Курьер - Николай Степанов

Звездной называлась темная сталь с точечными светящимися вкраплениями. Оружие, сделанное из нее, без труда преодолевало любые магические барьеры.

– Хочешь сказать, она сумеет их своими руками…

– Да, мой господин. Структура ее ауры позволяет значительно увеличить скорость движения.

– Надолго?

– Не более четверти часа.

– Замечательно! Когда предлагаешь начать инициирование?

– К вечеру все будет готово.

– Она сейчас в изумрудной комнате?

– Да, мой господин. Ее немножко приодели, так что стала на человека похожа.

– Тогда пойдем посмотрим.

Принц поднялся с кресла и твердым шагом направился к выходу.

Зал, где находилась Линель, действительно имел стены изумрудного цвета. Таких же оттенков были ковры и обивка мебели. На их фоне резко выделялись золоченая рама окна и фигурная окантовка двери.

Девушка сидела на ковре и внимательно рассматривала окружавшую ее роскошь. Все казалось нереальным, будто снилось.

Вчера ночью ее привезли в огромный дом. Вымыли, переодели. В первый раз за много дней сытно накормили и оставили в этой комнате. Боясь прикоснуться к невиданной роскоши, девушка так и уснула на коврике.

Утром она попыталась разобраться, где находится и кто ее привез в эти хоромы. Спросила слуг, когда те принесли завтрак. Ответа не дождалась. Занервничала. Сейчас ее руки не были связаны, никто не указывал, что следует делать, но Линель не переставала ощущать себя пленницей. А ведь свобода была так близка!

Она хорошо помнила, с каким трудом перерезала путы, как разминала затекшие руки, радовалась открывшейся возможности убежать. Однако путь на волю оборвался слишком быстро. Колдун установил вокруг ценной добычи магический барьер, не понадеявшись на крепость веревки. Стоило его коснуться, и девушка уснула. Очнулась снова связанной. Правда, на этот раз строптивую пленницу наказывать не стали. Незнакомые люди посадили ее в повозку, потом несколько часов дороги, баня, ужин, сон и гнетущая неизвестность.

От размышлений отвлек звук открывающейся двери. В комнату вошли двое мужчин: один лет тридцати и второй гораздо старше. Судя по одежде, оба принадлежали к знати. Девушка подскочила.

– Как себя чувствуешь, красавица? – улыбнулся молодой.

– Благодарю вас, все хорошо.

– Тебя никто не обижал?

– Нет. А где я нахожусь?

– Тебя как зовут?

– Линель.

– Из Журавии?

– Да. Но я не знаю, как…

– Всему свое время, красавица, – перебил собеседник и кивнул седому мужчине.

Оба направились к выходу.

– Господа? Скажите…

– Завтра все узнаешь, девушка, – обернулся старик.

Взгляд, которым он одарил Линель, сразу отбил желание задавать вопросы. Снова одна в роскошной комнате. Вопросов у девушки после краткого визита незнакомцев меньше не стало, а настроение только ухудшилось.

Потому что эти двое совсем не походили на спасителей.

Учебный лагерь, юг королевства Заргин

Ночь прошла за одно мгновение. Утром снова была пробежка. В доспехах и при оружии. После завтрака индивидуальные занятия. Лехан показывал бойцам взвода, как обращаться с мечом, а меня отозвал в сторонку капрал.

– В умелых руках топор – один из самых смертоносных инструментов, – начал урок Прохан. – Хочешь узнать почему?

– Ага.

– Смотри. – Он взял топор широким хватом. Кисть правой руки оказалась возле топорища, левой – у основания рукояти. – Для начала следует освоить десяток основных приемов.

Он показал защиту. Рубящий сверху удар меча либо блокировался рукоятью, либо перехватывался топорищем. Если клинок попадал между лезвием топора и продольным острием, вращательное движение легко лишало противника оружия. Отражение боковых выпадов выполнялось по аналогии, но при этом хват значительно сужался.

Руки капрала постоянно двигались вдоль рукояти топора, замирая в определенных положениях лишь на мгновение.

– Запомни, парень, одно важное условие: береги пальцы. Если противник попал в кисть – ты проиграл. А что нужно, чтобы враг не смог этого сделать?

Вместо ответа я пожал плечами.

– Атаковать. Мощно и быстро. Топор – оружие таранное. И от его ударов ни доспехи, ни щит, ни магический амулет надежную защиту не обеспечат. А теперь смотри, что этот красавец умеет.

Капрал показал боковой удар с разворотом, потом был ложный замах и колющий тычок наконечником возле основания рукояти, затем последовал выпад, подсекающий ноги; схватив оружие у топорища одной рукой, воин уже орудовал им как мечом, а в следующий миг древко быстро скользило по ладони, устремляя лезвие в воображаемого противника…

Движения опытного бойца походили на танец, где каждый шаг заканчивался смертоносным выпадом. А как при этом блестели глаза Прохана!

– Ну как, все понял? – С некоторым сожалением капрал вернул оружие. – Никогда бы не променял его на меч, но для топора нужны здоровыми обе руки.

На левом плече воина был заметен уродливый шрам.

– Мне так никогда не суметь.

– Ты больше тренируйся. Сначала выполняй движения медленно. Потом быстрее и быстрее. У тебя получится.

– Спасибо, капрал.

– Благодарить будешь, если выживешь после первого боя. Действуй, рядовой Сарин.

А что оставалось? Только так можно скорее осваивать самую главную на войне науку выживания. И я принялся повторять приемы опытного бойца, благо память запечатлела каждую деталь скоротечного урока.

За обедом Лехан вел себя несколько необычно. Он быстро покончил с едой и сразу ушел из столовой, даже парой слов с нами не перекинулся. А когда мы вернулись к казарме, всю роту отправили на индивидуальные занятия. Сотня новобранцев под присмотром капрала второго взвода вышла из лагеря отрабатывать приемы с личным оружием в полевых условиях. Ни Ловкача, ни командиров первого и третьего взводов я так и не увидел, зато смог взглянуть на наше воинство с высоты небольшого холма.

Экипированное разномастным оружием и доспехами, оно производило довольно странное впечатление. Казалось, будто воины со всего света собрались в одном месте, желая продемонстрировать окружающим свое искусство.

Бойцы второй шеренги работали с копьем, третьей и четвертой упражнялись в стрельбе из лука, остальные отрабатывали приемы с мечом. Топор оказался лишь у меня. Может, поэтому я испытывал некоторое чувство неловкости? Спрятался за холмом и вдали от чужих глаз принялся повторять уроки Прохана. Сначала в медленном темпе, затем быстрее и быстрее.

Что-то получалось сразу, какие-то выпады со второй-третьей попытки, а некоторые не выходили вообще. Вспомнились наставления отца.