Измена. Расплата за (не) любовь - Фиона Сталь

сумке, вытряхивая всё содержимое на пол, и хватая выпавший телефон. Его взгляд цепляется за надпись в контактах.

— Не переименовала его, да? До сих пор «Любимый»?

— Да, — шепчу, стараясь не провоцировать его лишний раз.

— Молчать! — приказывает, нажимая на вызов и нервно шаг за шагом обходя комнату. — Алло, Максим? Анечка тут передаёт вам привет, — говорит он в трубку, а я, не выдержав, кричу как можно громче:

— Макс! Приезжай!

Фёдор, не обращая внимания, продолжает:

— Нет, с ней всё в порядке. Пока в порядке. Я вам адрес смской отправлю. Только знаете, она тут скрывает от вас кое-что важное… Вашего ребёнка, да. Она беременна, — Фёдор делает паузу, и я слышу его тяжёлый смех. — Анечка любит меня, и вам придётся забрать этот свой «прицеп», понимаете? Он нам ни к чему. Да-да, ждём вас!

Фёдор кладёт трубку, потирает ладони и на его лице появляется довольное выражение, словно он только что выиграл какой-то большой приз.

— Ну вот и всё! Твой бывший в ярости Анют, сказал что будет у нас очень скоро. Кофеёк будешь? Или что покрепче?

Я закрываю глаза, мысленно моля, чтобы Максим приехал как можно быстрее…

Глава 20

Я открываю глаза от громкого стука в дверь. Сколько прошло времени, не знаю — может, пять минут, может, час… Сердце колотится, в голове шум.

— О, твой пришёл, а я только трапезничать сел, — ухмыляется Фёдор, вытирая жирные губы салфеткой. — Погоди, сейчас открою! Не тарабань! Ну и нервный!

Я сжимаюсь в углу, наблюдая, как Фёдор спешит открыть дверь. Но, только сделав шаг к замку, он резко отлетает назад, сбитый сильным ударом с ноги. В комнату, как ураган, врывается Макс, сжимая Федю за грудки и рыча:

— Где моя жена, тварь?! Отвечай! Я тебя уничтожу, если ты хоть волос на её голове тронул!

— Максим! — я вскакиваю на ноги, устремляясь к нему.

Макс поворачивается ко мне, а Фёдор, ослабев под его хваткой, предпринимает слабые попытки вырваться. Бывший муж с силой бьёт мерзавца по щеке, и Фёдор, с рассечённой губой, падает на стол, который разлетается под ним на части…

— Родная, он не сделал тебе ничего плохого? — шепчет Максим, прижимая меня к себе. Я цепляюсь за него, чувствуя, как страх постепенно отпускает.

— Нет, я… я в порядке, — отвечаю срывающимся голосом, и вытираю крупные капли слёз на щеках. — Я так боялась, Макс… за ребёнка, за нас! Он ненормальный! Самый настоящий псих!

— Пойдём, — Максим обнимает меня крепче, помогая подняться на ноги. — Уходим отсюда. Быстро!

Но едва мы поворачиваемся к двери, я замечаю странное движение за спиной. Фёдор, не сдерживая ярости, поднимает тяжёлую вазу и, замахнувшись надо мной, начинает опускать её, целясь мне прямо в висок…

— Нет! — выкрикиваю, слыша свой голос будто со стороны.

Максим с силой отталкивает меня, сам попадая под удар… Какое-то мгновенье он ещё стоит на ногах, пошатываясь, и смотря мне в глаза. Его взгляд мутнеет, и муж обессиленно падает на пол… Без признаков жизни…

— Макс… — я дотрагиваюсь до его головы и вижу кровь на ладони. — Максим, любимый, ты слышишь меня?! О, боже… Любимый!

Фёдор нервно ухмыляется. Его истеричный смех звучит зловеще, как издевательство над нами.

— Вы от меня не уйдёте, голубки. Я вам обещаю… А ты, иди сюда!

Я отступаю, сердце замирает в ужасе. Но в этот момент дверь снова с грохотом распахивается, и в комнату врываются полицейские с оружием в руках. Один из них быстро приказывает:

— Всем на пол! Руки за спину!

Фёдор пытается спорить, жалуясь, что он здесь жертва, но ему силой заламывают руки и надевают наручники.

— Это они, они меня похитили! Я ничего не делал! Меня избили! — орёт псих, но полицейские уже выводят его из комнаты.

— На помощь… помогите… он ранен! Максим! — тихо прошу, стараясь удержать голову мужа на руках, и чувствую, как собственное сознание мутнеет. Последнее, что я слышу, — как кто-то зовёт врачей, а меня накрывает темнота…

* * *

Я открываю глаза, и передо мной сразу же вырисовываются две знакомые фигуры — мой отец и подруга Лена.

Лена встревоженно наклоняется ко мне и, заметив мое пробуждение, выдыхает с облегчением.

— Пришла в себя? Точно, глаза открыла! Я позову доктора! — она быстро выскакивает из палаты, и я едва успеваю кивнуть в ответ.

Отец садится рядом, берёт мою руку в свою и бережно целует её. Я вдруг чувствую, как воспоминания обрушиваются на меня — один за другим, яркими вспышками. Я привстаю на кровати, не сдерживая волнения:

— Папа… Максим… Он жив?! Мой муж жив?

— Тихо, дочка, — отец сжимает мою руку сильнее, пытаясь удержать на месте. — Успокойся, прошу тебя. С Максимом всё в порядке.

Слава Богу. Я обессиленно откидываюсь обратно на подушку, складывая руки на груди, чувствуя, как страх медленно отступает, оставляя после себя тихую благодарность за жизнь любимого человека.

— Дочка, я так виноват перед тобой… Если бы не я, всего бы этого не было…

— Папа, прошу, не сейчас… Я не знаю, кому теперь могу доверять и верить… Самые близкие люди вонзают мне нож в спину. Не понимаю только, за что?

— Анют, всё не так…

В этот момент в палату возвращается Лена, а с ней — седовласый доктор с доброжелательным лицом. Он с теплотой смотрит на меня.

— Ну что, пришли в себя, голубушка! Как чувствуете себя? Нигде, ничего не болит?

— Пожалуйста, могу я увидеть Максима? — я умоляюще смотрю на доктора, с трудом сдерживая слёзы.

— Анна, постарайтесь не переживать. Мы спасли вашего защитника, — он с улыбкой кивает, — теперь вам нужно поберечь своё здоровье ради ребёнка. Сильные эмоции вам противопоказаны.

— Я не буду переживать, — убеждаю его, цепляясь за белоснежный рукав медицинского халата. — Только, пожалуйста, дайте мне встретиться с Максимом! Я всё равно не смогу сидеть спокойно, пока не выясню, что с ним!

Доктор отрицательно покачивает головой, но в его взгляде я вижу понимание.

— Ну хорошо, — соглашается он, — но только ненадолго! Вам самой нужно пройти плановый осмотр, чтобы точно убедиться, что с ребёнком всё в порядке. Максим Лесневский на третьем этаже.

— Спасибо, — обхватываю живот рукой, пытаясь почувствовать сына изнутри.

Приподнявшись на кровати, осторожно надеваю тапочки. Отец тут же подхватывает меня под руку, позволяя почувствовать крепкую опору.

— Дочка, я с тобой, — говорит он твёрдо.

— Не надо, сама дойду, — отвергаю его помощь, ощущая в душе всё ещё живую, острую обиду.

— Аня, пожалуйста… Я поддержу тебя и не дам упасть, если станет плохо в коридоре…