Девушка из Дубровника - Анна Жилло

Глеб посмотрел на меня, как нашкодивший мальчишка, которого поймали на месте преступления.

- Скучная ты женщина, Ника, - вздохнул он. – Нет, чтобы подыграть – ах, как круто, вау, приключение, ночь на необитаемом острове с офигительным мужчиной.

- Да нет, действительно круто, но…

- Вот не прижала б ты меня к стене, я бы тебе и не сказал. Представляешь, какой адреналин? Страаашно! А ты взяла и все испортила.

- Не все, - буркнула я. - Мне все равно страшно. А не сказал бы – так вообще была бы жуть.

- Со мной? Страшно? Да ладно! Тут никого нет – и это замечательно. Пойдем обратно наверх. Бран действительно завтра в семь часов будет здесь. Он ранний птиц, к тому же потом ему в Дубровник надо. Сейчас костер разожжем и чего-нибудь съедим.

- А дрова? Уже почти темно.

- А я днем набрал, пока ты спала. Здесь полно веток сухих.

- И спрятал?

- Угу. Вон там, за камнем.

Через десять минут на пятачке, который Глеб обложил по кругу кольцом из камней, горел небольшой костер, польза от которого была только в том, что он давал немного света. Впрочем, скоро на небо поднялась почти полная луна, и стало не так темно. Устроившись у костра на подстилке, мы поджарили на палочках толстые сардельки, допили вино.

Как мгновенно и странно все меняется, подумала я, вслушиваясь в плеск волн и стрекотание цикад. Сутки назад я была уверена, что мы больше никогда не увидимся. Восемь часов назад думала, что не интересую его как женщина, и не могла понять, зачем он вообще притащил меня на остров. И вот теперь мы сидим, обнявшись, и все тело ноет от той особой сладкой усталости, под тонкой пленкой которой прячется ненасытное «еще!» А небо спело сочится лунным светом, в котором меркнут огромные звезды, и внизу, под нами, сонно рокочет море. Сказка…

- И как мы тут будем спать? – спросила я. – Прямо так?

- А ты уверена, что мы будем? - усмехнулся Глеб и лениво подергал меня за подол сарафана, который я надела, когда мы уже собирали вещи. – Да сними ты его. Тепло же.

Я встала и медленно начала стягивать сарафан, плавно покачиваясь, как будто прислушивалась к неслышимой мелодии.

- Жаль, что музыки нет, - Глеб посмотрел на меня тем самым взглядом, который я теперь понимала мгновенно: «Ну что, займемся чем-нибудь неприличным?»

Он начал отстукивать ритм двумя руками по боку сумки-холодильника, все ускоряя темп, и я почувствовала себя одалиской, танцующей перед султаном. Или гетерой перед знатным афинянином.

- Господи, Ника! Как красиво, - восхищенно прошептал Глеб, когда я полностью разделась и распустила собранные в хвост волосы. – Повернись вот так, дай я на тебя посмотрю. Ты не представляешь…

Я стояла на границе тени и лунного света, и моя кожа переливалась, сияла серебром. Даже у меня самой захватило дух от восторга, а уж как я должна была выглядеть со стороны! Каким-то фантастическим, неземным существом, феей-владычицей этого дикого острова.

Как жаль, подумала я, что нельзя увидеть себя его глазами.

Глеб подошел ко мне, легко скользнул руками по груди, бедрам.

- Знаешь, это кощунство – быть одетым рядом с такой женщиной, - сказал он, снимая майку.

- Тебе тоже в барабан постучать? – съехидничала я, впрочем, вполне одобряя его действия. И правда, кощунство, чего уж там.

- Нафиг, - фыркнул он, быстро снимая остальное.

Раньше, когда я видела в кино эротическую сцену, от которой захватывало дух и по спине бежали мурашки, всегда думала: это только на экране так великолепно. А если в чем-то подобном участвуешь, об эстетике особо не думаешь, скорее, о физических ощущениях. Но сейчас мне словно удалось посмотреть на нас посторонним взглядом. Взглядом тайного наблюдателя, который любуется на красивого мужчину и – чего уж там скромничать! – красивую женщину, которых обстановка и освещение превратили - в кого? Античных богов? Героев древнего эпоса?

С Андреем мы ходили ночью на море в Болгарии. Там наша гостиница была в пяти минутах ходьбы от пляжа. Купались голыми, отпихивая мелких скользких медуз. И даже какой-то интим устроили на полотенце – с последующим вытряхиванием песка из разных мест. А на обратном пути поругались из-за чего-то. Даже вспоминать неловко.

Ника! Прекрати уже! Неловко – так и не вспоминай. Глеб прав, хватит сравнивать.

Или… не прав? Может, наоборот, чем больше сравнений будет не пользу Андрея, тем меньше мне захочется это делать?

А впрочем, какая там эротическая сцена. Мы с Глебом просто стояли, обнявшись, и смотрели на лунную дорожку, бегущую по морю. Слушали стрекотание цикад и тихий плеск волн. С другой стороны острова мешали бы огни Цавтата, а здесь казалось, что мы совершенно одни, где-то на краю света, вдали от цивилизации. А может, вообще одни во всей вселенной. И это было наслаждением совсем иного порядка, нежели физическая близость, какой бы прекрасной она ни была. Я уже не сердилась, что они с Бранко меня обманули. Сказали бы сразу, что он вернется за нами утром, так я бы наверняка еще и не согласилась. Настояла бы, что только до вечера. И не узнала бы, что может быть такая красота.

- Не замерзла? – спросил он.

Я покачала головой и уткнулась носом в семаргла. Вообще-то Глеб был не так чтобы очень высоким, где-то на полголовы ниже Бранко, но по сравнению со мной… Я доставала ему макушкой до подбородка, а носом - как раз до татуировки на плече. В лунном свете крылатый волк выглядел вполне инфернально, он как будто раздумывал, годится ли эта мелочь ему на ночной дожор.

«Черта с два! – отправила я ему телепатическое сообщение, глядя глаза в глаза. – Подавишься!»

- Странно, - сказала я, когда мы устроились под сосной на подстилке. – Сейчас лето, а мне вдруг напомнило зиму. Снег, горы.

Я лежала на боку, а Глеб сидел рядом, прислонившись к стволу. Он медленно, лениво поглаживал мою спину, а я так же лениво мурчала и потягивалась, как кошка.

- Мне было пятнадцать. Первые соревнования после Европы. Так, ничего особенного, просто для набора очков. Чтобы попасть на отборочные на чемпионат мира. Либерец - небольшой городок в Чехии, у немецкой границы. Нашу команду поселили в гостинице не в городе, а в нескольких километрах. Что-то вроде туристической базы. И вот я вечером вышла погулять. Одна. Шел снег – густой, пушистый. Кругом горы. И никого, ни души. Тихо, фонари горят. Такое ощущение… даже не знаю, как сказать… Как будто это все – только мое. От этого и здорово, и грустно. Потому что хочется с кем-то разделить.

Глеб наклонился и молча поцеловал меня. И это было намного лучше, чем если бы он сказал какую-нибудь банальность, вроде «сейчас ты не одна» или «сейчас ты со мной».

А потом я, кажется, начала дремать, и поэтому яркая вспышка в небе показалась обрывком сна.

- Ты видел? – спросила я Глеба. – Что это?