Ребрендинг юродивой - Марина Алексеева

— Оль, я отдельно питаюсь. — Настя сделала невозможное — она возразила Ольге! Что это с ней?

— Ага, отдельно! А творог? — Ольга ткнула пальцем в сковороду, где румянились овальные кусочки теста. — Это я купила. Хотела по утрам есть. Вместо каши.

— Это бабушка попросила. Я Стасику говорила.

— Ну, конечно, бабушка… Короче, семеро по лавкам! И все — жрут! Как тут на летний отдых накопить? Все ездят, а мы что — хуже? — Ольга схватила свежеиспеченный сырник и засунула в рот.

Капля масла медленно стекла по ее подбородку прямо на воротничок Настиной зеленой блузки…

Один, два, три… Очень тянуло сказать, что, для того чтобы ездить отдыхать, нужно было искать другого мужа — такого, который нормально зарабатывает, а если уж не в состоянии работать никем, кроме охранника — сутки через трое, то не валяется на диване, пялясь на Настю, а ищет другую дополнительную работу, чтобы обеспечить семье хоть какой-то сносный уровень существования и какой-никакой отдых…

Ольга так не считала. Она была твердо уверена, что Стасик — настоящее сокровище и Настя ей завидует. О боги! И еще Ольга свято верила, что если бы Настя и бабушка не сидели на их шее, то она со Стасиком и Машкой ели бы каждый день черную икру большими ложками и проводили бы все выходные на Канарах…

Ольга вообще была личностью уникальной. Она умела виртуозно объяснить себе все, что угодно, и умела свято в эти объяснения поверить. Любую ситуацию она поворачивала к себе той стороной, которой было удобно повернуть для Ольгиного внутреннего комфорта, а остальные стороны просто игнорировались. То есть совсем не замечались.

Например то, что Настя жила с ними, Ольга воспринимала только как великую благотворительность со своей стороны и чувствовала себя героиней-меценаткой.

А то, что Настя имела такие же законные основания жить в этой квартире, не замечала. Как, впрочем, и Настиного альтруизма по отношению к их семье.

А еще все, что делала и думала Ольга, было правильно. То есть она никогда не испытывала сомнений — ни в чем и никогда! Она права — и никаких гвоздей! Такую позицию было трудно понять вечно сомневающейся и анализирующей свои поступки Насте. Стасик — ее муж, значит, самый лучший! Нет, Ольга, конечно, орала на него и даже бить пыталась, но если бы кто-то сказал ей, что Стасик чем-то плох, — Ольга разорвала бы обидчика в клочья!

По поводу своей внешности она тоже не комплексовала. Имея мужеподобную фигуру с широкими плечами, огромной грудью и полным отсутствием талии, Ольга считала себя красавицей и, нацепив очередную сшитую Настей обновку, которая буквально трещала у нее на груди или на бедрах, гордо гарцевала королевой и была совершенно счастлива…

Настя так не умела. Она постоянно думала о том, как выглядит со стороны. И почему они с Ольгой такие разные? Ведь родные сестры…

— Стас, подожди, я отложу бабушке несколько штук, а то она голодная, — Настя взяла бабушкину тарелку и выложила туда всю только что поджарившуюся партию сырников.

Стас проводил их голодным и оскорбленным взглядом.

— Ну и жарища у вас, — Ольга стянула Настину кофточку и швырнула ее на спинку стула.

Осталась она в хлопчатобумажном потасканном лифчике, одна бретелька которого была пришита малиновыми нитками, а другая приколота ржавой булавкой. Настя кинула на нее взгляд и снова уткнулась в сковороду с сырниками. За что ей это? За гордыню, наверное… Ведь это один из самых страшных грехов… Гордыня… А у Насти этого добра навалом. Ведь если посмотреть правде в глаза, Настя презирает и Стасика, и Ольгу. Да… Именно презирает… Вот и получает по заслугам. Все справедливо. В мире нет ничего несправедливого. Нужно только попытаться понять, и объяснение обязательно найдется…

Настя отнесла бабушке чай и тарелку с сырниками. Потом взяла свою кофточку и отправилась в ванную — нужно попытаться отстирать пятно на воротнике. Оно свежее, и, может быть, получится свести его «Ванишем»…

Тетради сегодня проверить не удастся. Лучше Настя завтра останется в учительской и спокойно сделает все, что накопилось… И журнал нужно в конце концов заполнить… Хорошо, что завуч еще не просекла, что Настя до сих пор этого не сделала… Ой… Она совсем забыла про костюм, который должна сшить Регине… Какой кошмар… Все — и на ее бедную голову… Еще и родительское собрание надо провести на этой неделе…

Родительские собрания Настя не любила. А в их школе политика была такая: тесное сотрудничество учеников, учителей и родителей. Именно поэтому собрания проводились раз в месяц! Подумать только — раз в месяц! Что можно в течение двух часов вещать уставшим после работы взрослым людям, которые смотрят на Настю замученными глазами и только и ждут, когда же она сообщит, что на сегодня все, и побегут наконец жарить картошку и варить сосиски на ужин.

Нет, конечно, бывают ситуации, когда поговорить с родителями ребенка нужно обязательно. Но, как правило, если подобная необходимость возникает, то это связано с плохим поведением или отставанием в учебе, и говорить на такие темы тактичнее наедине, а не в присутствии двадцати других родителей, которые радуются, что неприятность случилась с другими, а не с их ненаглядным чадом.

Поэтому Настя никогда не требовала, чтобы все родители посещали собрания. Она их понимала и даже говорила детям, что если у мамы и папы нет к ней вопросов, то они могут не приходить.

Правда, в класс могла заглянуть завуч и быстро пересчитать народ по головам. Если человек окажется мало, то Настя получит по шапке. Но пока вроде проносило. Регина не заходила. Под дверью наверняка подслушивала, но в класс нос не засовывала… Да и не было случая, чтобы совсем уж никто не пришел на собрание. Человек десять как минимум всегда набиралось.

Этих десять человек Настя должна была развлекать в течение часа-полутора… Что за наказание…

— Здрасте, Анастасия Сергеевна! — донеслось до Насти со всех сторон.

Малыши похватали валяющиеся на полу портфели и ринулись к дверям класса.

— Осторожнее! Не раздавите меня! — попыталась остановить их натиск Настя, открывая дверь. — Заходите, заходите…

Настя доставала из пакета непроверенные тетради и прикидывала, успеет ли перелопатить их за время окна — урока музыки. Нет, скорее всего, не успеет… Ну хоть начнет…

— Настенька Сергеевна, — раздалось вдруг над ухом совсем не детским и очень противным голосом Регины.

— Ой, я вас не заметила. Здравствуйте, Регина Максимовна.

«И чего это ее принесло», — подумала Настя.

— Здравствуй, здравствуй… Я к тебе по-дружески заскочила. Предупредить. — Регина буравила Настю любопытными глазками, словно хотела насверлить в ней дырок.

— Предупредить? О чем?

— Сегодня на четвертый урок к тебе, скорее всего, директриса придет. С Натальей Петровной. Знаешь ее?

— Наталья Петровна?.. А! Это которая литературу у старших ведет?