Сан-Инферно. Новичок - Дмитрий Зимин

— Да я вовсе не...

— И подружке своей передай: если так уж невтерпёж — пускай ждёт конца смены. А не то...

— Пастуший пирог. Я помню, спасибо большое.

Я сдался. Нет, правда! Почему мне не удаётся никого переубедить? Ариэль вбила себе в голову, что я — контрабандист. Папа Борщ думает, что я — король секса...

Но получается, что интерес Лолиты как-то повышает мой статус в глазах других... А это вовсе неплохо. Так что, пусть думают, что хотят.

Когда Папа Борщ наконец-то освободил меня от своего хотя и дружеского, но обременительного внимания и я прошел к своему рабочему месту, то просто онемел.

Вчерашний посудный Эверест сегодня показался бы жалкой детской горкой. Тарелки громоздились даже на полу. Между посудными небоскрёбами сверкали ледники стеклянной тары, а весь остальной пол устилали холмы казанов и тарелок.

— Ну, Фонци, пора и за работу! — я бодро потёр руки. — Фонци?.. — но губки нигде не было.

Скажете, не Бог весть, какая потеря! Подумаешь, губка... Но вы просто не понимаете.

Для человека в моём положении это просто катастрофа! На самом деле, я ведь НЕ УМЕЮ мыть посуду. Конечно, я могу поелозить тряпкой по грязным тарелкам, но что толку? Добиться такого сверкающего, стерильного эффекта, как Фонци — не в моих силах. Сколько бы мыла я не извёл.

К тому же... Только не смейтесь. По-моему, мыть посуду — это самый, что ни на есть, АДСКИЙ ТРУД. Особенно, когда речь заходит о кастрюлях с прилипшими ко дну неопознаваемыми кусочками, покрытых толстым слоем жира сковородках и закопчённых до черноты чайниках.

Потеряв полчаса драгоценного времени, я облазил весь пол, заглянул во все щели, выдвинул все ящики...

Может, у Фонци сегодня выходной, а он забыл меня предупредить?.. Да нет. Когда я только пришел, он был на своём рабочем месте, и просто подпрыгивал от энтузиазма.

Ладно, делать нечего. Придётся обойтись без него.

Когда я наконец увидел свет в конце туннеля — то есть, пол под посудными небоскрёбами, остальные уже разошлись.

Погасли печи, перестали трещать дрова в камине, в зале смолкла музыка и погас свет... Сквозь плотно закрытые ставни пробивались багровые лучики солнца.

Всё-таки как-нибудь нужно выяснить: что такого в том, чтобы выходить на улицу днём? Но не сейчас. Сейчас я слишком сильно устал.

Руки покраснели от горячей воды и разъедающего мыла, а кожа на кончиках пальцев противно сморщилась.

С трудом нагнувшись, я поднял с пола последнюю сковородку...

— Фонци! Ты как там оказался?..

Подняв губку, я с недоумением оглядел заляпанный мыльной пеной каменный пол.

И вдруг, совсем рядом, услышал тоненькое издевательское хихиканье. Бросился посмотреть — но в кухне уже никого не было. Только громко хлопнула входная дверь.

Так значит, надо мной решили подшутить. И этот шутник почему-то не боится появляться на улице днём.

Пришлось набрать в раковину воды и пустить Фонци поплавать — просто так, для удовольствия.

Пока губка резвился в горячей мыльной воде, я на всякий случай проверил все закоулки и укромные закутки в кухне — а таких нашлось немало.

Пусто. Значит, мне не показалось: шутник прятался до тех пор, пока в полной мере не насладился своим триумфом, а потом быстренько слинял. Причём с такой скоростью, что я его даже не смог разглядеть.

Ла-а-адно. Оставлю это дело на потом. Но позже я к нему вернусь. Обязательно.

Отыскать дорогу в общагу в лабиринте, который представляли из себя помещения клуба, оказалось совсем не просто.

Но мне всё-таки повезло в конце концов выйти к бассейну, окруженному коттеджами — скорее, благодаря инстинкту, нежели наблюдательности.

А здесь, похоже, была вечеринка! Вокруг бассейна стояли шезлонги — сейчас на них сушились влажные полотенца. Тут и там валялись смятые пластиковые стаканчики, кактус в глиняном горшке был утыкан коктейльными зонтиками, а на оранжевой воде покачивались резиновые утята, надувные матрасы и даже искусственный остров с надувной пальмой.

Я вздохнул. Всё. Всё проходит мимо меня. Вот бы посмотреть, как мои девчонки, одетые лишь в крохотные бикини, резвятся в воде цвета фанты...

И тут я понял, что меня ожидает ещё одна проблема. Я не мог вспомнить, в какую вчера вошел дверь.

На вид все они были до безобразия одинаковыми. Аккуратные крылечки, аккуратные красные, крепко запертые ставни, аккуратные дверные ручки... Стоп! На той двери, к которой вчера подвела меня Лолита, была ящерица. Зелёная такая.

Отыскав дверь с ящерицей, я с трепетом взялся за ручку... И оказался в знакомом розовом царстве. Фух! Слава Богу. А то попал бы к этому Розарио, у которого шкаф набит женскими тряпками...

Кстати, горы шмотья на полу уже не было. Наверное, этот бухгалтер-трансвестит и постарался. Господи, что за дурацкие мысли лезут в голову?..

— Макс, это ты? — сонный голос принадлежал Ариэль.

— Я.

Хорошенькая растрёпанная головка тут же просунулась меж прозрачными занавесями.

— Точно, ты. А я думала: вдруг не ты?

— И почему ты так думала?

— Потому что ты — контрабандист.

— Но я — не он! В смысле, не...

— Даже обиделась на тебя, честное слово. Обещал мне журналов, а сам... Мы даже шарики надули!

Я мысленно провернул всё, что сказала Ариэль, в обратную сторону. А затем рассудительно кивнул.

— Ну, во-первых, о вечеринке я не знал, — во время разговора я успел раздеться.

Расшнуровал ботинки, стащил куртку, расстегнул ремень на джинсах... Вспомнил, что кроме меня самого, под джинсами ничего нет, и смутившись, застегнул обратно. А потом рванул в ванную.

— А во вторых? — Ариэль уже была рядом. В короткой розовой маечке и таких же трусиках, она была очень хороша. А как пахла!..

— А во-вторых, как только я научусь ходить по измерениям, то обязательно принесу тебе модных журналов. Но с одним условием...

— Ура! — не слушая дальше, Ариэль повисла у меня на шее и влепила сочный поцелуй. — Значит, я зря волновалась. За это мне полагается награда... А ты собираешься мыться, да? Ой, Макс! А можно с тобой?..

— Ариель, милая... — я подхватил её на руки. — Если я когда-нибудь скажу "нет" — просто отдай меня Эцилопам, ладно?

— Хорошо, если ты просишь... — на лице её возникла задумчивая гримаска. — Интересно: а если мне кто-то не нравится, можно отдать его Эцилопам?

Мы встали под струи воды, и на некоторое время разговоры прекратились как-то сами собой. Кстати: Ариэль мне показала, для чего используется оставшийся четвёртый кран... И это было восхитительно.