Дворец утопленницы - Кристин Мэнган

– Простите, Фрэнсис. – Гилли едва не бежала, дыша тяжело и неровно, пытаясь угнаться за ее размашистой, решительной поступью. – Я думала, вам тут понравится.

Замерев у входа, Фрэнки с любопытством обернулась:

– С чего вы это взяли?

Гилли явно растерялась.

– Я думала… Не знаю, что я думала.

Фрэнки смягчилась. Теперь, когда паника схлынула, она чувствовала себя неловко: сваляла дурака, да еще и на глазах у девчонки.

– Слишком у вас романтичная натура, такое до добра не доводит. Никто вам об этом раньше не говорил?

Гилли робко улыбнулась.

– Простите меня, Фрэнсис. Я просто надеялась произвести на вас впечатление.

– Впечатление? На меня?

– А вы, случайно, есть не хотите? – вопросом на вопрос ответила Гилли.

Фрэнки в очередной раз удивилась ее нахальству.

– Умираю с голоду, если честно.

Вечер постепенно сменился ночью, солнце село, и город притих, окутанный тьмой. За это время они успели сделать не одну и не две, а целых три остановки, чтобы попробовать чикетти – маленькие аппетитные закуски, которые продавали из-за стойки, точно десерты в кондитерской. Фрэнки и прежде обращала на них внимание в полюбившихся ей барах, но ни разу не решилась заказать. Больше всего ей понравились ломтики жареного хлеба с разными начинками – то ярко-оранжевые кусочки zucca[22] и шарики красного перца поверх слоя рикотты, то маринованные листья салата радиккьо с pesce spada[23] и темными дорожками бальзамического уксуса по бокам. Baccalà mantecato[24] оказалась на вкус соленой, как море, а от acciughe marinate[25], богато сдобренных уксусом, во рту защипало; названий большинства блюд Фрэнки не удалось ни понять, ни запомнить, но она точно знала, что никогда не забудет их вкусов и запахов.

– А ваши друзья не будут волноваться? – спросила Фрэнки в очередном баре, пока они стояли, облокотившись на стойку, перед тарелками, полными зубочисток от съеденных чикетти. Она вгляделась в лицо Гилли, пытаясь расшифровать его выражение.

– Не так уж мы с соседками и дружим. – Гилли на мгновение будто бы смутилась. – У меня вообще не очень много друзей, даже дома, – добавила она. Фрэнки почудилось, что эти слова и эта откровенность стоили ей усилий.

– Правда? – спросила она, стараясь не выдать своего удивления. Гилли ошеломила ее – и этим признанием, и готовностью, с которой оно было сделано. Фрэнки и сама не знала толком, какой образ новой знакомой успела нарисовать в голове, но на одиночку та не походила совершенно. – Что ж, – добавила она, когда Гилли кивнула, по-девичьи покраснев до кончиков ушей, – дружба в любом случае переоценена.

Это замечание, казалось, слегка успокоило девушку.

– А у вас совсем нет друзей?

– Есть одна подруга, – ответила Фрэнки. – Но с ней я познакомились примерно в вашем возрасте. – Она пригубила вино. – У вас еще все впереди.

За эти слова Гилли вознаградила ее столь ослепительной улыбкой, что Фрэнки принуждена была отвернуться и сделать еще несколько глотков из почти опустевшего бокала, который бармен, с ее молчаливого согласия, тут же проворно заменил на новый. Возможно, так действовало вино, но теперь, глядя на девушку напротив, слушая ее болтовню, Фрэнки чувствовала, как что-то внутри смягчается, поддается ее напору. Удовольствие и досада весь день сменяли друг друга, но сейчас удовольствие определенно побеждало. После бара они отправились в одно из кафе на Кампо Санта-Маргерита, заказали глинтвейн, чтобы, несмотря на холод и туман, устроиться со стаканами на скамейке снаружи и наблюдать за прохожими. Гилли забрасывала Фрэнки вопросами о местах, где та успела побывать, советами и идеями для будущих вылазок. Лишь поздней ночью, дав обещание непременно увидеться снова и многократно повторив, что нет, провожать ее домой не нужно, Фрэнки зашагала к палаццо, унося с собой воспоминание о Гилли, о том, как она сидела на скамейке и на верхней губе ее темнел винный налет, как она расхохоталась, запрокинув голову, и воскликнула:

– Ох, Фрэнсис, ума не приложу, чем вы до сих пор занимались в Венеции!

Фрэнки разбудил резкий запах сигаретного дыма. Сперва она думала, что запах ей просто приснился, потом, проснувшись окончательно, решила, что он доносится из распахнутого окна. Но одного беглого взгляда хватило, чтобы убедиться – вчера, перед тем как лечь, она закрыла окно на щеколду. Выбравшись из постели, Фрэнки схватила халат, ночью небрежно скинутый на пол, и стала спускаться в пиано нобиле.

– Мария? – позвала она, шагая по ступенькам. Ответа не последовало. Фрэнки потерла глаза, пытаясь прогнать остатки сна, из-за которых взгляд туманился, все расплывалось. Может, запах дыма ей просто померещился? Но у подножия лестницы она втянула носом воздух, и сигаретный дух вновь обнаружил себя, еще сильнее, чем прежде. Насторожившись, она обвела глазами гостиную в поисках источника, а сама попутно задумалась, не Мария ли это смолит тайком в каком-нибудь из секретных коридоров палаццо. От этой мысли она едва не рассмеялась, но тут взгляд ее упал на камин – и на человека, стоявшего рядом.

Фрэнки моргнула, заподозрив, что еще не вполне проснулась, даже на всякий случай ущипнула кожу на тыльной стороне ладони. Но нет, это был не сон – она наяву видела гостиную и постороннего человека в ней. Мужчина – хотя бы в том, что это мужчина, сомнений не было – стоял вполоборота перед камином, откуда дышали красным жаром угли, и держал между пальцев зажженную сигарету.

На мгновение Фрэнки окаменела, не зная, что сказать, не представляя, что в подобной ситуации полагается делать. Затем шагнула к нему. На вора он похож не был. Одет в дорогой с виду костюм, на руке серебряные часы, тоже явно не из дешевых. Хотя, может, в Венеции все воры так одеваются? К тому же с какой бы еще стати ему тут оказаться? Если только это не журналист. Подозрение укололо ее, что-то глубоко в душе дрогнуло, разладилось. Подозрение заставило ее действовать.

– Ни с места – или закричу, – заявила она. Слова сами собой соскочили с языка, не дав ей времени поразмыслить, хорошая ли это идея, не лучше ли было бы потихоньку улизнуть, пока ее не заметили. Вот бы заставить его стоять смирно – тогда, быть может, получилось бы подобраться к телефону, вызвать карабинеров; это ведь разумнее, чем прятаться в палаццо и ждать, пока вор найдет тебя сам. Тут же, стараясь не выдать испуга, она задумалась, какой номер набирать – точно не 999, это было бы слишком просто.

Впрочем, уже и неважно. Добраться до телефона она не успела – мужчина повернулся к ней, сделал шаг навстречу, разразился скороговоркой на итальянском.