Маг крестоносец - Кристофер Сташеф

— Склон! — вскричал начальник гвардии. — Обороняйте склон!

Половина выстроившихся на стене лучников развернулись в указанном направлении и увидели, что по склону к воротам мчится тысяча конных варваров, также вооруженных луками. Лучники с обеих сторон разрядили луки, но варвары пока были слишком далеко, и их стрелы, не долетев до цели, упали на землю. Луки арабов были длиннее, и стрелы, пущенные ими, летели дальше. Первая шеренга варваров была поражена меткими выстрелами. Но вторая шеренга перескочила через них, словно их и не было, и помчалась к воротам. В шеренге было всего шестеро конников, но за ними следом скакали тысячи.

Подбежали новые лучники. Тетива звенела, распевая о крови и смерти. Варвары падали ряд за рядом. Наконец их командир, убедившись в тщетности атаки, развернул войско, и оно ускакало прочь.

В сражении у ворот победили превосходящие силы арабов. Монголы погибли все до одного. Они падали на землю с боевыми кличами. Когда шум боя утих, арабы еще какое-то время стояли, застыв на месте, и, тяжело дыша, гневно взирали на поверженных врагов. Затем один за другим отважные воины воздели свои ятаганы, тем выразив радость победы и уважение к павшим.

— Они не ведают страха, — сказал один из воинов-арабов. — И когда они верхом, они — могучие бойцы.

Даже калиф вышел из ворот, дабы почтить память павших врагов.

— Уложите их тела на склоне за воротами, — распорядился он, — чтобы их товарищи могли ночью забрать их. Когда их тела будут уложены как подобает, сыграйте «славу» со стены в их честь.

Он отвернулся, но рядом с ним тут же оказался главный чародей и сказал:

— Мой повелитель, ты прав. Они воистину прекрасные бойцы. И как же мы удержим город, противостоя такому их числу?

— С верой в Аллаха, — ответил калиф, — и с надеждой на то, что правители моих провинций смогут прибыть со своими войсками, пока мы будем удерживать город.

* * *

Мэт всегда предпочитал отправляться на разведку без своего друга, дракона Стегомана. Безусловно, могучий зверь стоил целого войска телохранителей и представлял собой не только великолепное средство передвижения, но и прекрасную компанию, однако лицезрение дракона могло кого угодно навести на нехорошие подозрения, а когда ты ставил себе целью сбор сплетен в придорожных тавернах, наличие дракона вносило в это дело определенные минусы.

Между тем Мэт отправился в путь верхом на коне, что автоматически поднимало его на пару социальных ступеней над теми средними гражданами, с которыми он обычно предпочитал общаться. Однако прежде всего Мэту сейчас была нужна скорость, да и сплетни выслушивать он намеревался начать не раньше, чем доберется до Святой Земли. Там он, при желании, мог продать своего коня, а вот дракона продать сумел бы навряд ли. К тому же отослать Стегомана подальше долее чем на пару ночей было трудновато.

Несмотря на все заверения, которые он высказал Алисанде, Мэт ощутил радостное волнение, когда город скрылся за горизонтом. Ему предстояло несколько месяцев полной свободы от каждодневной ответственности и от дворцовых интриг, которые порой наводили на него такую тоску, что он всерьез подумывал, а не устроить ли придворным магическое промывание мозгов. До сих пор он противился таковым желаниям хотя бы из уважения к свободе воли. Здесь же, на дороге, открытой всем ветрам, он ощущал эмоциональную чистоту, которой мешала разве что дорожная пыль. Однако окрестности были настолько живописны, что и о пыли можно было забыть.

Увы, к закату Мэт не успел доскакать ни до какого населенного пункта и решил заночевать на природе, неподалеку от дороги — под соснами на берегу ручья. Привязав коня на лугу, поросшем свежей сочной травой, Мэт подумал, что надо бы нарубить лапника и устроить ложе помягче. Он сунул руку в мешок, чтобы достать походный топорик.

Под его пальцами шевельнулась теплая шерсть.

Мэт отдернул руку, выругался, раскрыл мешок пошире и повернул, чтобы заглянуть в него получше.

Над краем мешка появились два больших остроконечных уха, затем — округлая макушка и два глаза со зрачками-щелочками. Балкис открыла ротик и укоризненно мяукнула.

Мэт вытаращил глаза.

А потом рассмеялся и протянул к кошке ладони, сложенные «ковшиком».

— Решила попутешествовать, да? Ну, тогда выпрыгивай из мешка и помоги мне разбить лагерь!

Балкис выбралась из мешка, перебралась на руки к Мэту и прижалась к его груди, мурлыча не тише ручной кофемолки.

Мэт ласково погладил ее по головке.

— И зачем тебе понадобилось тащиться со мной, весь день трястись в седельной сумке?

Вопрос он задал весело, однако его извечная подозрительность уже заработала. Эта кошка не только убежала из дома, что было крайне нетипично для кошачьего характера, но вдобавок ухитрилась за целый день не выдать своего присутствия, что говорило либо о сильнейшем страхе, либо о степени самоконтроля, невероятного для животного. Таким уж страшным Мэт себя не считал.

— Между прочим, это вовсе не та работа, относительно которой мы с тобой договорились, — заметил Мэт. — Мы тебя наняли на роль няньки.

Балкис бросила на него возмущенный взгляд, словно хотела сказать, что ее гордости претит всякая работа вообще.

Мэт встретился с ней взглядом и пристально посмотрел прямо ей в глаза. Балкис раздраженно подобралась и смело ответила на его взгляд, как бы оскорбленная тем, что какой-то человек дерзнул пытаться пересмотреть кошку.

Уверившись в том, что она не собирается отводить взгляд, Мэт проговорил нараспев:

Не тебе тягаться с магом

И противиться ему.

Прослежу за каждым шагом,

Хитрость всякую пойму.

Не намерен умиляться

Поведением твоим.

Станешь ты повиноваться

Всем велениям моим!

Во взгляде кошки Мэт прочел внутреннюю борьбу. Ее природная независимость вступила в спор с его заклинанием. Мэт гадал, кто выйдет победителем.

Тут Балкис открыла ротик, зевнула и замяукала. Мало-помалу в мяуканье стало можно разобрать слова:

Повиноваться мужчине во всем

Станет только последняя дура:

Веры вам нет совершенно ни в чем —

Слишком коварна ваша натура.

Произнеся стихотворение, кошка замерла в напряженной позе, готовая в любое мгновение спрыгнуть на землю и убежать.

Мэт не отрывал от нее изумленного взгляда. Мысли его метались. На его взгляд, говорящих кошек в природе не существовало. Значит, перед ним была непростая кошка.

Он вдохнул поглубже.

— Так, значит? Ты не станешь повиноваться моим приказаниям и не объяснишь, почему отправилась со мной?

— Заклинание в ответ на заклинание, — мяукнула Балкис. — Как же я смогла бы ответить тебе без слов?