Всему свое место. Необыкновенная история алфавитного порядка - Джудит Фландерс

европейские читатели получали возможность узнать иностранные алфавиты. Тогда как прежде в Италии и Франции при копировании рукописей древнееврейский обычно транслитерировался латинскими буквами, в остальной Европе иногда использовался греческий алфавит, но все реже и реже. Арабский, за исключением Испании, где он был в ходу, также почти всегда записывался латинским алфавитом. Напротив, на Британских островах некоторые были знакомы с древнеанглийским руническим алфавитом футарк, а также с ирландским огамическим письмом[167]. Позднее широко стали известны и использовались в сочетании с латинским алфавитом древнеанглийские рунические буквы, такие как Þ, þ и Ƿ, ƿ. В результате на Британских островах «иностранные» письмена казались более привычными и не столь пугающими, а потому в переводах наряду с латинскими использовались и еврейские буквы, что начиная с IX в. наблюдалось и в Германии, куда регулярно направлялись высокообразованные монахи из Ирландии и Великобритании.

Открытость к другим алфавитам привела к тому, что в XI в. некоторые рукописи, созданные в этих регионах, содержали знаки, похожие на цифры, которые мы называем арабскими (1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9 и 0) и которые, если быть точными, имеют индо-арабское происхождение. Впервые они появились в рукописях, переписанных книжниками, знакомыми с книгами из Багдада, средоточия научной жизни того времени, или с произведениями персидских ученых. К концу XII в. переписчики в Южной Англии уже использовали цифры, весьма близкие по форме к современным, и именно английские писцы первыми применили арабские цифры в заголовках глав, колонтитулах и для нумерации страниц, перечисленное – схоластические нововведения, вызванные необходимостью идентифицировать и находить точные цитаты[168].

В манускрипте Бакхшали, найденном в современном Пакистане и датируемом III–VII вв., мы видим ряд цифр, включающий первое известное изображение нуля[169]

В конце XI в. еврейский философ и врач Маймонид (ок. 1135–1204), родившийся и получивший образование в Кордове, изложил в «Книге заповедей» 613 (согласно его подсчетам) заповедей Торы (первых пяти книг Ветхого Завета), которые он распределил по 14 категориям, или «принципам». Второй раздел «Путеводителя растерянных» Маймонид также начинает с перечисления 25 предпосылок, которые он использовал для построения философского доказательства бытия Бога. С помощью этих списков Маймонид, так же как Абеляр и Аквинат, утверждал иерархию и структуру рассуждений, которые позволили ему соединить для своих читателей разрозненные фрагменты информации, создавая таким образом не только метод обучения, но и само учение[170].

Начиная с Фомы Аквинского и расцвета схоластики, устройство текстов становится не менее важным, чем их содержание. Схоластика в том виде, в каком она была представлена в университетах, особенно в Парижском, представляла собой не набор философских или богословских догм, но метод обучения, основанный на диалектике, в соответствии с представлениями Аристотеля: выдвигался какой-либо вопрос, приводились аргументы за и против, делался вывод. Таким образом, «Сумма теологии» Фомы Аквинского является не только издавна признанным шедевром мысли, но, что не менее важно, также шедевром организации и устройства. Анри-Жан Мартен, один из ведущих европейских исследователей истории письма и книгопечатания, заметил по этому поводу:

[В Сумме] каждой части, каждому трактату и каждому вопросу предшествует краткое изложение. Каждая статья, начальная единица в этой иерархической структуре, имеет название, начинающееся с utrum (вопросительной частицы). Альтернативные возможности сопровождаются рядом возражений, первое из которых вводится формулой videtur quod non (кажется, что не …), а каждое из последующих – наречием praeterea (более того). Затем, после зачина sed contra (но этому противоречит …), приводится (обычно один) аргумент против первоначального суждения, который и дает ответ на вопрос. В основной части статьи, начинающейся формулой respondeo dicendum (я отвечаю следующим), опровергаются все возражения по порядку, причем всякий раз в начале дается отсылка ad primam, ad secundam [на первое, на второе] и так далее[171].

Подход к упорядочению знания в труде Фомы Аквинского, ставший авторитетным, имел предшественников в трудах ранних средневековых энциклопедистов, увлеченных сведéнием воедино знаний о мире, который они видели вокруг себя, равно как и о тех мирах, которые, как они надеялись или опасались, должны были настать. Это увлечение продолжало процветать в золотой для энциклопедистов век. «Этимологии» Исидора по-прежнему широко использовались как источник грамматических сведений, наряду с двумя другими трудами: «О природе вещей» (ок. 1200–1204) Александра Неккама, одной из самых ранних энциклопедий, использовавшихся проповедниками для написания речей, и «О свойствах вещей» (ок. 1240) францисканца Варфоломея Английского. Вторую энциклопедию посчитали настолько необходимой для студентов Парижского университета, что ее стоимость была закреплена в специальном статуте[172]. В 1398–1399 гг. она была переведена на английский язык, при этом ряд пересказов был выстроен по алфавиту, чтобы облегчить обращение к ней при составлении проповедей. Поздние списки содержали алфавитные указатели названий книг и глав, в то время как две трети сохранившихся латинских рукописей содержат глоссы на полях, дающие «свойствам вещей (мира природы)» нравоучительные и символические объяснения: эти глоссы быстро начали использоваться в качестве инструмента для поиска соответствующих разделов[173].

Самой значительной и знаменитой энциклопедией того времени было «Великое зерцало» (Speculum maius), составленное доминиканцем Винсентом из Бове (ок. 1184/1194–1264), которое насчитывало около 4,5 млн слов, поделенных на 9885 глав[174]. Энциклопедия была написана в 1244–1255 гг. и состояла из четырех частей: «Зерцало природы» (Speculum naturale) рассказывало о Боге, ангелах, бесах и человечестве, сотворении мира и его естественной истории; «Зерцало науки» (Speculum doctrinale) охватывало грамматику, логику, этику, медицину и профессии; «Зерцало истории» (Speculum historiale) суммировало содержание двух первых частей, а также включало краткую историю мира; «Зерцало морали» (Speculum morale), в основном составленное после смерти Винсента, опиралось на «Сумму теологии» Фомы Аквинского.

В «Зерцале природы» использовались иерархические принципы организации: сперва речь шла о Боге, затем об ангелах, потом приводилась аналогия шести дней творения – от бесформенной материи к созданию материального мира и, наконец, представлялась иерархия, включающая человека, душу, тело и природный мир. «Зерцало науки» помещало в центр человека, а не Бога: структура этой части опиралась на trivium, quadrivium и три области науки по Аристотелю – теоретическую, практическую и логическую, – дополненные механикой, чтобы охватить пропущенные им области. В «Зерцале истории» использовался хронологический порядок, от сотворения мира до Страшного суда. Если явления не подчинялись естественным образом ни иерархическому, ни хронологическому расположению, Винсент из Бове по умолчанию использовал подход, примененный Исидором в «Этимологиях»: перечислял животных, растения и минералы в абсолютном алфавитном порядке (один из первых примеров его применения!).