Повседневная жизнь королевских мушкетеров - Екатерина Глаголева

Строить казармы первым распорядился военный министр Лувуа, служивший Людовику XIV. Прежде солдатам приходилось снимать квартиры в городе на свои средства. Д'Артаньян когда-то снимал комнату на улице Старой голубятни (Вье Коломбье) у бывшего сержанта и, как рассказывают, состоял в нежных отношениях с его женой (однажды ему пришлось выпрыгнуть в окно, когда супруг-рогоносец, застав его в постели с неверной женой, чуть не пристрелил его из пистолета). Получив должность капитана-смотрителя королевского вольера в Тюильри, он смог с шиком поселиться в служебной квартире в двух шагах от Лувра[9].

Гораздо более занятная история приключилась с другим мушкетером, тоже гасконцем, – Жаном Шарлем дю Козе де Назелем, проживавшим в Париже в квартале Пикпюс на правом берегу Сены, к востоку от острова Сите. Он снимал комнату в пансионе философа Франциска ван ден Эндена, преподававшего латынь и мертвые языки. Молодого мушкетера (ему было около двадцати пяти лет) заинтересовали таинственные ночные посещения дома вельможами, которые окружали свои визиты тысячей предосторожностей. Оказалось, что хозяин принимает у себя заговорщиков: шевалье де Рогана, Жиля де Латреомона и маркизу де Виллар, затевающих государственный переворот. Роган намеревался поднять восстание в Нормандии с помощью англичан и голландцев, которые должны были высадиться в порту города Кийбеф, расположенного в устье Сены, основать там независимую нормандскую республику и свергнуть, а то и убить Людовика XIV, захватив дофина в качестве заложника. Ван ден Энден составил конституцию для будущего правительства республики, поддерживал связи с голландцами, публикуя рекламные объявления в «Газетт де Пари», которые служили шифром. 31 августа 1674 года Назель сообщил о том, что ему удалось узнать, военному министру Лувуа. Король велел господину де Бриссаку, подчиненному шефа полиции Ла Рейни, арестовать Рогана в Версальском замке после мессы и заключить в Бастилию. Его судили и обезглавили на Гревской площади вместе с маркизой де Виллар. Латреомон был убит при аресте в сентябре 1674 года, а ван ден Эндена повесили в ноябре.

В декабре 1661 года Людовик XIV, заботясь о кошельке своих мушкетеров, приказал им объединяться по двое и селиться в предместье Сен-Жермен – «престижном районе» на левобережье Сены, где жили в основном монахи, профессора Университета и королевские особы, например Маргарита Наваррская (первая жена Генриха IV), выстроившая себе особняк с огромным парком. Одна из широких аллей этого парка ныне превратилась в улицу Лилль. Домовладельцы должны были предоставить каждому мушкетеру комнату с двумя постелями: одну для господина, другую для его слуги, а также место в конюшне для двух лошадей. Разместить мушкетеров на постой могли и насильно, но жители предместья имели право избавиться от этой «чести», уплатив особый налог купеческому старшине – «мэру» Парижа.

В первой трети XVII века в этом малонаселенном районе, где всего несколько домов лепились у подножия городских стен и Нельской башни да простирались владения «королевы Марго», началось активное строительство. С 1622 по 1630 год на одной только набережной Малаке выросло полдюжины особняков. Некто Барбье спекулировал земельными участками, окружавшими крытый рынок Пре-о-Клер, и выстроил деревянный мостик взамен парома, связывавшего этот квартал с Тюильри. В 1632-1637 годах на улицах Сен-Доминик и Бак (Паромной) поселились послушники французских монашеских орденов, а затем Мазарини призвал из Италии театинцев, которые построили монастырь на набережной, получившей их имя (ныне набережная Вольтера). На углу улицы Бак и набережной стоял дом, владельцем которого в 1635 году был мастер-кровельщик Пьер Юло. Его сын Никола сдавал комнату беспокойному жильцу – кавалеру д'Артаньяну.

Д'Артаньян приобрел этот дом в личную собственность в 1665 году Дом был большой, четырехэтажный и с флигелем, построенный по «типовому проекту» того времени. Просторный двор окружала высокая глухая стена с двустворчатыми воротами, в которые полагалось стучать подвесным молотком. На нижнем этаже размещались кухня и буфетная, там же, поблизости от «рабочего места», жила служанка. Второй этаж – парадный: из передней можно было пройти в спальню с парадной кроватью из орехового дерева и гобеленами на стенах, а оттуда – в маленькую гардеробную. В XVII веке гостей, просителей и им подобных принимали именно в парадной спальне. Третий этаж, собственно, был жилым: передняя, где стоят диван, стол, несколько стульев и два шкафа, спальня хозяина и будуар. На стенах – фламандские гобелены: напоминание о том периоде, когда д'Артаньян был губернатором Лилля. Кровать уже не была снабжена парадным балдахином, а всего лишь пологом – правда, из парчи с шелковой подкладкой и крепом. Зато у стены стояло зеркало высотой три фута (0,9 метра) – предмет роскоши: столь большие зеркала во Франции появились только в «великую эпоху» Короля-Солнце. Верхний этаж – для гостей: проходная каморка, большая комната и чердачок во флигеле. Д'Артаньяну нередко приходилось привечать у себя бедных родственников, явившихся покорять Париж. Окна передних выходили во двор, а окна комнат – на реку. К сожалению, этот дом не сохранился: его снесли в 1881 году; однако его описание уцелело в Национальных архивах Франции.

Выбор квартиры подпоручиком, а затем капитан-лейтенантом «серых мушкетеров» был неслучаен: его роту с 1656 года разместили по соседству, выстроив на месте рынка Пре-о-Клер, между нынешними улицами Лилль, Бак, Верней и Бон, два больших трехэтажных корпуса, один из которых выходил на улицу Бак, а другой – на улицу Бон; между ними находился большой двор с коновязью. В 1780 году на месте этой казармы открыли рынок Буленвилье, который был снесен в 1843 году.

«Черные мушкетеры» квартировали сначала в Немуре, неподалеку от королевской резиденции Фонтенбло, а в 1699-1701 годах архитектор Робер де Котт выстроил для них по планам знаменитого Жюля Мансара просторный особняк на улице Шарантон в Сент-Антуанском предместье Парижа. Здесь проходил «свои университеты» Лафайет, будущий герой Гражданской войны в Америке, но с 1775 года здание было заброшено, и в 1780 году в бывшую казарму перевели больницу для слепых. От первоначального здания сохранились лишь портик с пилястрами и треугольным фронтоном да часовня (дом 26-28 по улице Шарантон).