Мой породистый британец - Пенелопа Уорд

Рука Саймона задвигалась быстрее. Интересно, догадывается ли он о том, что я подглядываю? Этого я не знала, поскольку не могла отвести взгляда от его руки. Казалось, с каждой секундой хватка его только усиливалась. Вздохи Саймона стали перемежаться стонами. Лишь тут я перевела взгляд на его лицо. Господи, как же он прекрасен! Глаза прикрыты, с губ срываются страстные вздохи, широкая грудь вздымается в унисон дыханию.

«Бриджит, – не столько сказал, сколько простонал он, – Бриджит…»

Рука, которая до сих пор свободно лежала вдоль тела, тоже принялась яростно натирать пенис. Окружающий мир будто растворился, пока я наблюдала за самым эротичным зрелищем в моей жизни. Замерев от восторга, я то смотрела на его лицо, то переводила взгляд на ритмичные движения рук. Я чувствовала, что могу кончить, ни разу даже не прикоснувшись к себе.

Дыхание Саймона участилось, стало резким и прерывистым. Он будто выталкивал из себя мое имя, и вместе с ним из него вырвались струйки спермы. При виде этого зрелища я сама оказалась на грани оргазма. Тело у меня вибрировало, желая скорейшей разрядки.

Не знаю, сколько я так простояла. Затуманенным взором смотрела я в комнату, забыв обо всем на свете. Из забытья меня вывел голос Саймона:

– Привет, моя радость!

Слышали ли вы выражение: «Ты зацепил меня с первого слова»? Так вот, я упустил ее с первого слова.

Похоже, тому, что произошло в моей спальне, суждено было там и остаться. Во всяком случае, Бриджит всю неделю вела себя так, будто нашего маленького шоу в принципе не существовало.

Сам я до сих пор не мог оправиться от изумления. Честно говоря, я не особо рассчитывал, что Бриджит ухватится за мое предложение и придет полюбоваться на то, как я играю со своим пенисом. Но это не помешало мне оставить дверь открытой.

И не зря.

Услышав шорох за дверью, я понял, что это мой шанс. Медлить было нельзя, и я принялся поглаживать себя, стараясь выглядеть собранным и спокойным, хотя ни разу еще не занимался этим на глазах женщины. Саймон Хог успел немало натворить на своем веку, но такого в списке его достижений еще не было.

Впрочем, когда я увидел, как жадно она наблюдает за мной, все пошло как по маслу.

Пожалуй, это был один из самых интенсивных оргазмов в моей жизни. Бриджит словно приклеенная смотрела, как я кончаю. А потом мне приспичило сказать «привет», и она ускользнула. Сбежала, будто испугалась, что мой член с наступлением ночи превратится в тыкву.

Я не собирался преследовать ее. Пожелай Бриджит присоединиться ко мне, она бы сделала это сразу. Я знал, это не тот случай, когда стоит идти напролом.

И все же ее письмо никак не шло у меня из головы. Мне хватило одного взгляда на содержимое конверта, чтобы понять: Бриджит писала это не для моих глаз. Уж слишком откровенными выглядели ее признания. Когда Брендан вручил мне конверт, я поинтересовался, где он его взял. «На полу возле маминой кровати», – сообщил мальчик.

Как только он ушел, я принялся читать письмо… С каждой строчкой мое дыхание становилось все чаще, а желание все сильнее. Откровения Бриджит ударили меня по самому чувствительному месту, подогрев не только мою эрекцию, но и самые непристойные фантазии.

И вот свершилось: мы переступили границу дозволенного. Но что же дальше? Бриджит призналась, что не готова к полноценной связи, что ее пугает будущая неопределенность.

Вместо того чтобы шагнуть мне навстречу, она принялась снова избегать меня.

И только в больнице она не могла сделать вид, будто меня не существует.

Стоит ли говорить, что я вовсю использовал это обстоятельство? Раз уж я не мог получить удовлетворение другим путем, я принялся развлекать себя тем, что заставлял Бриджит краснеть.

Как-то раз в отделение привели мальчика-аутиста с подозрением на фарингит. Мне требовалось взять мазок у него из горла, но мальчишка был до того напуган, что не позволял даже прикоснуться к себе. Он визжал, вырывался, даже пнул меня в коленку.

– Нельзя ли добиться его согласия за какое-нибудь вознаграждение? – спросил я у мамы мальчика.

– Можно, но не всегда. Понимаете, он решил, будто вы хотите сделать ему больно. Вам придется постараться, чтобы переубедить его.

– Единственный способ проверить его на стрептококк – взять мазок из горла. Вот если бы мы могли показать ему, что это не больно…

И тут меня осенило.

– Сестра Валентайн, – позвал я, отдернув занавеску, – мне нужна ваша помощь.

– Да, доктор Хог?

Мне нравилось, когда Бриджит обращалась ко мне «доктор». Этот покорный тон ничуть не соответствовал ее взгляду, в котором ясно читалось «да пошел ты…».

Наклонившись, я тихонько сказал:

– Тебе придется открыть пошире свой ротик, чтобы я мог кое-что запихнуть туда.

– Что?!

Я довольно ухмыльнулся.

– Мне надо взять мазок из горла у маленького мальчика, который не желает подпускать меня к себе. Пусть он убедится на твоем примере, что это совсем не больно.

Бриджит понимающе кивнула.

– Надеюсь, это поможет.

– Постараюсь сделать так, чтобы ты не подавилась, – не удержался я.

Щеки у Бриджит заалели. Вот оно! Я снова добился своего.

– Сейчас я вернусь.

Первым делом я поспешил к своему столу. Здесь у меня хранилась кучка приятных мелочей, способных разубедить самых капризных из моих маленьких пациентов.

Вернувшись в комнату, я обнаружил, что Бриджит пытается успокоить мальчика.

Увидев, как я беру палочку для мазка, мать мальчика скептически покачала головой.

– Вряд ли он подпустит вас к себе с этой штуковиной наготове.

Бриджит прикусила губу. Похоже, эти слова напомнили ей нашу с ней ситуацию.

– Ну что, Чез… ты уже познакомился с моей подружкой Бриджит. Сейчас я покажу тебе, что надо делать. Бриджит откроет пошире рот и скажет «а-а», и за это она получит большой вкусный леденец. У меня, кстати, найдется один и для тебя.

Подавив смешок, я повернулся к Бриджит.

– Итак, открываем ротик и говорим «а-а».

Она сделала в точности как я сказал.

Я сунул палочку ей в рот, не касаясь, впрочем, горла… хотя на миг у меня возникло желание застать ее врасплох и посмотреть, как она отреагирует.

– Видишь? – сказал я, обращаясь к Чезу. – Ничего страшного. А в награду Бриджит получит леденец.

Я снял с конфеты бумажку и протянул ее Бриджит. Та лизнула леденец с преувеличенным удовольствием.

– М-м-м… как вкусно!

Мой петушок мгновенно среагировал на ее слова.