Моя мишень - Тая Белая

Какое-то время мы наблюдали за рыбами, а затем направили лодку к берегу. Только Кирилл причалил не на пляже виллы, а отплыл достаточно далеко в сторону. Мы вышли на пустынном пляже, вокруг никого не было.

Как только я ступила на берег, меня тут же притянули к себе.

— Ты моя, — прошептал, глядя мне в глаза.

Чувствовала, что он много значит для меня. Что он нужен мне. Хотя мы об этом не говорили, и он ни о чем меня не спрашивал. Просто я это знала.

Я не сразу ответила. Молча обняла. Боже, такая нежность. Так нежно и крепко, словно никогда не хотела его отпускать. Мой. Да, он мой.

— Ты мой, — прошептала.

Он не ответил. Просто взгляд стал мрачным, словно что-то жгло его изнутри. Сжал руки в кулаки. И смотрел на меня. Долго. Казалось, целую вечность. Хотел отстраниться. Я видела это по его глазам. Не смог. Теперь он часто не мог просто отстраниться от меня. Я стала его зависимостью. Как и он моей.

— Моя, никому не отдам, — сказал он мне, и ему тяжело дались эти слова. Взгляд стал еще жестче. Я задрожала. В предвкушении. В ожидании.

— Кирилл, — мой шепот был невнятным, дыхание — тяжелым. — Пожалуйста, Кирилл…

Я чувствовала его возбуждение. Он чувствовал мое. Я потерлась об Владимирского всем телом. Раз. Еще один раз. Мучительно долго. Почему так тяжело дышать?

— Боже, Кирилл, прошу тебя… — я еле сдерживала себя, чтобы не застонать. Как можно сдерживалась с ним? Я не понимала. — Да, еще, прошу тебя.

Поцелуй становился все неистовее. Одна его рука легла мне на грудь, сжала ее. Я еще сильнее вцепилась в его предплечья. Другой рукой он прижал меня к себе. Еще сильнее, еще ближе. Я идеально ему подходила. Я не могла думать, я задыхалась. Я подняла одну ногу и обвила ее вокруг его бедер. О, да, так лучше. Мне нужно было больше. Он сдерживался, но это то же самое, что связать льва ниткой. Мнимый контроль.

Кирилл приподнял моё платьишко. Я не чувствовала холода. Только жар от наших тел. Его рука на моем животе. О, Боже, да. Еще ниже. Пожалуйста, прошу тебя.

— Я сейчас упаду, — я не могла толком говорить, получилось что-то невнятное.

Кирилл оторвался от меня на мгновение, чтобы посмотреть в глазах. Я не знаю, что он увидел там, но в его виднелся голод. Желание. Да, нам определенно это нравилось.

Он обхватил меня за талию, приподнял, я потерлась об Кирилла, укусила за мочку уха. Он рыкнул:

— Успокойся!

— Не могу… — выдохнула я.

Боже, я не могла. Я двигалась, извивалась в его руках. Чертовски больно. Кирилл еле сдерживался. Мускулы на его руках напряглись, вены вздулись. Он тяжело дышал.

Он высвободил мою грудь. Поцеловал сосок.

Нет, нет, нельзя кричать.

Не смогла. Вырвался стон, негромкий, но хорошо слышный в тишине вокруг. Он успел поймать его в самом начале.

Поцеловал. Дааа, я ждала этого, но уже мало. Этого мало. Хочется больше, нужно больше. Я укусила его за нижнюю губу, сразу же лизнула ранку, он в ответ издал сдавленный смешок.

— Больше, — простонала я. — Мне нужно больше.

— Ты думаешь, что я отпущу тебя? — жесткий взгляд.

Нет, он не отпустит. Не сейчас. Даже если случится конец света. Я попыталась улыбнуться. Не получилось.

Мы застонали, правда, пытались приглушить наши стоны. Он зарылся в мои волосы, я двумя руками обхватила его за шею. Царапая. Кусая за плечо.

Я согласна продать душу за этот момент. На всю жизнь. Я никогда не чувствовала ничего такого. Где-то на грани, между реальностью и фантастикой, когда ты не воспринимаешь мир вокруг. Миром для тебя становится человек, любимый человек.

Глава 19

Кирилл

Чем больше я провожу времени с Сашей, тем больше я хочу, чтобы она подольше оставалась со мной рядом. Я готов сделать для этого многое, заплатить врачам, чтобы подержали мальчишку в больничке подольше, а потом ему самому, чтобы не возвращался.

На что я ещё готов ради Саши?

На многое, лишь бы она была рядом. Я мир готов ей подарить лишь бы она была счастлива.

Весь день мы провели купаясь, я подшучивал над Сашей, она в ответ мило улыбалась. Даже не знаю, было ли мне когда-нибудь так хорошо. Но от её улыбки, мне просто напрочь сносило крышу. Я забыл про всё на свете, забил на безопасность. Запретил Тимуру и охранникам даже приближаться к Саше.

Накупавшись, мы плавали на лодке. Таких удивленных и радостных глаз я никогда не забуду.

Ближе к вечеру, я решил поехать с Сашей в клуб, хочу угодить своей маленькой. Молодым девушкам нравятся клубы, музыка, танцы, а потому пусть порадуется.

В клуб направляемся в сопровождении машин охраны, они на первой и на третьей машине. Саша смотрит на меня горящими глазками, в предвкушение девочка.

Занимаем ВИП, на втором этаже. Вокруг грохочет музыка, Саше нравится, я вижу. Она улыбается, делает пару глотков шампанского. Крутит головой, осматриваясь, глазки горят от возбуждения.

— Может потанцуем, — смотрит на меня вопрошая.

— Саш, ты представляешь меня дрыгающимся среди малолеток?

— Ну, может…

— Иди, потанцуй, — разрешаю и тут же показываю охраннику следовать за ней.

— Спасибо, — выдыхает, и улыбается мне.

Она убегает, а я улыбаюсь. Балдею от того, что ей хорошо.

Медленно потягиваю виски, сегодня я не собираюсь переборщить со спиртным и потому это всё ещё только первый стакан. Жду возвращения Саши, натанцуется птичка и прилетит в мои объятия.

Я сижу на втором этаже, и танцпол мне был не виден, но я отчетливо услышал возгласы снизу. Я не придал этому никакого значения. Пока в следующий момент не услышал мужское улюлюканье. Мужикам с нижнего зала, явно нравилось происходящее.

На длинный балкон, куда выходили двери випов, повылазили мужики и глазели на происходящее внизу. Не доброе предчувствие застряло комком в горле.

Я встал, и подошёл к ограждению балкона.

Саша…

Именно на неё смотрели мужики, именно в её адрес были слышны выкрики.

Я опустил глаза вниз, на круг, где танцевали люди. Отвести глаза от Саши, медленно покачивающей бёдрами, было невозможно. У неё явный талант к танцам, возможно это отголоски её спортивного прошлого. Сжав зубы я смотрел, как она плыла в танце, её глаза были прикрыты, а движения невероятно сексуальны. Мне становятся понятны, мужские возгласы, кровь вскипает в жилах, мозг выдает только одно — " Моя". Хочется только одного, как древнему человеку, утащить свою женщину