Бездорожье - Инна Шаргородская
Шрифт:
Интервал:
Она отступила еще на пару шагов, чтобы он смог разглядеть ее как следует. Сообразила, что на голове у нее вязаная шапка, каких не видывали в родном Байеме, быстро сдернула ее, встряхнула кудрями.
Он послушно уставился на нее. Прищурился даже. Постоял так некоторое время. И, нахмурясь, покачал головой.
Более разноречивых чувств Катти не испытывала никогда в жизни. То были радость и одновременно что-то близкое к ужасу. Боль и счастье. Восторг и жалость. Холод и жар…
Как же так, Господи, – найти вдруг, в совершенно неожиданном месте, в совершенно неожиданный час, свою драгоценную потерю… и обнаружить, что любимый забыл тебя? Смотрит как на чужую, и не то что обнять не хочет, а стесняется твоего прикосновения?…
У нее даже сердце заболело. А он снова заговорил, с надеждой в голосе:
– Может быть, если вы расскажете обо мне… о том, кто я такой на самом деле… я что-то вспомню?
– Конечно! Я все тебе расскажу! Но сперва, – Катти глянула на огородников, которые по-прежнему глазели на них, – давай уйдем отсюда! Ты можешь проводить меня к дому, хозяйка разрешила…
Он с готовностью кивнул. Сказал:
– Я должен предупредить старшего. Подождите меня здесь, госпожа, – и, развернувшись, быстро зашагал к парникам.
Походкой Имара…
Катти кое-как сдержала свой порыв кинуться следом.
Госпожа… вот кто она теперь для своего мужа!
«Отец небесный, помоги мне!» – взмолилась она, когда он скрылся за дверью. – «Пожалуйста, пусть он меня вспомнит! Или пусть хотя бы поверит мне! И я уведу его отсюда… Мы вернемся домой!» – озарило ее вдруг.
И там, конечно, он вспомнит все – в знакомых с детства местах, среди знакомых людей!
Они так раздражали его когда-то, эти места и эти люди… не может быть, чтобы, вернувшись, он не почувствовал со временем того же раздражения снова! И не стал самим собой. Или не сумел хотя бы разглядеть в своей жене те качества, за которые полюбил ее когда-то, и полюбить заново…
Где же его носило, бедного, что стряслось с ним, отчего он потерял память? Через какие испытания ему пришлось пройти за целых семь лет блужданий по самым разным мирам, какие трудности преодолеть – не зная ни языков чужих, ни обычаев? Уж, верно, нелегко было… Это ей, Катти, повезло – она пустилась в путь не одна, во-первых, а во-вторых – по доброй воле, зная, куда идет и за чем. А он покинул родной мир случайно. И то-то, надо думать, был потрясен…
Мысль вдруг прервалась, словно споткнувшись обо что-то.
Неправильное, нелогичное. Беспокоящее.
Упущенное?…
Все могло быть – в голове и в чувствах у нее сейчас царил полный хаос, Катти прекрасно сознавала это. И напряглась, пытаясь сообразить, что именно ее кольнуло.
О чем она думала? О других мирах… незнакомых языках… испытаниях…
Потеря памяти, конечно!
Юргенс и его антидот. «Мы не знаем, чем нас кормят и поят. Можно напрочь забыть, зачем мы здесь»…
Вот оно. Ведь Имар мог лишиться памяти не раньше, чем оказался здесь, в этом бесовском мире. А именно здесь – если его и в самом деле опоили каким-то зельем. И это значит… что нужно и ему на всякий случай дать антидот. Вдруг…
Эта мысль тоже осталась недодуманной – он вернулся.
Выйдя из парника, первым делом отыскал ее взглядом, и на лице его выразилось такое облегчение, словно он и не надеялся застать Катти на том же месте.
– Мы можем идти, – сказал. – Меня отпустили, – и нерешительно улыбнулся.
От улыбки этой у нее снова заболело сердце.
– Пойдем! – Катти протянула ему руку.
Он торопливо сдернул грязные рабочие рукавицы, осторожно принял ее руку в свою. И они вдвоем зашагали к изгороди, за которой зеленел парк.
Не он повел ее к дому на самом деле, а она его – так уж вышло, из-за той неуверенности, которая стала теперь, казалось, присущей ему во всем. И, будучи не в силах думать сейчас еще и о выборе дороги, Катти машинально двинулась в ту сторону, куда ушли некоторое время назад Пиви и госпожа Никкола.
Поэтому, видимо, вместо того чтобы выйти к особняку, они оказались на берегу лотосового пруда. Где обнаружилась скамейка, сидя на которой можно было любоваться его красотами, и Катти не раздумывая потянула Имара к ней.
Не ради красот, конечно, тем более что и чудесные цветы эти выглядели такими же ненатуральными, как и все остальное здесь. Просто разговор им предстоял долгий, о вещах, что были значимы только для них двоих, и в дом спешить было ни к чему – уж какие там задушевные разговоры при посторонних, особенно при хозяйке!..
И, вспомнив о хозяйке, Катти вновь ощутила беспокойство.
Которое взялось грызть ее не переставая, о чем бы она ни говорила.
Рассказать Имару нужно было многое – об их родном городе, о том, как они встретились и полюбили друг друга, как складывалась их семейная жизнь, о злополучной ссоре, закончившейся его уходом из дому, – со всеми возможными подробностями, что могли бы всколыхнуть его память. Но сосредоточиться ей не удавалось, из-за привязавшейся вдруг неотступной мысли – а так ли уж легко будет выбраться из этого мира?
Не одной, а с мужем, которого госпожа Никкола подобрала неизвестно где и который теперь на нее работает? Незваных-то гостей отсюда рады выдворить, а как насчет слуги – трудолюбивого, безропотного, ничего не помнящего и благодарного за приют?…
Беспокойство все нарастало. И, не выдержав, Катти прервала рассказ и спросила:
– Как ты думаешь, отпустят тебя со мной? Я имею в виду – совсем? Домой?
Он встрепенулся.
– О, – сказал, – об этом не волнуйтесь, госпожа. Понадобится уйти тайком, так я знаю выходы, и давно ушел бы сам, если б было куда идти!.. Один – совсем близко, нас и спохватиться не успеют. Показать?
– Не сейчас, – с облегчением сказала она. – Я здесь с друзьями и не могу уйти, не предупредив их об этом.
Оживление в его глазах сменилось… разочарованием?
– А я бы мешкать не стал – вдруг все-таки спохватятся?
И, услышав это, Катти снова напряглась.
Что сделали время и потеря памяти с ее мужем? Имару, которого она знала, и в голову не пришло бы, что можно бросить друзей!..
– Простите, – поспешно и с раскаянием добавил он. – Я, кажется, сказал что-то не то? Ваши друзья, конечно, дороги вам?
Напряжение отпустило, и сердце ее затопила жгучая жалость к нему. Каково это – не помнить и обычных человеческих отношений, таких, как дружба?…
– Да, – сказала Катти мягко. – Очень дороги. Между прочим, когда-то и твоим любимым книжным героем был рыцарь, которого считали сумасшедшим – из-за того, что он пожертвовал ради друга всем и уступил ему даже свою невесту…
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!