Жестокая одержимость - С. Массери

поможет нам не обращать на нее внимания, – говорит она, обращаясь уже ко мне.

– Или мы можем напоить ее, чтобы она заткнулась, – шепчу я в ответ.

Я провела слишком много времени в душе, стараясь избавиться от запаха пива, и не хочу притуплять свои чувства перед встречей с Грейсоном. В случае их победы я бы предпочла наблюдать, как Пэрис выставляет себя на посмешище.

Путь до стадиона проходит относительно спокойно. Несколько раз Пэрис жалуется на холод и на то, что ей приходится идти от нашей квартиры до стадиона пешком, хотя до сего момента она ни разу не предложила прийти и подготовиться к вечеру у нее. Мы с Уиллоу живем в престижном районе, квартира в котором досталась нам по чистой случайности, а по окончании первого курса мы просто отказались расторгать договор аренды.

При входе на стадион сотрудники службы безопасности сканируют наши студенческие билеты, и мы присоединяемся к толпе практически одинаково одетых студентов. Когда мы находим наш сектор и занимаем привычные места на трибуне, я оказываюсь посередине между Уиллоу и Амандой.

По всему стадиону разносится атмосфера, наполненная волнительным ожиданием, а мы сидим в секторе с наилучшим обзором ледовой площадки и хоккейных ворот, окрашенных в сине-серебристый цвет. Постепенно весь сектор заполняется зрителями, и вскоре на всем нижнем уровне не остается свободного места. Напротив нас занимают свои места студенты, сопровождающие на выездную игру команду «Волков». Их одежда выполнена в черных и лимонно-зеленых оттенках, а в руках они держат транспаранты и помпоны. Один из них время от времени свистит, и за этим следуют одобрительные возгласы и крики остальных членов его группы.

Внезапно свет приглушается, и из динамиков раздается голос диктора:

– Представляем вам команду «Волков» университета Пак-Норт.

Толпа в их секторе сходит с ума. Болельщики вскакивают со своих мест и размахивают флагами, пока хоккеисты выходят на лед и быстро выстраиваются в линию на своей половине. Их экипировка полностью черная с неоново-зелеными номерами и именами, вышитыми печатными буквами на спинах.

– А теперь для наших местных болельщиков, – продолжает диктор, – я представляю «Ястребов» университета Краун-Пойнт.

Напротив нас открывается дверь, и на лед выходят хоккеисты в форме бело-голубых цветов. Мое сердце подпрыгивает прямо к горлу, когда они разъезжаются в стороны, приближаясь к стеклянным бортам. И тут я вижу Грейсона. Он наклоняет голову, осматривая толпу, и, клянусь, замечает меня, но после лишь проходит мимо с болтающейся в руке клюшкой. В центре вспыхивает прожектор, и диктор называет имена стартового состава «Волков», а затем «Ястребов». Сначала звучит имя Нокса, капитана команды и центрового, затем Эрика Смита, и, наконец, Грейсона Деверо.

Когда он поднимает руку и приветствует толпу, я слегка наклоняюсь вперед. Они кричат и поддерживают его, а мой живот скручивает.

Как ему удалось так быстро заслужить их восхищение?

Мы поднимаемся на ноги, когда называют последние несколько имен, и аплодируем хоккеистам, которые, разминаясь, катаются по кругу и выполняют быстрые упражнения.

– Что у вас с Ноксом? – спрашиваю я Уиллоу, и, к моему удивлению, она краснеет.

– Ничего особенного. То есть мы переспали, но я же тебе говорила.

– Да… – я слежу за тем, как Нокс движется по льду. – Но он с тобой флиртует.

– Правда? – Уиллоу поворачивается ко мне со страдальческим выражением на лице. – Я не знаю, что с этим делать. Возможно, он хочет снова переспать со мной? Тогда ему не стоит так сильно стараться, ведь я ничего не имею против. Но когда он так мило разговаривает со мной, я не знаю, что и думать.

А я думаю, что он несет в себе неприятности.

В прошлом году мое мнение о Ноксе было иным, но сейчас он дружит с Грейсоном, а все, что я могу сказать о Грейсоне, – он оказывает опасное влияние на других. Поэтому, да… я беспокоюсь за Уиллоу.

– Только не позволяй ему пробраться в твое сердце, – настоятельно советую я ей. – Но на самом деле… я тоже не против интрижки.

– Особенно теперь, когда ты свободна от Джека, – хихикает Аманда. – Не обижайся, Вайолет, но он тебя тормозил.

– Он… – хмурюсь я.

– Был тебе удобен, – синхронно произносят девушки, и я с раздражением шлепаю себя ладонью по лбу.

Их слова отражают истину, которую я раньше игнорировала. Я была слишком влюблена в него и одержима идеей стать идеальной парой. Но когда эта «идеальная» часть рухнула, я поняла, что между нами нет ничего общего. Моей страстью были танцы, его – футбол. Когда мы не смогли стать королем и королевой бала, то просто… отдалились друг от друга.

– Зато теперь ты можешь попробовать что-то новое, – говорит Аманда. – И желательно с кем-то более интересным. Например, на прошлой неделе я заметила, как Грейсон смотрит на тебя в «Хэйвене».

– Кажется, ты упустила момент, когда Пэрис заявила на него свои права, – фыркаю я.

И она точно пропустила ту часть, где он вылил пиво мне на голову.

Из всех парней университета мне точно не стоит выбирать Грейсона. Он ведь мерзкий извращенец и, вероятно, психопат. От одного воспоминания о нашей последней встрече у меня болят легкие, но… мысли о том, что было, меня заводят.

– У нас осталось совсем немного времени, – отмечает Уиллоу. – Мы не должны избегать приключений, потому что уже скоро отправимся навстречу взрослой жизни.

Я хмыкаю в знак согласия, но проблема состоит в том, что я не хочу, чтобы мои приключения были связаны с Грейсоном.

Или это та битва, в которой я хочу участвовать?

Раздается пронзительный свисток, и хоккеисты, не участвующие в сегодняшней игре, покидают лед. Двое центровых соперников сходятся в центре круга, где их уже ожидает арбитр в черно-белой форме. Он что-то говорит игрокам, и Нокс вместе с парнем из «Волков» коротко кивают. Мы снова встаем, когда судья бросает шайбу, после чего Нокс быстро перехватывает ее и отдает пас Грейсону. Тот немедленно делает рывок вперед, и я сосредотачиваю свое внимание на нем, даже когда он отправляет шайбу, летящую через всю площадку, Эрику.

Грейсон мастерски катается на коньках, а его движения столь же естественны, как если бы лезвия были продолжением его ног. Когда я смотрю на него, у меня создается впечатление, что кататься для Грейсона легче, чем ходить, и это вызывает у меня чувство зависти. Танцы для меня были чем-то похожим, за исключением того, что я управляла не коньками, а каждым мускулом своего тела, включая мимику и даже кончики пальцев рук и ног. Танцы были не только способом моего самовыражения, но и чем-то бо́льшим.