Хвостатые беседы. Приключения в кошачьих владениях и за их пределами - Кокс Том

С учетом того, как сложились наши отношения в дальнейшем, заявляю прямо: я сразу понял, что характер у Бориса – не сахар. Да, согласен: иногда мое первое впечатление о ком-то оказывалось неверным. Но хорошо помню, что в тот раз тревожные колокольчики с самого начала звучали очень громко. Знаю, кое-кто из присутствовавших при нашей встрече скажет – мол, глупости все это; мол, я неправильно интерпретирую разрозненные факты. Что ж, они имеют право на собственное мнение. Оно ошибочно, но пусть думают как хотят. Я там был. Я знаю, что именно видел и слышал.

С Борисом я познакомился летом 2007 года. День стоял чудесный – безоблачный, радостный. В юности таких дней полным-полно, а после тридцати они уже на вес золота: когда никаких особых дел нет, зато есть друзья, никто никуда не спешит, всем весело, и будущее с прошлым на время отступают.

Возглавляли кавалькаду мы с Ди, в следующей машине ехали Стив, Сью, Карл и Наоми, а за ними – Лео. Карту доверили нам с женой; мы все перепутали, проскочили нужный разворот, и в результате наша компания добралась до конюшни на полчаса позже. Впереди нас ждал пикник на пляже Холкхем-бич, в красивейшем месте Британии – не говоря уж о Норфолке, – поэтому настроение у всех было приподнятое. У всех, кроме Бориса. С той самой секунды, как мы вышли из машин, он только и делал, что дулся и едва волочил ноги. Хочу отметить одно: несмотря на его гадкое поведение, я не стал требовать с Бориса часть денег за оливки и салями, купленные нами в Эйлшеме. Великодушие не позволило, кто бы мог подумать!

Подростком я имел дурную привычку: когда куда-нибудь шел, по дороге обрывал листья с деревьев и кустов. Плохо, знаю. Но я это перерос. Столь низкопробный вандализм еще простителен для тринадцатилетнего мальчишки, однако взрослый Борис вел себя ничуть не лучше: останавливался возле каждого куста и обязательно с него что-то срывал. Типичное поведение скучающего зловредного отрока.

А как он среагировал, когда Наоми указала нам на ворота стойла? Ворота скрывали мерина по кличке Принц. «Забавно», – сказала она, потому что написано было неразборчиво и получалось «Прыщ». Борис лишь презрительно фыркнул, будто он тут выше всех. Даже если ему не смешно, разве трудно похихикать – чтобы не обидеть Наоми?

Ди часто находит оправдания таким, как Борис. Да, он действительно был среди нас единственным местным и, возможно, поэтому воспринимал окружающую красоту как данность. Но, на мой взгляд, мы гуляли в живописнейшем месте Северного Норфолка, светило солнце, в полях скакали зайцы, и не поддаться такому очарованию мог только противный, упрямый единоличник.

– По-моему, он мерзавец, – сообщил я Ди на ухо.

– Ну и заявка, – тоже шепотом ответила она. – Не спеши с выводами.

– Ведет себя грубо, согласись. И, честно говоря, попахивает. Вряд ли я смогу с ним дружить.

– Не зарекайся. Вдруг ты его полюбишь?

Не могу сказать, будто Борис не понравился мне внешне. Выглядел он вполне симпатично – косматый такой – и об этом знал. Его привлекательность не будила во мне никаких комплексов. Да и вообще – я был немного его выше. Хотя, когда мы стояли рядом, Борис посматривал на меня свысока.

Дело не в этом, а в том, что я сочувствовал Стиву, которому «повезло» ехать на Борисе верхом. Стив – парень очень в себе уверенный, у него едкое и откровенно непристойное чувство юмора, и обычно он легко становится душой любой компании. Однако сейчас мы находились во владениях Бориса, и он не желал никому уступать первенства. С того места, где стояли мы с Лео, хорошо были заметны все зловредные выходки Бориса: он жевал листву, тянул волынку, насмешливо фыркал и никак не реагировал на натянутые поводья. Словом, Стив изрядно ото всех отстал.

Изначально мы планировали кататься вшестером: Стив, Сью, Карл, Наоми, Ди и я. Но потом с нами захотел поехать Лео, а на конюшне больше не оказалось лошадей, и я, чтобы не бросать его в одиночестве, тоже решил пропустить катание – несмотря на то что плату за него мне не вернули.

– Точно не поедешь? – сочувствовали мне все.

Я охотно принимал соболезнования и демонстрировал несуществующее горе. На самом деле я был на седьмом небе от счастья. Верхом я в своей жизни ездил совсем мало и очень-очень неумело. К тому же рядом с лошадьми я сильно нервничал. Лошади, между прочим, отлично это чувствовали и, уверен, специально меня доводили.

О любви Ди к лошадям я узнал еще на первом свидании, но всю степень этой любви прочувствовал лишь во время нашего второго совместного отпуска, в Девоне. Ди попросила остановить машину – захотела поприветствовать туземных пони, кочевавших по Дартмуру. Очень скоро рядом со мной на переднем сиденье возникли три лошадки. Глядя на меня глазами-бусинками, они принялись жевать руль. Надо сказать, руль в «Форде-Фокус» начала двадцать первого века был каким-то резиновым и не очень приятным на ощупь. Но это не означало, что слюни и укусы улучшили бы его конструкцию. Ди, однако, ничуть не переживала: застыла рядом с автомобилем в обнимку с еще двумя пони. На лице ее блуждала глуповатая младенческая улыбка.

– Погладь их, не бойся, – предложила Ди.

– У них такие зубы огромные…

– Никто тебя не укусит.

– Откуда ты знаешь? Смотри, вот этот сейчас начнет глодать ручной тормоз.