Дворец, где разбиваются сердца - Антон Леонтьев

Они направились в полицейский участок. Там находился только один из подчиненных Фелиппе Гарсиа, дремавший за столом. Николетта проводила Бейкеров в разные кабинеты, вызвала по телефону комиссара Гарсиа и его помощника Родриго, которые и явились четверть часа спустя, заспанные и зевающие.

– По крайней мере промежуточный успех, – сказала Кордеро. – Я возьму на себя допрос мужа, а вы, Гарсиа, займитесь его супругой. У меня создается впечатление, что господам археологом есть что рассказать нам. Однако они упорно не хотят этого делать!

Журналиста Анадино, который во что бы то ни стало хотел присутствовать при допросе, вежливо, но настоятельно попросили покинуть полицейский участок.

– Так всегда, – сказал Кай. – Мавр сделал свое дело, мавр может уйти. Без меня бы вы ни за что не поймали этих типов! Они явно что-то искали в могиле, они же сами проговорились!

– Анадино, – заявила Нико. – Мы вам очень благодарны. Но находиться здесь вы не имеете права. Так что идите выспитесь, а утром можете навестить нас с Эльке. Страна вас не забудет!

Журналист «Эльпараисского болтуна» тяжко вздохнул. Шрепп на какой-то момент стало даже жаль его. Кай очень хотел послушать рассказ Бейкеров, но сопротивляться приказаниям Николетты было бессмысленно.

Эльке прошла в кабинет, в котором расположился комиссар Гарсиа в обществе Саманты Бейкер. Та пришла в себя, снова превратилась в самоуверенную красавицу. Положив ногу на ногу и сцепив руки, она заявила в угрожающем тоне:

– К вашему сведению, я гражданка Соединенных Штатов! Так что настоятельно требую встречи с американским консулом или послом! Я не намерена отвечать ни на один из ваших идиотских вопросов. И если я арестована, то хочу, чтобы мне предоставили адвоката!

Ее муж вел себя по-другому. Виланд Бейкер мило беседовал с Николеттой, однако добиться от бывшего профессора каких-либо сведений было малореально. Он настаивал на версии – они, археологи, решили провести раскопки на кладбище. И при этом совершенно случайно раскурочили могилу некоего Альваро Мендозы.

– Более смехотворного объяснения я еще не слышала, – заявила Николетта в лицо Бейкеру. – Во-первых, вы не археолог, господин Бейкер, ваша специализация – история восемнадцатого и девятнадцатого век. Во-вторых, как это вы могли случайно вскрыть могилу? Это явно намеренное действие. В-третьих, раз на то пошло, почему вы делали это тайно, ночью, а не днем, при свете солнца? Вы что-то говорили об эпитафии на надгробии Альваро. Там на самом деле есть слова: «Все свои тайны он унес с собой в могилу». Что это значит?

– Понятия не имею, – сказал Виланд Бейкер. – И поверьте мне, в этот раз это совершеннейшая правда!

Эльке Шрепп решила испугать профессора. Ну что ж, нужно заставить его признаться. Он готов рассказать кое-что, в отличие от своей жены, которая угрожает Гарсиа и кричит что есть мочи, напирая на произвол и полицейский беспредел.

– Господин Бейкер, – сказала она по-немецки, и Виланд вздрогнул. – Как вы знаете, я комиссар гамбургской полиции Эльке Шрепп. Так вот, скажу вам без обиняков, я на самом деле прибыла в Санта-Клариту по специальному заданию – провести ваше задержание и организовать депортацию на родину, где вас ждут с распростертыми объятиями по обвинению в массе преступлений. Например, краже экспонатов из музеев Нюрнберга и Мюнхена, подделке документов...

Она попала в цель: Виланд Бейкер заерзал на стуле, его лицо посерело. Ему явно было что скрывать, наверняка он натворил массу преступлений и в Германии.

– Однако если вы пойдете на сотрудничество с местной полицией, то мы можем приложить все усилия, чтобы вы остались в Коста-Бьянке. Или вам хочется предстать перед немецким правосудием? В ваших интересах говорить, господин профессор!

Виланд произнес:

– Ну что ж, я понимаю, что вы все равно не отпустите нас, пока не узнаете, почему мы решили вскрыть могилу Альваро. Ладно, госпожа комиссар, я расскажу вам. Но следствие, как вы и обещали, должно учесть мою помощь!

– Непременно, – заверила его Николетта. – Мы учтем вашу помощь, господин профессор Бейкер. Итак...

Виланд приосанился и сказал:

– Мы, конечно же, не просто так вскрыли могилу Альваро Мендозы. Так вот, дамы, что вам известно про императора Коста-Бьянки Сильвио Первого?

Николетта с удивлением посмотрела на ученого. К чему это он клонит? Она не особо хорошо разбиралась в истории, этот предмет всегда утомлял ее в школе и в университете.

– Император Сильвио, – протянула она. – Кажется, некий авантюрист, который захватил власть в нашей стране в девятнадцатом веке, провозгласил Коста-Бьянку потомственной монархией, короновался. Его свергли и убили. Или что-то в этом роде! Наш местный Наполеон Бонапарт, так сказать.

– Отлично, – похвалил ее тоном учителя Бейкер. – Так и есть, Сильвио Асунсьон, мелкопоместный дворянин, который за многочисленные преступления был даже осужден к нескольким годам каторги, бежал из мест заключения, благодаря своему незаурядному ораторскому таланту сумел поднять и возглавить восстание и подготовить путч, который и привел его в власти. Это произошло в 1861 году. Его правление длилось до 1866 года, когда он был убит при до сих пор не выясненных обстоятельствах. Роскошная история! Коста-Бьянка в девятнадцатом столетии была чудной страной: один президент свергал другого, того спихивал император, которого, в свою очередь, сменял диктатор-генерал или клика ненавидящих друг друга военных.

– И какое отношение император Сильвио имеет к вашим действиям? – спросила Эльке Шрепп.

Виланд усмехнулся и ответил:

– Самое прямое, госпожа комиссар полиции! Можно сказать, что мы с супругой бредим императором Сильвио Первым! Она написала ряд работ, в которых анализировала пять лет его кровавого и грабительского правления. О, это было удивительное время! Сильвио обожал роскошь, давал умопомрачительные балы, двор в период его правления отличался фривольными нравами, он выстроил себе три шикарных резиденции, которые признаны шедеврами архитектуры! И коллекционировал драгоценности... Как вам, возможно, известно, он растащил государственную казну, организовал закончившийся полной неудачей военный поход на Венесуэлу и так далее. Замечу, что его помпезная коронация, которая была обставлена в духе римских цезарей и французских императоров, имела место 30 июля 1862 года, в день рождения Сильвио. В государственном этнографическом музее до сих пор можно увидеть в зале раритетов скипетр императора Коста-Бьянки, единственную реликвию, дошедшую до нас из того смутного времени. Когда Сильвио убили, а его режим рухнул, то оказалось, что от многочисленных сокровищ, которыми он владел, не осталось и следа. Они растаяли! А документально известно, что имелась императорская корона, держава, орден Святого Сильвио, выполненные лучшими бельгийскими ювелирами, к тому же масса прочих драгоценностей, бочки с золотом, платиной и серебром – имперская казна, конфискованные у врагов императора и перешедшие в его личную собственность драгоценности. Все это до последнего момента, до того, как высшее военное руководство, понимая, что Сильвио страдает манией величия и его планы начать войну с Венесуэлой ввергнут Коста-Бьянку в хаос, приняло решение ликвидировать его императорское величество, находилось в основной резиденции Сильвио в Эльпараисо. Однако затем город подвергся грабежам, дворец был сожжен, а в его подвалах не обнаружили ни единого следа этих баснословных ценностей. Они исчезли, а вместе с ними и сорок бочек с золотыми монетами, двадцать пять бочек с серебром и семнадцать бочек с платиной – все это пропало. Императорские знаки власти тоже словно в воздухе растворились: в том числе и малая корона с огромным рубином «Сфинкс», который принадлежал Клеопатре, а потом Наполеону! Только скипетр был найден в 1911 году в тайнике во время капитального ремонта загородного дворца, летней резиденции Сильвио. Все прочее бесследно исчезло и числится пропавшим до сей поры.