Амазонки - Анела Нарни

– Как твое имя? – спросил король, вводя упирающуюся девушку в свои хоромы.

Комната была на самом верху башни. Однако пол был обыкновенным, деревянным, дощатым, а серый холодный булыжник украшал стены, придавая помещению природную простоту и эстетику. В комнате было немного мебели – огромная кровать с пологом, в которой по желанию могло поместиться целых пять человек, дубовый стол, весь заваленный пергаментом с изображением карт и письменами, дубовый стул и небольшие полки под разнообразную ерунду. Девушка притихла, но явно не сдавалась и упорно молчала.

– Как твое имя?! – снова взревел Эйдан и замахнулся, но непокорная и глазом не моргнула. – Я вышибу из тебя его, если придется!

– Я скорее откушу себе ухо, чем буду отвечать тебе! – выплюнула девчонка, отвернувшись.

Король ухмыльнулся. Он не врал ни себе, ни окружающим, ни тем более не запугивал, а оттого немедленно вынул из-за пояса чуть более короткий, чем обычно, кнут, который носил с собой, и угрожающе щелкнул им по воздуху. А затем резко ударил по спине девушку, пытающуюся защитить голову от удара. Эйдан не собирался убивать ее, он хотел лишь показать, в чьей власти находится эта нахалка. Оружие порвало грязно-бурое, пропитанное талой водой тряпье, в которое была одета девушка, и оставило бордовую полосу наискось относительно выпирающего, словно хребет у динозавра, позвоночника; и девочка, сдавленно охнув, опустилась на колени перед своим покровителем, с жуткой ненавистью взирая снизу вверх. Нос ее при этом наморщился, а губы искривились в оскале, показывая белые зубы.

– Имя! – снова заорал Эйдан и девушка сдалась.

– Ния.

«Бесстрашная», – тихо перевел Эйдан у себя в голове. Это имя как нельзя лучше подходило его новой игрушке. Она была сильной, и только здесь она впервые встала на колени, несломленная никакими тяготами.

– Из какой ты семьи? – продолжал расспрос Эйдан.

– У меня нет семьи. И я не хочу говорить с тобой!

– Если я задаю вопрос, то я должен получить ответ! – На спину девушки обрушился очередной удар. Она пошатнулась и впервые жалобно заскулила. Перекрученные руки, должно быть, дико болели, а теперь добавилась боль от удара кнутом.

– Развяжи меня, прошу, мне очень больно, – попросила она. На глазах ее выступили слезы, готовые вот-вот сорваться. И какой позор будет для амазонки, если она заплачет!

– Я развяжу веревки, но ты должна усвоить, что называть меня можно только Господином или Повелителем, и отвечать соответственно. Ясно? – Эйдан взял со стола крохотный ножик, которым резал из дерева фигурки, когда нечем было заняться, и начал пилить грязную бечевку.

Ния, кажется, немного смирилась со своей участью или просто совершенно выбилась из сил. Эйдан улыбнулся, слыша свистящее дыхание и глядя на тяжело вздымающуюся грудь. Какое терпение. А до чего хороша!..

Когда король закончил высвобождение своей служанки из пут, та еле-еле пошевелила аж посиневшими руками. «Как же ее так…» – с сожалением на лице, Эйдан сел на корточки и разрезал веревку, которой были стянуты ноги девушки. Все волокна пропитались кровью, а раны так скверно выглядели, что вопрос о мытье пропал сам собой – это было необходимо.

– Ты голодна, так ведь?

Король поднял худое тело и осторожно положил на кровать, так и не дождавшись ответа. Раб или нет, перед ним человек. И нужно уметь лечить его, когда ему плохо. Нужно раздеть беднягу, отмыть, накормить и дать выспаться, тогда уже можно будет говорить и играть. Но самый первый пункт повис немым вопросом.

Эйдан одел на девицу ошейник и потянул за поводок.

– Идем!

Ние ничего не оставалось, кроме как направиться за королем… Эйдан потянул девушку за ошейник, выводя из комнат, у дверей которой стоял Варт.

– Варт, помой ее! – проговорил король.

Ния же едва не кинулась на Варта, когда тот провел по ее волосам сухой горячей ладонью, но Эйдан удержал девушку – мускулистый и вскормленный на щедрых угощениях с королевского стола Варт размазал бы ее одним махом. А Эйдану этого не хотелось. Во всяком случае, пока!

Варт вместе с королем отвели девушку в отделанную мрамором комнату с огромными, необъятно толстыми колоннами и гигантским бассейном, от воды в котором сплошным туманом валил пар, поднимаясь до самого десятиметрового потолка. Восхищение и признание прекрасного. Ния знала толк в эстетике и искусстве.

– Это королевские купальни. Не задерживайся тут, – сказал Эйдан Ние.

– Варт посторожит, а потом принесет тебе поесть. Но на ночь я не сниму с тебя ошейника. Не сниму вообще, до тех пор, пока не научишься вести себя, как подобает. Я отправлюсь в спальню и буду ждать там.

Днем путники вошли в деревню. Эту деревню Ксена знала, здесь она бывала, когда пыталась найти для себя работу еще до того, как познакомилась с Рамиром и отправилась с ним в путешествие. Деревня была большая, более двадцати дворов. В центре поселения стоял большой дом, являвшийся, по-видимому, постоялым двором и служивший для собраний жителей, а напротив дома над землей висел колокол – его звоном селян, видимо, приглашали на собрание.

Первыми на них обратили внимание собаки, с лаем бросавшиеся на лошадей. Послышался визг, когда лошадь ударила одну из мелких собак копытом и животные отступили. Люди, увидевшие путников, прятались по домам, запирали окна и двери. Ксена понимала, как они выглядят со стороны. Трое воинов, все вооружены и, судя по всему, опасны. Амазонка невесело усмехнулась.

Заметив что-то на земле, она спрыгнула с повозки. На дороге лежала оброненная перепуганным ребенком тряпичная кукла с соломенными волосами, в потрепанном красном платьице. Нарисованные глаза были полны печали. Девушка, держа игрушку в руке, обвела опустевшую улицу долгим взглядом. Ведя коня в поводу, она приблизилась к воротам постоялого двора. Они были заперты.

– Мы не враги!

Дверь дома приоткрылась.

– Тогда кто вы? – спросил голос.

– Меня зовут Ксена. Я иду спасать своих сестер от царя Эйдана. Со мной мои друзья. Впусти нас, хозяин. Мы не причиним вам вреда.

Было понятно, что хозяин не слишком поверил ей, но спорить не стал. Ведь воины, если захотят, войдут все равно. И тогда уж сами возьмут все, что пожелают, просить больше не станут. Троица вошла внутрь. Пристроив лошадей, все они вошли в таверну постоялого двора. Заняв место за большим дубовым столом, Ксена подошла к стойке, которую старательно протирал хозяин.

– Нам нужен ночлег, – сказала девушка.

– Сколько комнат? – поднял на нее взгляд трактирщик.

– Три, – сказала она после недолгого раздумья. – Две для мужчин, одна для меня.

– Десять монет, – кивнул хозяин.

– И ужин, – продолжила Ксена. – Побольше мяса, овощей…