Девушка из Дубровника - Анна Жилло

- Надо же, какая драма, - хмыкнула я. – У меня-то все было гораздо раньше. У спортсменов вообще все с этим проще. Спортивные лагеря, сборы…

- Да, знакомо, - согласился Глеб. – Но я греблей уже в институте занимался. А ты что-нибудь такое акробатическое можешь сейчас изобразить?

- Угу. Запросто. Одно сальто или рондат – и меня едят внизу ежи. Разве что шпагат или стойку. Или еще как-нибудь в узел завязаться.

- Ну а что, будет очень эротично.

Он дотянулся до сиротливой тарелки с фруктами, и мы начали жадно общипывать виноградную гроздь.

- Лучше как-нибудь в другой раз. Не здесь. Кстати, насчет эротики, - фыркнула я, едва не подавившись виноградиной. – Можешь идею насчет раковины продать какому-нибудь режиссеру фильмов для взрослых. Вот что было по-настоящему эротично.

- Да ну… для порно это слишком тонко, - не согласился Глеб. – Но вообще – да. Видела бы ты свое лицо… Вот тут-то и стало ясно, что дальше тянуть не стоит. Просто опасно для жизни. А вообще, Ника, три часа, три дня, три месяца – это все такая ерунда. Обычно нескольких секунд хватает, чтобы понять, возможно что-то с этим человеком или нет.

- Тебе хватило?

Я взяла зубами крупную виноградину и потянулась к его рту. Несколько минут мы боролись за нее в сладком сумасшедшем поцелуе, пока Глеб не раскусил ее и не проглотил. В качестве утешительного приза я получила еще один долгий томительный поцелуй в шею.

- Мне хватило, - сказал он, наконец оторвавшись от меня. – Бежит такая маленькая, хорошенькая, испуганная, чемодан тащит. Глаза – как у совы. И орет по-русски: «Подождите!» Увидел – и погиб.

- Да ладно тебе!

- Честно-честно. Ну, может, не совсем сразу погиб, но подумал, что очень-очень даже девушка. Что я бы с ней… А ты меня тогда заметила?

- Издеваешься? – засмеялась я. – Нет, ну я, конечно, заметила, что какой-то тип в шикарном костюме финской тетке глазки строит, но мне точно было не до тебя.

- Понятно, - тяжело вздохнул Глеб. – С первого взгляда я тебя не заинтересовал. Только костюм заметила. А со второго?

- Второй был почти сразу же. Когда в самолет зашла. И испытала к тебе чувство классовой ненависти.

- Бизнес-класс? Да ладно! Только там можно ноги нормально вытянуть. Не намного дороже стоит. К тому же летаю часто, поэтому в «Финнэйр» премиум-аккаунт, большие скидки по баллам.

- Еще у аварийного выхода. Ну, ноги вытянуть можно.

- И сидишь там как идиот – с телефоном в руках и бутылкой воды под задницей. Нет уж, спасибо. Хорошо, а дальше?

- Дальше я тебя увидела, когда снимала с карточки деньги в аэропорту. Ты таращился по сторонам и звонил по телефону. И я так злорадно подумала: ага, не встретили тебя. А еще – что ты вполне ничего так. В моем вкусе.

- Ну вот! – обрадовался Глеб. – Хотя бы с третьего. Уже кое-что. Хочешь честно? Бранов звонок мне всю филармонию испортил. Я-то думал, что к концу Дубровника ты уже будешь готова меня сожрать…

- Слушай, ну самоуверенности тебе, конечно, не занимать, - восхитилась я. – И в постель-то ты меня уложил бы в первую же ночь, и в Дубровнике я к концу дня должна была тебя сама изнасиловать.

- Ага, я такой, - согласился он. – А что, скажешь, нет? Не смог бы? Ник, ну ладно тебе, не прикидывайся девочкой. Мы уже выяснили, что нет ничего ужасного в том, что двое взрослых людей друг другу понравились и вот прямо тут же друг друга захотели. Конечно, с точки зрения коллективной морали, это глубоко безнравственно, но согласись, просто… - он пощелкал пальцами, подбирая нужное слово, - не знаю, мне только какая-то нецензурщина на ум идет. В общем, согласись, что это было здорово. Да, так вот, короче, подумал, что мы к концу дня в Дубровнике плавно перейдем на ты. Потом за ручку возьму, отвезу тебя в твою дырищу и в щечку на прощание поцелую. Скромненько так. Чтобы заинтриговать – что за фигня такая творится. Разрыв шаблона. А вот уже на следующий день повезу тебя куда-нибудь на дикий пляж. Ты же сказала, что везде котики, невозможно загорать нормально. И уж там-то…

- Да ты просто Наполеон – такие планы! Мастер художественного съема, чего уж там, - ядовито заметила я.

- Обычно мне некогда этим заниматься, - отмахнулся Глеб. – Тем более, получилось, что пришлось срочно сливаться на полуслове. И потом как-то так вышло, что промухал удобный момент, когда можно было форсировать события. И вот сидим мы на яхте, а я чувствую себя кромешным идиотом, потому что сам себя перехитрил и перемудрил. Казалось бы, в чем проблема – сказать: «Ника, давайте, может, на ты перейдем?», ну а дальше – как пойдет. А вот фиг. Потому что все надо делать вовремя.

- Да-да. А я не могу понять, в чем прикол. Не представляешь, чего только не передумала.

- Ну почему же не представляю? Что я гомик, импотент или просто сволочь. Или и первое, и второе, и компот, и можно без хлеба. Привез девушку в безлюдное место, называю ее на вы и держусь на пионерском расстоянии. Картина маслом. Ладно, думаю, будем вино пить – брудершафт типа, поцелуемся… Пошло, конечно, но уж как-нибудь. Кто мог подумать, что еж подвернется.

- Вот-вот, - кивнула я, - я так и подумала: «слава ежу».

- Кстати, как нога?

- Да, вроде, ничего, - с удивлением прислушалась я к своим ощущениям. – Дергает, но терпимо. Говорят, оргазм – сильное обезболивающее.

- Особенно если их было несколько, - пробормотал Глеб как будто себе под нос и ловко увернулся, когда я попыталась пихнуть его коленом в бедро.

- Но вообще это было сильно, - призналась я. - Сама процедура. Не говоря уже о позе. Вот тогда я окончательно поняла, что мне ничего не светит. Такой облом…

- Ты серьезно? – Глеб удивленно приподнял брови. – Нет, я понимаю, на некоторых боль действует очень даже возбуждающе. Парадоксальная реакция. Но я-то не садист. Ну да, у меня в объятьях красивая женщина, почти обнаженная. Просто с ума сойти можно. Но я должен причинить ей боль. Неважно, что для ее же пользы. По-твоему, это должно возбуждать? И потом я хорошо умею держать себя в руках. В отличие от некоторых. Ника, тебе никто не говорил, что у тебя все на лице написано?

Чтобы он не прочитал того, что было написано у меня на лице, я быстро повернулась на живот и уткнулась носом в подстилку. Вот стыдоба-то. Или… все-таки нет? Как он сказал? Ничего нет ужасного, что двое взрослых людей друг другу понравились и друг друга сразу захотели? Может быть, это только мне кажется, что демонстрировать фактически незнакомому мужчине подобные вещи унизительно и неприлично?

- Рельсы, рельсы, шпалы, шпалы, ехал поезд запоздалый, - Глеб провел по моей спине две длинные вертикальные черты, несколько коротких горизонтальных и с силой провел ладонью по позвоночнику.

- Из Варшавы, - поправила я. – Поезд ехал – из Варшавы.

Мы немного поспорили насчет поезда, а потом Глеб продолжил. Из последнего вагона вдруг просыпалась пшеница. Пришел слон – потоптал. Пришел ворон – поклевал. Дальше мы так и не вспомнили, поэтому все закончилось совсем не по-детски. Интересно, почему, когда смотришь подобное на экране – это порно, а когда занимаешься этим… в общем, как Глеб сказал, это здорово? Настолько, что я вцепилась ногтями и зубами в подстилку – лишь бы не верещать по-кошачьи.