Пастухи чудовищ - Антон Корнилов

– Этого я не видел – точного срока, – серьезно проговорил Макс. – Но, надо полагать, повесят на вас немало. И вашего, и чужого. Как копы работают, напоминать не надо, я надеюсь?

– А что делать-то? – спросил Дега беспомощно и жалобно.

– Я сегодня же уезжаю из города, – сказал брахман. – Если пожелаете со мной – милости прошу.

– Навсегда? – охнул Дега.

– Почему же навсегда… Не навсегда, конечно. Но надолго. Годик, я думаю, прокантоваться вдали от родимого дома придется. Да, года, пожалуй, хватит…

– А где конкретно кантоваться? – спросил я.

– Есть одно место… – неопределенно проговорил Макс.

– И что это за место?

– Доберемся – увидите. Вы про Всадника ничего не слышали? Ах да, я уже спрашивал…

– Интересно… – сказал я. – И нам в этом самом месте целый год сиднем сидеть?

– Ну почему же… Это, детвора, такое место, где сиднем сидеть не дадут.

Этот «сидень» живо мне напомнил вчерашний разговор Макса с папахеном. Черт возьми – вчерашний! А кажется, будто целая жизнь прошла…

– Это такое место, – продолжил брахман, – где умений и знаний можно набраться столько, что потом никакие копы и старшаки вам страшны не будут. Сами наиглавнейшими старшаками станете…

У Деги немедленно загорелись глаза. А я сказал:

– Будто вербуете куда-то… И даже не говорите куда…

– Придет время – сами все узнаете, – пожал плечами Макс. – Вербую… Даю возможность выбора. Помочь хочу. Не понравится там, куда я еду, – никто держать не будет. Только вот… – Он остановился. Посмотрел по очереди на меня и на Дегу. И закончил: – Только должен вас предупредить. Я и этот вариант посмотрел – что вы со мной поедете. И тоже ничего хорошего для вас не увидел. Как и для себя, впрочем, – тише добавил он. – Непросто будет до места добраться. Но оставаться для вас еще хуже, факт. Решайте, детвора.

– И… что же нас ждет? – поинтересовался я. – В конечном итоге?

– В конечном итоге? – Макс усмехнулся, двинувшись дальше. – А то же, что и всех. Она, родимая, дура с косой. Рано или поздно, факт.

– Так все же рано или поздно?

– А вот на этот вопрос, – заправив волосы за уши, он качнул перед нами указательным пальцем, – никто никогда вам точного ответа не даст. А если кто и будет уверять, что даст, – наверняка обманет. Потому что это знание – не человеческое. Нет у человека права предположения насчет своей (да и чужой) смерти строить.

– Хорошенькое дело! – взвился вдруг ненадолго замолчавший Дега. – Что ж получается: куда ни кинь – всюду… параша! Давай не поедем никуда? – обратился он ко мне. – Ну примут нас копы, ну отсидим… Может, нам и дадут-то немного? Может, нам вообще нисколько не дадут? Разберутся. И копы, и наши старшаки разберутся? Может, нам совсем ничего не будет? Может, обойдется все?..

Мы как раз успели добраться до ворот парка. Уже видна была красная «семерка», которая нас сюда привезла…

А у «семерки» крутились, заглядывая через окна в салон, два копа. С большим любопытством они туда заглядывали, и один из них при этом явно возбужденно говорил что-то в черный короб рации, а второй все держался правой рукой за кобуру с пистолетом… А от остановившейся через дорогу патрульной машины уже бежали к «семерке» еще двое копов…

– Да не смотрите вы на них! – прошипел брахман, подтолкнув меня. – Или хотите добровольно сдаться? Чтоб уж поскорее покончить… Нет? Тогда спокойно проходим ворота и сразу поворачиваем во-о-он туда.

И мы спокойно прошли ворота. И сразу повернули «во-о-он туда». И тут-то можно было уже отделиться от брахмана, пойти своей дорогой.

Но почему-то мы не спешили делать это. Хотя что значит «почему-то»? Понятно почему… Теперь уже не оставалось у нас сомнений в том, что эта самая своя дорога закончится неотвратимыми серьезными проблемами – если не с копами, то с нашими же, гагаринскими, старшаками. Лучше уж прогуляться с Максом в… куда он там собрался?.. Прогуляемся и вернемся, а там, может быть, все само собой и утрясется… Год – это все-таки не так уж и много. Как раз, наверно, достаточно, чтобы о нас в Гагаринке подзабыли…

Я оглянулся на Дегу, он вздохнул и согласно кивнул мне.

Вот так все и решилось.

А шумный парк удалялся, и музыка его – звонко подпрыгивающее струнное бряцанье и тягучие духовые извивы – стихала за нашими спинами, будто ее уносило ветром. Будто все, что оставалось позади, всю нашу прожитую жизнь, словно сорванные листья и невесомую древесную труху, терпкий, как дым, осенний ветер сдувал за границы бытия.

Это был немецкий внедорожник, черный и громоздкий, как вражеский танк. На лобовом стекле его, в углу, пестрела четырехугольная наклейка, сообщавшая о том, что сам автомобиль и те, кто на нем передвигаются, принадлежат правительству Заволжского округа.

– Нравится? – негромко осведомился у нас Макс, останавливаясь у внедорожника.

За рулем сидел парень в темном костюме, с лицом пухлым и бледным, словно подушка. Чуть повернув стриженную ежиком башку, он посмотрел на нас с Дегой тем примерно взглядом, каким недобрые люди смотрят на бродячих собак; то есть брезгливо и с некоторой опаской – вдруг еще цапнут за ногу, порвут штанину… Впрочем, выражение его лица моментально изменилось, стало деятельно-подобострастным, как только он встретился глазами с Максом.

– Вылезай, – скомандовал брахман. – А ключи оставь.

– Ага, Иван Терентьич! – откликнулся парень, бодро выпрыгивая из автомобиля. – Сами поведете, значит? Хорошее дело… А мне как же? Домой или обратно в гараж?

– Домой, – сказал Макс. – И два дня лежи-отдыхай. Отгул тебе даю.

– Оплаченный, Иван Терентьич? – с надеждой спросил парень, который, конечно, вместо шептуна, как мы уже понимали, видел того, кому привык безоговорочно подчиняться.

– Обойдешься. За свой счет. Гляди вон харю какую отрастил, – сказал Макс, опускаясь на водительское место. Потом покосился на покорно двинувшегося по тротуару парня и нахмурился. – Хотя, впрочем, постой. «Лежи-отдыхай» отменяется. Давай-ка дуй в городской парк, ищи в парке дворницкую, а в дворницкой – метлу. И вперед – дорожки подметать от огрызков, окурков, бутылок и прочего культурного слоя. Через два дня лично проверю. А если кто вопросы будет задавать, скажешь: мол, Иван Терентьич велел… – Макс на секунду задумался. – В качестве, скажем, наказания. Понял, за что?

– Понял… – понурился парень. – Сколько ж можно, Иван Терентьич, мне тот бензин припоминать?..

– Разговорчики! – прикрикнул на него Макс. – Выполнять указание! А вы чего ждете? – обратился он к нам. – Мне показалось, вы уже приняли решение? Или я ошибся?

– Ничего не ошиблись! – заявил Дега, проворно обегая автомобиль, чтобы занять сиденье рядом с водительским. – Мы с вами, конечно. Эх, вот это тачка! – восторженно взвыл он, ощупывая скрипящую кожу кресла, на которое только что приземлился. – Куда там Чипиной тарантайке!