Канарис. Руководитель военной разведки вермахта. 1935-1945 - Карл Хайнц Абсхаген

Обеим названным выше категориям было присуще традиционное для немецкого офицера нежелание заниматься вопросами внутренней политики, не говоря уже об активном вмешательстве во внутренние распри. Но именно рейхсвер считал себя защитником конституционного правительства также и в случае возникновения настоятельной необходимости применения силы для восстановления спокойствия и порядка в стране.

Напротив, интересующихся политикой легко можно было обнаружить среди лиц молодого поколения, которые стали офицерами уже при Гитлере или которые благодаря начавшемуся в 1935 г. необычайно быстрому увеличению мощи вооруженных сил неожиданно, за короткий срок продвинулись по службе и получили высокие звания. Хотя среди этих более молодых офицеров Третьего рейха встречались и такие, кто в силу семейных традиций и превалировавшего в их общественной среде скептического отношения к национал-социализму еще сохранял известную долю внутренней независимости, однако большинство молодых капитанов, ротмистров и лейтенантов сделались убежденными сторонниками существующего режима, который как будто играючи последовательно добивался успехов во внешней политике, стряхнул «путы Версаля», восстановил обороноспособность Германии и предоставил каждому возможность для головокружительной карьеры. Это стало причиной возникновения некой трещины – лишь слегка замаскированной воинской дисциплиной – между старшим и молодым поколениями офицеров. Последствия этого могли быть куда более серьезными, если бы не постоянное соперничество вермахта и партии и особенно сухопутных войск и СС, которое не допускало расширения и углубления разногласий, сплачивая разные армейские поколения.

Необходимо, однако, отметить, что описанные нами противоречия проявлялись в стенах абвера не столь очевидно. Человеческие качества и интеллектуальный уровень работавших в этом учреждении офицеров был за малым исключением чрезвычайно высок во всех трех категориях. Особенности работы в разведывательных органах требовали уважительного отношения к индивидуальным чертам характера каждого сотрудника. В конце концов, число принадлежавших к третьей категории более молодых офицеров, которые, вероятнее всего, могли стать источником трений и конфликтов, было в абвере относительно невелико. Оно заметно увеличилось лишь в ходе Второй мировой войны. Но даже при этих благоприятных обстоятельствах успешное руководство такой службой, как абвер, выполнявшей сложные задачи в непростых условиях Третьего рейха, требовало особого умения обращаться с людьми, которое было в полной мере – как уже неоднократно подчеркивалось ранее – свойственно Канарису.

Когда Канарис возглавил абвер, в этой организации уже работал майор Ханс Остер, которому было суждено сыграть весьма заметную роль не только в деятельности этой спецслужбы и в жизни самого Вильгельма Канариса, но и в немецком движении Сопротивления. Судьбы этих двух незаурядных личностей тесно переплелись между собой, и на последующих страницах книги имя Остера будет нам часто встречаться. Здесь мы пока ограничимся его краткой характеристикой. Остер, безусловно, принадлежал, по нашей классификации (см. выше), к первой категории немецких офицеров. Человек со стройной фигурой ловкого наездника, всей душой ненавидевший лживую демагогию и моральную порочность нацистского режима, он сохранял верность нравственным критериям, которые воспринял еще до 1914 г., будучи совсем юным офицером. Не вынашивая планов восстановления монархии, он был убежден в преимуществах монархического государственного устройства вообще и для Германии в особенности и чувствовал глубокую личную связь с бежавшим в Голландию кайзером, сохраняя ему, пока тот был жив, абсолютную верность. После 1918 г. Остер в течение ряда лет служил в рейхсвере, в 1930 г. был уволен в запас и лишь по прошествии длительного времени зачислен вновь в вооруженные силы в качестве К-офицера. Видимо, перерыв в военной карьере стал причиной того, что он не приобрел типичных признаков офицера рейхсвера, а сохранил характерные черты армейского службиста кайзеровской эпохи. Остер, вероятно, был одним из первых офицеров вермахта, распознавших опасность национал-социализма не только для Германии в целом, но и для вооруженных сил в частности, то есть именно для той организации, за благополучие которой он чувствовал себя ответственным. И в отличие от подавляющего большинства своих сослуживцев Остер был полон решимости сделать из всего этого для себя практические выводы. Серьезность своих намерений он, правда, не совсем удачно пытался скрывать под маской кастовой заносчивости, смягчаемой до известной степени его саксонским обличьем. Ханс Остер горячо любил свое отечество, но, как и у Канариса, то была не слепая и не безрассудная любовь. Он хорошо различал слабые стороны немцев, однако это нисколько не уменьшало его привязанности к своей стране и к своему народу. И еще ему было присуще высокое чувство собственного достоинства. Чтобы дать правильную оценку различным событиям, которые мы обсудим в последующих главах, необходимо постоянно помнить об этих характеристиках Остера. Отношения Канариса и Остера не были безоблачными, свободными от напряженностей. Уж больно разными они были по своей натуре людьми. С одной стороны, осторожный, тщательно взвешивающий каждый свой шаг, сдерживаемый или подталкиваемый интуицией, неизменно скрывающий свои истинные намерения Канарис, а с другой – нетерпеливый, безрассудно смелый, порой довольно опрометчивый Остер. Но они оба категорически отвергали как политику войны, так и террористический режим, установленный нацистами в Германии. В этих вопросах у них не было расхождений во мнениях, и они прекрасно дополняли друг друга. В продолжение многих лет Канарису приходилось неоднократно с помощью различных уловок и хитростей, подчас рискуя собственной головой и позицией, оберегать чересчур порывистого Остера и его сотрудников от угрожавших им со стороны гестапо опасностей.

Объединяли Канариса и Остера еще и глубокие религиозные чувства, лежавшие в основе их поступков. «И с Канарисом, и с Остером всегда можно было поговорить на религиозные темы, – рассказывал один из бывших сотрудников абвера. – Оба они в своих действиях руководствовались не политическими, а этическими соображениями. Они признавали более высокий закон, чем законодательство нацистского государства, и это придавало им силы и решимость в случае необходимости принять мученическую смерть».

Отдел «Абвер-1» долгие годы возглавлял полковник Генерального штаба Пикенброк, которого близкие ему люди называли просто Пики. Это был жизнерадостный, веселый, склонный к шуткам выходец из Рейнской области. Его эрудиция и сдержанный юмор особенно приходились по душе Канарису, который оказывал ему безусловное доверие и был с ним более откровенным, чем с любым другим ближайшим помощником. Если Канарис вообще с кем-либо делился своими тревогами и заботами, то в первую голову с Пикенброком. Однако едва ли Канарис раскрывался перед каким-либо отдельным лицом полностью. У него была манера как бы распределять свои сокровенные мысли по частям среди ближайших соратников, сообщая то одному, то другому собственные беспокойства и опасения, таким путем освобождаясь от эмоционального стресса.

Следующим по значению отделом «Абвер-3» руководил до начала Второй мировой войны майор (позднее полковник) Генерального штаба Бамлер. В первом томе своего вызвавшего неоднозначную реакцию сочинения «До горького финала» Гизевиус дает ему весьма нелестную характеристику. И в самом деле, Бамлер был ревностным сторонником нацистской системы правления или, быть может, из корыстных соображений выдавал себя за такового; а это весьма вероятно, особенно если принять во внимание слухи о том, что он якобы в последнее время превратился в коммуниста и был завербован советской разведкой. Бамлер, чей отдел, как уже говорилось выше, в силу специфики своей деятельности довольно тесно сотрудничал с СД, постоянно стремился наладить между двумя этими организациями не просто деловые, а, по его словам, «товарищеские» отношения. Канарис крайне неприязненно воспринимал подобные действия, ибо изо всех сил старался не раскрывать перед СД дела абвера и не хотел, чтобы его подчиненные поддерживали дружеские и товарищеские связи со службой безопасности. Потому-то он сделал все для того, чтобы потихоньку избавиться от Бамлера. Сам того не ведая, Бамлер облегчил Канарису эту задачу, когда в 1939 г. попросил о переводе в действующую армию. И шеф абвера, естественно, не стал возражать.