезные неприятности.

– Это угроза? – Академик пытался придать голосу ироничность, получилось довольно нервно.

– Предупреждение. – Полковник не вошел в гостиную, остановился у двери, взял Академика за лацкан пиджака. – Вы спросили, знают ли вас в Москве? Знают, но оценивают совершенно неправильно. Я вчера видел людей, которых вы ждали. Мелочовка, гоп-стопники, шпана, мне за вас стыдно! А еще Академик. – Гуров оттолкнул местного авторитета, вошел в гостиную и весело сказал – Нина, вы потрясающая женщина!