Маг крестоносец - Кристофер Сташеф

— Перешеек такой узкий — лишь с десяток всадников проскачут по нему плечом к плечу! Откуда вы знали об этом, мой повелитель?

— Я не раз слыхал об этом слиянии рек, — ответил калиф. — Один из моих предков как-то раз угодил здесь в засаду. Враги не давали его конникам выбраться на дорогу несколько дней подряд. В конце концов он все же атаковал врагов, а затем отправился к Дамаску и захватил город. — Калиф посмотрел на восток, откуда приближалась орда варваров. Копыта их коней звучали подобно грому. — По обе стороны от нас — реки, а перед нами — болото. Перед самыми болотами земля плавно идет под уклон, и варвары могут попытаться проскакать на плато с налету.

— И это им удастся!

— Вряд ли, — покачал головой Сулейман.

Грохот копыт звучал все ближе и громче. Арабские лошади забеспокоились. Они запрокидывали головы, грызли удила, но всадники крепко держали их под уздцы. Варвары, размахивая саблями и изрыгая боевые кличи, на полном скаку влетели в болото.

Коротконогие пони мгновенно увязли в трясине, упали на колени, а подняться уже не смогли.

Всадники спрыгивали с коней, ругаясь на чем свет стоит. Они пытались помочь коням подняться. Некоторым удалось встать на ноги, но очень многие лошади распластались в трясине и барахтались, но от этого только увязали все глубже и вернее. Другие варвары бросали своим товарищам веревки и вытаскивали их на сушу. Кое-кому удавалось вытащить и лошадей, но многие и многие варвары, не разглядев, что творится впереди, галопом летели к болоту и неизбежно увязали в нем. Через несколько минут болото по всей ширине кишело варварами, пытавшимися высвободить коней из липкой грязи.

— Пусть лучники пустят в них стрелы, — распорядился калиф.

Военачальник дал сигнал, запели роги. Лучники подняли свои луки, запела тетива, и сотни варваров повалились в зыбкую трясину, сраженные стрелами, угодившими кому в грудь, а кому — в живот. От стрел гибли и лошади. Эта смерть была быстрее, чем гибель в топкой трясине.

— Пли! — скомандовал военачальник. — Пли! Пли!

Небо потемнело от туч стрел. Варвары ответили выстрелами из луков, однако их луки не были предназначены для стрельбы по далеким целям — они могли сразить врага лишь на небольшом расстоянии, и потому стрелы, пущенные варварами, не долетали до арабов. Недоступные для варваров арабы дождем сеяли стрелы вокруг себя, стоя на возвышении. Наконец варвары стали разворачиваться и пытаться выбраться из болота, хватаясь за кочки.

Видимо, хан обратил внимание на их отчаянное положение, поскольку решил прибегнуть к обходному маневру, при котором его люди не попали бы под обстрел арабских лучников: тысячи конников поскакали к рекам и стали искать брода. Найдя брод, варвары переправлялись через реку и гнали коней к возвышенности. Однако лошади у варваров были намного ниже ростом, нежели арабские, и потому реки переходили с трудом. На переправу у варваров ушло столько времени, что арабы успели соответствующим образом среагировать на их попытку атаки.

Военачальник арабов прокричал приказ. Половина лучников развернулись. Стрелки перебежали к противоположному краю плато и выпустили стрелы по скачущим по склону пони. Первая шеренга варваров пала. Вторая перескочила через нее и с яростными воплями обрушилась на арабских пехотинцев. Однако ширина перешейка, ведущего к плато, позволяла варварам выстраиваться не более чем по шестеро в ряд, а пехотинцы-арабы выставили перед собой копья, дабы пони налетели на них, а затем стали драться с всадниками на мечах. Тут и там варвары оказывались достаточно умелыми в этом искусстве и успевали обменяться с арабами тремя-четырьмя ударами, но дамасская сталь легко одолевала кованные из более мягкой стали мечи варваров, и те гибли десятками. Погибали и арабы, но всего один на каждые пятьдесят врагов. Бесстрашные варвары продолжали наступать, пытаясь сломить арабов числом и напором, но преуспели лишь в том, что воздвигли стену из трупов, которая поднялась настолько высоко, что при всем своем старании варвары уже не могли через нее перескочить. Арабы отошли назад, сохраняя бдительность, но выстроенная из трупов стена удержалась. А когда солнце приблизилось к полудню, варвары отступили и встали лагерем вокруг невысокого плато. Всем своим поведением они явно желали показать, что уходить не намерены.

— Мы осаждены, мой повелитель, — сказал военачальник. — Трупы скоро начнут разлагаться, и это вызовет болезни.

— Не для нас, — рассудительно заметил калиф. — Пусть наши люди сбросят трупы вниз. Что же до павших лошадей, то пусть их освежуют, мясо пустят на жаркое, а кости — на суп.

Военачальник медленно кивнул:

— Если у нас постоянно будут дымиться котлы с мясом, мы сможем продержаться несколько недель. Кстати, один из наших воинов нашел источник на плато.

— Я надеялся, что источник здесь найдется — ведь кругом столько воды. — Калиф постарался не обнаружить испытанного им облегчения. — Что ж, тогда действительно можно будет дождаться подхода наших союзников.

Ответом на эти его слова был дружный радостный крик. Арабы запели победную песнь.

— Рано праздновать, — хмуро покачал головой военачальник. — Отступлениями войны не выигрывают.

— Эту войну можно так выиграть, — возразил калиф. — Теперь наши воины сами убедились в том, что варваров можно одолеть, невзирая на их число. Но что важнее — сами варвары теперь понимают, что их можно одолеть, что их древнее божество не может всегда даровать им победы. Теперь они не станут атаковать настолько самоуверенно.

Военачальник понимающе запрокинул голову.

— Но вы не надеетесь на то, что их хан станет ждать прибытия Тафы ибн Дауда и других эмиров.

— Я думаю, что как только его разведчики сообщат ему о приближении нашего подкрепления, он снимет осаду и тронется к Иерусалиму, — сказал Сулейман. — Но у Тафы имеются собственные разведчики, и он встанет лагерем у Святого Города до прибытия туда войска хана.

— Тогда мы атакуем врагов с тыла, и они окажутся зажатыми между двумя армиями! — усмехнулся военачальник. — Славно задумано, мой повелитель! Да, мы еще можем победить в этой войне!

— Можем, — нахмурившись, кивнул калиф. — Но нам нужно подумать о нашей стратегии для того, чтобы и далее противостоять такому числу врагов. Позови моих чародеев, эмир, и пусть муэдзин призовет правоверных к намазу. Нам есть за что возблагодарить Аллаха.

* * *

— Не давай ему болтать, — предупредил кто-то голосом, в котором слышался акцент, смутно напоминавший пакистанский. — Он ведь колдун как-никак.

— Да мало он на колдуна смахивает, — проговорил кто-то другой на просторечном меровенсском — надо сказать, очень и очень просторечном. — Больше похож на солдата-наемника, шастающего в поисках работы.

— Я тебе говорю: он не тот, кем кажется!

— Да как же колдун не заметил бы нас, когда мы выскочили из-за кустов? Как бы он мог не услыхать, что мы к нему бежим со всех ног?