Кофе готов, милорд - Александра Логинова

чтобы ты разрешила мне остаться, – серьезно посмотрел он мне в глаза.

– И что же?

– Чертово золото.

Глава 10

Я с изумлением пялилась на толпу чертей, оккупировавших мой стол. Не успела «усыновить» дитятю, как он уже друзей привел.

– Что вы как маленькие шебуршите? Ну-ка, встаньте в очередь! – важно командовал Чук, стоя на увесистой книге, как на пьедестале. – По одному, по одному, не пугайте мою душеньку.

В углу комнаты квадратными глазами на клятово нашествие смотрела Мира, зажимая себе рот ладонями, чтобы не мешать случайными негодующими возгласами. На подоконнике недалеко от стола устроился Ясень, скрупулезно записывая каждый фион, но ни в коем случае не касаясь руками растущей горсти монет.

Я же была занята самым важным делом – выдавала по две профитроли на пятачок, стараясь не ошибиться и не запутаться среди хитрых чертенят, теснивших друг друга. Это не было очень сложной задачей по сравнению с необходимостью поддерживать тишину.

– Ай! Ты мне хвост оттоптал, медведь!

– Сам медведь, только с рогами!

– Я тебе сейчас этими рогами дырки в пузе просверлю!

– Сам дурак и уши у тебя холодные!

Бесполезно. Гвалт накатывал волнами, отражался от пустых стен и прибоем ударялся о слуг, подглядывающих в дверную щель. Наконец, последние сладости нашли своих владельцев, а куча денег на полу выросла до колена.

Выдохнув и помотав головой, прогоняя остатки шума в ушах, мы сверили пополнение бюджета.

– Три тысячи двести четырнадцать фионов.

– Тридцать два клята.

– Кто-то больше, кто-то меньше, – философски вздохнул Чук. Брата у него не было и мой вопрос вызвал недоумение.

Отголоски чужого гнева и сурового неудовольствия настигли меня, когда я смела последние крошки со стола.

– Проклятое золото, ваше светлость, нельзя его брать! – ввалившиеся слуги наперебой начали отговаривать нас от этой идеи. – Пропадете!

– Против воли Мира идете, графиня! Покарает вас бог за такое святотатство и нас заодно не помилует! Одумайтесь, заклинаю, одумайтесь моя леди.

– Нас не жалеешь, так душу свою бессмертную пожалей. Отныне и вовек закрыты для тебя чертоги Господни, не отмоешься! И будь с этого золотишка прок, так нет же, обманет тебя треклятая нечисть, запачкает душу проклятьем жестоким, замучаешься грех такой отмаливать.

– Ладно эти малолетние бездари больше фиона в руках не держали, но вы-то?! Вы как могли на клятово золото польститься, леди? Коли так деньга потребна, так мы заработали! Не смейте трогать эту мерзость, ох, грехи наши тяжкие!

Я терпеливо ждала, пока поток негодования и религиозного запала иссякнет. Не могу сказать, что сама я излишне верующая, однако на мой взгляд проблема «проклятого» золота была решаема без последствий в виде кары небесной. И этим займется Чук.

– Людишки странные. Правда верят, что бог каждого карает за сделку с нами уже после самой сделки. А всё оттого, что верить не хотят – изначально губит род человеческий жадность и хитрость.

Самым первым договором обмена золота на удовлетворение естественной потребности была история некого Грата. Был такой местный добрый молодец лет пятьсот назад, умом особым не отличался, как и излишней гуманностью. И посчастливилось ему однажды изловить черта: то ли отирался он по близости, то ли вредил в силу своей натуры, однако попался и был придавлен немалой мужицкой ладонью к мясницкой плахе.

Когда вторая ладонь ухватилась за топор с остатками говяжьей крови, черт сообразил, что прямо сейчас заболтать-запутать человека не получится в связи с его полной невосприимчивостью к долгим переговорам и принципиальной нелюбовью к еврейской хитрости. И предложил золото. Вот так, без обиняков и разглагольствований вывалил на колоду кучу золотых монет, не утруждая себя элементарными пояснениями «ты – мне, я – тебе». Иванушка-дурачок, пардон, Грат-молодец посмотрел на нечисть, на золото и сделал нетривиальный выбор.

– А я всегда говорила, что пока не закрыты материальные потребности, нечего и думать о преданности духовному.

– Да ему хоть воз золота дай, мало будет. Одно спасение – отвлеклась эта дурья башка на монеты и руки разжала, чтобы за пазуху их растолкать. А как опомнился, предка нашего и след простыл, – вздохнул чертенок.

Не смотря на достаточно распространенную практику выкупа своей жизни даже среди людей, черти эту историю накрепко запомнили. И частенько к ней прибегали в критических ситуациях, когда не получалось вовремя улизнуть из-под носа очередных добромолодцев. Вот только золото, которым отныне стали щедро разбрасываться кляты, имело маленький и крайне неприятный секрет.

– Проклятье невезения? Да ладно, – не поверила я. – И в чем это выражалось? На свете много невезучих людей, но никто из них не станет отказываться от денег.

– А ты попробуй пожить так, когда у тебя ничего не получается. Когда любое дело не ладится, на каждом шагу неудача, беда или того хуже. Когда самое спокойное и безопасное – это не делать вообще ничего, да и то, муха в рот залетит нарочно, чтобы ты подавился.

Проклятье абсолютного невезения, не просто крупной беды, а именно невезения – повсюду, в любых мелочах, рано или поздно приводило хитрых людей к одному итогу. Двухметровому вглубь и каменному сверху. А всё потому, что с точки зрения чертей, менять жизнь на золото – несправедливо.

– А причем тут еда?

– Когда начали всплывать слухи, что за наши головы золото рекой льется, на нас охота открылась, страшная да лютая. И того не замечали люди, как с каждой кучей золота растет и количество холмов на погосте. А когда заметили, напугались, конечно. Но затеи своей не бросили.

Угу, и решили что-то предложить взамен. Эдакие добрые конкистадоры, которые вместо убийства индейцев за отказ нести золото решили обменять его на бусы. Интересно, с чего они вообще взяли, что клятам нужна человеческая еда? Сами кляты тоже этого не поняли, но за предложение ухватились с радостью, ибо теперь можно было радостно лгать в лицо людям и благодарить за хлеб по цене черной икры, а самим тихо наблюдать, как проклятье сжирает человека.

Бр-р-р, и вот на это меня подбивал ребенок?

– Проклятье, конечно, ослабили. Некоторые. Нынче золото, полученное за еду, просто в прок никому не идет, сгорит, будто и не было его. Захочет человек сам еды на него купить – еда порчена будет. Захочет товар купить – негодные вещи будут. Захочет долг отдать – в новые долги влезет, втрое больше прежних. Люди больше не мрут, а