Магия большого города. Журналистка - Нинель Мягкова
Шрифт:
Интервал:
Затаив дыхание, словно это могло мне помочь, я резким движением перевернула конверт и высыпала его содержимое на стол. Карточки разлетелись веером.
Первую я брала дрожащими руками. Сразу двумя, чтобы не выронить. И правильно сделала — дар всколыхнулся, сообщая мне то, о чем я и так догадывалась — мечтательно взирающая вдаль девушка мертва, как и ее товарка на предыдущем снимке.
Мистер Хэмнетт заметил мою внезапную бледность и хищно подался вперед.
— Что там? — жадно вопросил он.
Я слышала его как из тумана, глухо и отдаленно. Мое сознание затягивало по ту сторону снимка, словно я вновь построила поисковую печать.
Но так не должно быть!
С чего вдруг?
Я же ничего не делала! Нет-нет, только не сейчас, как некстати…
Попытки сопротивляться накатывающей тьме ни к чему не привели, и я сползла со стула под встревоженным взглядом журналиста. Я еще успела заметить, как он вскочил, опрокидывая кресло, и услышать его неразборчивый возглас, после чего зрение заволокло пеленой иного мира.
На этот раз автор анонимных снимков не сидел за столом. Он стоял у стены, с гордостью разглядывая творение своих рук, и я поневоле занялась тем же.
Фотографий было великое множество. Они заняли почти все пространство от пола до потолка, местами даже в два слоя. Приколотые булавками, чуть изогнутые карточки напоминали монохромных бабочек коллекционера-любителя.
Среди вереницы незнакомых лиц мой взгляд зацепился за неожиданное. Актриса Лорин Коллинз, звезда подмостков, о которой я только недавно читала статью в светской хронике. А она что делает в собрании маньяка? Девушка, конечно, молодая, и в общий типаж вписывается… хотя, какой именно у всех моделей типаж, я бы не смогла сказать. Юный возраст — несомненно. Большинство едва перешагнуло порог совершеннолетия. Волосы? Попадались и блондинки, и брюнетки, и средние шатенки — там не понять, в рыжину или в пепел. Снимки же черно-белые! Черты лица — пожалуй, красавиц среди них не было. Их можно было скорее охарактеризовать словом «хорошенькая» или «миленькая». Даже Лорин брала скорее харизмой и ярким макияжем, чем изысканной внешностью. Так что же объединяет их всех? По какому принципу отбирает жертв этот маньяк? Пусть даже он всего лишь укладывает уже мертвых в позу и фотографирует — откуда-то же он тела берет? Вряд ли то заказные портреты для родственников усопших.
Пользуясь случаем, я попыталась разобрать больше деталей помещения или человека, в чьей голове временно оказалась. Ростом он был чуть выше меня, что я поняла по более удаленному, чем обычно, полу. Руки, помимо шрамов, ничем особым не отличались, да и сейчас были закрыты полностью рукавами рубашки из плотной ткани. Вот бы он огляделся! Я хотя бы комнату рассмотрела. Но нет — он упорно пялился в стену…
А потом меня потянуло обратно.
Я пришла в себя от холода и промозглой сырости, пропитавшей одежду насквозь.
— Ну, хвала всему сущему. Ты очнулась! — обрадовался где-то надо мной мистер Хэмнетт. — Не смей меня больше так пугать!
С трудом разлепив глаза, я снова зажмурилась, потому что в них залилась неизвестная неприятно пахнущая жидкость. Лица коснулось что-то мягкое, собирая лишнюю влагу.
— Прости, я не знал, как тебя привести в чувство, и вылил на тебя воду из вазы, — покаялся начальник, неловко елозя платком по моим щекам. — Похоже, они стояли тут довольно долго…
— Дайте сюда! — безо всякого уважения потребовала я, поднимая плохо повинующуюся руку. В нее тут же вложили тряпку, некогда бывшую качественным носовым платком.
Вот он, классический момент, трепетно любимый поклонницами любовных романов — мужчина помогает героине вытереть лицо… только вот при этом она обычно рыдает, отчего-то продолжая выглядеть как богиня древности, прекрасно и неприступно. А я воняю тухлой травой и тихо радуюсь, что сегодня не красилась на работу.
Почему у меня все не как у людей?
Кое-как вытеревшись и вяло промокнув блузку — лучше ей не стало, на белоснежной ткани расплывались уродливые буро-зеленые пятна, и я решила не задумываться, как выглядит при этом мое лицо — наконец сфокусировалась на мистере Хэмнетте и замерла.
Он сидел передо мной на корточках и внимательно вглядывался, не замечая потеков и промокшей одежды, в мои руки.
Я перевела взгляд вслед за ним и почувствовала, как кровь стынет. Вполне буквально. Мне показалось, что внутри меня все заледенело и покрылось коркой, как запруда на окраине Сен-Саммерса зимним утром.
Кончики пальцев, сжимавшие платок, были черны по самую костяшку первой фаланги. «Тут не спишешь на грязные ногти», — мрачно подумала я, украдкой снова взглянув на мистера Хэмнетта. И не скажешь, что померещилось. Таким, как он, галлюцинации не грозят, слишком цепко и ясно он смотрит на мир.
Темнота уходила медленно. Слишком медленно. Я подавила малодушное желание вцепиться в несчастный платок и спрятать в нем неторопливо светлеющие ногти.
Ну, что ж. Можно сказать, я успела неплохо освоиться в столице перед казнью. Пристроилась на работу, повидала много интересного. Лича, опять же, упокоила. Все польза.
— Что это? — хрипло спросил наконец мистер Хэмнетт, безотрывно глядя на мои пальцы.
Я флегматично пожала плечами.
— А на что похоже? — поинтересовалась у него в ответ.
Сознаваться и приближать собственную гибель я не собиралась. Вдруг все же удастся списать на стресс и плохое освещение кабинета?
Мистер Хэмнетт потер переносицу, словно у него вдруг разболелась голова.
— Похоже на то, что у моей секретарши некачественная печатная машинка, — твёрдо, отчасти даже жестко заявил он, протягивая мне ладонь, чтобы помочь подняться с пола. — Сознавайся, сколько раз ты сегодня меняла ленту? И почему хватаешь грязными руками снимки? Тебя не учили бережно обращаться с фотокарточками? На них же отпечатки остаются!
Пребывая в ступоре, я машинально вложила в предложенную длань грязный платок. Журналист поморщился, сунул его в карман не глядя и снова протянул мне руку. Ему, казалось, все равно было, испачканы мои пальцы в краске или туши с глаз.
Возможно, он просто не слышал о таком типе магии? Матушка говорила, что человеческое воображение не имеет границ. И самому необычному явлению оно способно подобрать здравое, логичное объяснение… а обыденность извратить так, что и не понять, где правда, а где вымысел.
Если мистер Хэмнетт никогда не встречался с некромантами и не слышал о нашей особенности, ему невдомек, на что следует обратить внимание. Маги определяются по искрам. Нет искр — не маг. Вот и вся логика обывателя. А чёрные пальцы можно объяснить той же краской с машинки, или потекшей тушью, или чем-то едким, вылившимся на меня вместе с затхлой водой из вазы.
Зря я паниковала.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!