Янтарный Меч 5 Эпоха Смертных - Fei Yan 绯炎

написано имя Брендель. Она использовала нож, чтобы тыкать в него снова и снова. Этот подлый ублюдок, но она не осмелилась сказать это вслух. Если новость о ее ссоре с графом Тонигелем распространится, она не могла себе представить, насколько большой катастрофой это станет для юга, который только что стабилизировался.

Дедушка мало чем мог ей помочь. В конце концов, герцог Вьеро был прежде всего герцогом и дворянином королевства.

— Вы хотите пригласить лорда Обервея или графа Ранднера? — осторожно спросила служанка. Она думала, что в письме военная разведка с юга, но больше строить догадки не решалась. В конце концов, она была всего лишь служанкой.

Грифина знала, что граф, о котором говорила ее служанка, была Аудиной, и с досадой покачала головой: «В этом нет необходимости, это не имеет большого значения» . Затем она посмотрела на скомканную бумагу в своей руке. Она хотела бросить его на землю и растоптать, но после секундного колебания откинула его назад и расплющила. Письмо сморщилось и перестало быть плоским, как образ некогда безупречного рыцаря в ее сознании. Оно больше не могло вернуться к мечтательному видению молодой девушки в начале. Грифина вдруг почувствовала горечь в сердце. Почему все были такими? Макаров, гроссмейстер Флитвуд, Аррек и даже этот подлый ублюдок перед ней. Неужели в великой Эруине не было никого, кому она могла бы доверять?

Но она не осмелилась открыть такую ​​вещь посторонним. Каждое слово в письме Брендель было тяжелым, и оно тяготило ее грудь. Как дерзко с его стороны вмешиваться в вопрос о престолонаследии Империи, а потом сначала действовать, а потом отчитываться. Грифин закусила нижнюю губу, пока она не побелела. Даже Брендель, действовавший сначала, а затем отчитывающийся, не вызывал у нее такой ненависти. Но знал ли этот ублюдок, как ужасно будет, если он рассердит Империю? Это была обратная чешуя Дракона, и любой, кто коснется ее, умрет.

Грифин не осмелился позволить Обервею и Одине обсудить этот вопрос. Несмотря на то, что Обервей был ее учителем и главным союзником, она не могла полностью доверять ему. К счастью, Обервей тоже был уверен в этом и больше ничего не сказал. Грифина была умна, и большую часть времени ей не нужны были дополнительные напоминания. Граф Один был не так чувствителен, как ее учитель, когда дело доходило до политики, но он был верен Империи, так что она могла быть уверена. Однако ни один из них не был в ее сердце самым подходящим кандидатом на должность министра внутренних дел.

Грифина не знала почему, но в ее сердце всегда была отвратительная тень. Грифина просто отложила письмо и направилась к своему кабинету.

“Ваше высочество?” Служанки были в замешательстве.

«Я собираюсь написать ответ» .

Всего пять дней спустя Грифин получила второе письмо от Тонигеля. Это письмо отличалось от первого письма, которое представляло собой формальный отчет. В письме подробно объяснялись все тонкости предоставления политического убежища принцу Ленарете, а также некоторые собственные соображения Брендель, а также проблемы и выгоды, с которыми он мог столкнуться при этом. Грифина сидела за своим столом, поглаживая извинения Брендель на письме кончиками пальцев, и какое-то время сидела в оцепенении. «Кажется, я обидела его, — подумала она про себя. “Но он обещал Веронике, и на его собственной территории нет никакой пользы. Это только для того, чтобы избавиться от самого себя?”

Но на этот раз девушка-полуэльф тщательно проверила целостность магической печати на письме, аккуратно сложила письмо и бережно хранила его в шкатулке из мифрила. Только у нее и Харуза был ключ от этого ящика, и это был подарок на день рождения от Оберга Седьмого. Куда бы она ни пошла, она возьмет с собой эту коробку. После этого она написала ответ.

Первая половина ответа была полна утешения и ободрения принцессы-регентши своему вассалу, в ней говорилось, что ее не волнует этот вопрос, и она надеется, что у Брендель не будет никаких обид. Но в конце письма Грифин написала прекрасными словами: «Граф, хотя это может быть грубо говорить так смело, я все же хочу спросить вас, что вы думаете о будущем этого королевства и отношениях между мной, Харузом., а также королевство и вас в будущем. Я надеюсь, что добрый и праведный Рыцарь, которого я встретил, сможет ответить на этот вопрос» .

Когда Брендель получил письмо, он не мог не рассмеяться. У принцессы, казалось, не было возможности иметь с ним дело, и она фактически разыграла нежную карту. Но у него не было честолюбия, и когда он получил письмо, у него хватило только веры идти вперед. У него не было других слов, и он тотчас же ответил принцессе. В письме не было ни слова, только чистая страница, а затем он положил брошь, которую дала ему Грифина, на чистую страницу.

Через неделю получил ответ.

В письме было всего одно предложение.

«Мистер Брендель, пожалуйста, делайте, что хотите. Будущее Эруины и Харуза в ваших руках» .

… …

Лес шумел.

Принцесса Магадаль спокойно лежала на большой кровати, которая, казалось, выросла естественным образом из стен деревьев. Ее светлые волосы разметались по белоснежным простыням, а веки были тихо сомкнуты, как у спящей красавицы в сказке. Но все в комнате уже чувствовали, что княгиня отдышалась. Ее грудь слегка вздымалась и опускалась, а длинные ресницы время от времени дрожали, как будто она могла проснуться в любой момент.

Брендель вздохнул с облегчением. Сначала он посмотрел на остальных, показывая, что Сиэле , Хипамире, Шите и сестрам-близнецам следует уйти первыми. Затем он обернулся и поблагодарил хладнокровную девушку позади него: «Это все благодаря вам, мисс Фурофа» .

Шита спрятал Сердце Дракона в другом гнезде в Смертоносной Тундре, но оно было полностью уничтожено взрывом. Тот, что был помещен на тело Магадала, был принес Алосом из клана Дракона. Хотя маленькая женщина-Дракон была беспечной, она была женщиной своего слова. Просто она должна была лично внедрить Сердце Дракона в Магадала, но она не могла уйти из-за своего срока заключения. В конце концов, она доверила хладнокровной девушке из клана Дракона выполнить свое обещание. И Брендель случайно встретил ее однажды в Наследии Святой, девушку, которую Алоз назвал Фурофа.

Первоначально он беспокоился о том, не возникнут ли какие-либо проблемы, но не ожидал, что последний окажется настолько надежнее первого. Мало того, что весь процесс имплантации прошел чисто, так еще и казалось, что вообще никаких проблем не было.

Поэтому его благодарность тоже была