Сталинградская метель - Владимир Панин

Мадам Судьба довольно своеобразно отнеслась к этим храбрецам. Пять солдат и унтер-офицеров вышли в расположении группы армий «Дон», вынеся на носилках своего командира. В мгновение ока они стали национальными героями рейха. На них обрушился шквал славы и наград. По ходатайству фельдмаршала Манштейна все счастливцы были представлены к Рыцарским крестам. Стоит ли говорить, что представление было моментально утверждено, но, по злой иронии судьбы, получить столь высокую награду смог только сам полковник Бест.

С обмороженными ступнями он был срочно отправлен в госпиталь, где ему была проведена их ампутация. Другие счастливчики остались в дивизии генерала Гремма в ожидании прибытия фотокорреспондентов из Берлина, которые должны были заснять их на кинопленку вместе с прочими постановочными действиями для «Дойче Вохеншау». Им выделили отдельную палатку, которая и стала их общей могилой в результате попадания шального снаряда ровно через трое суток после чудесного спасения.

Что касается остальных участников прорыва, то им не удалось исполнить свое желание пасть с оружием в руках. Все они либо попали под удары советской авиации, либо замерзли в морозном тумане, который непреодолимой стеной лег перед ними, сбив их с пути к спасению.

Долго потом находили по весне тела людей в немецкой форме, отдавших Богу душу ради стремления завоевать эту землю.

Попытка генерала Йоста вырваться из котла стала тем камнем, что сорвал лавину. В образовавшуюся дыру немецкой обороны неудержимой рекой хлынул поток советских войск, который нельзя было удержать. Ровно два дня понадобилось бойцам 57-й армии, чтобы захватить Рогачик и выйти в тыл немцам, оборонявшим Карповку и Мариновку.

В этом месте немецкая оборона была крепче, чем в любом другом месте окружения, но потеря возможности получать регулярное снабжение по воздуху и нарушение подвоза продуктов с тыловых баз делали сопротивление фашистов бессмысленным. Подобно карточному домику рушилась вся система немецкой обороны под напором советских войск.

Все, кто хотел спастись, выбрасывали белые флаги, сделанные из больничных простыней, а кто отказывался сложить оружие, был уничтожен.

Разгром западной части котла окружения освободил силы сразу трех армий, которые незамедлительно влились в состав вновь образованного Южного фронта под командованием генерала Еременко. Его главной задачей стало скорейшее взятие Ростова, с последующим окружением всех немецких войск на Кавказе.

Получив столь желанную свободу рук для проведения операции «Сатурн», Ставка милостиво позволила Рокоссовскому не спешить с уничтожением остатков армии Паулюса.

– Есть мнение послать к остаткам немецкой группировки парламентеров с предложением о скорейшей капитуляции, – известил Сталин комфронта во время очередного разговора с ним по телефону. – Нужно попытаться убедить Паулюса прекратить бессмысленное кровопролитие, сложить оружие и тем самым сохранить десятки тысяч солдатских жизни. Не столько от нашего огня, сколько от голода и холода. Пусть подумает о своей ответственности за их жизни.

Идея с парламентерами очень понравилась Константину Константиновичу, всегда старавшемуся любой ценой сохранить солдатские жизни. Он моментально отдал приказ своему начальнику штаба генералу Малинину, и уже к вечеру того дня был подготовлен текст послания немецкому командованию и были определены люди, ответственные за его передачу.

Чтобы появление парламентеров не было для немцев неожиданностью, советская сторона уведомила их об этом по радио несколько раз. Сообщение было продублировано по громкоговорителям, с указанием места, времени и количества парламентеров.

В письме к Паулюсу, Рокоссовский призывал фельдмаршала ввиду безвыходности его положения сложить оружие, обещая сохранение жизни, личного имущества, и оказание медицинского лечения, и выдачу продуктов питания.

Также в письме было указано время, данное советским командованием Паулюсу на размышление, равнявшееся ровно одним суткам с момента получения письма. По истечении этого времени, в случае неполучения согласия на капитуляцию, советская сторона возобновляла боевые действия.

Готовя парламентеров, генерал Рокоссовский искренне надеялся, что его действия пробудят у противника чувство разума и обреченные на уничтожение немцы сдадутся. Но вместе с этим глубоко в душе гнездились нехорошие сомнения в способности германского командования принять правильное решение.

За два года войны Рокоссовский прекрасно видел, с каким врагом он воюет. Прекрасно понимал внутреннюю сущность прусского милитаризма, помноженного на нацистскую идеологию, которая не позволит высокому тевтону-арийцу капитулировать перед недочеловеками.

Предчувствие не обмануло генерала. Когда в объявленный час и назначенном месте два парламентера с белым флагом и в сопровождении трубача приблизились к немецким позициям, по ним открыли пулеметный огонь.

Он не нанес никакого ущерба советским парламентерам, и, полагая, что это либо ошибка, либо провокация, они попытались продолжить свой путь. Горнист играл сигнал, а один из парламентеров, капитан Киселев, встал во весь рост и принялся размахивать белым флагом, тем самым обозначая свой статус парламентера. В ответ со стороны противника полетели мины, чьи осколки ранили трубача и Киселева, который от полученных ран впоследствии скончался в медсанбате.

Получив столь ясный отказ на попытку мирного диалога, генерал Рокоссовский приказал передать Паулюсу текст послания о капитуляции по радио, четко зафиксировав начало времени, отданного на раздумье. Обстрел и гибель одного из парламентеров очень сильно задели душу командующего фронта, настроив его на самые решительные действия. Поэтому, когда генерал Малинин предложил повторить попытку посылки парламентеров на другом участке фронта, командующий отверг его предложение.

– Не будем метать бисер перед свиньями, – процитировал Святое Писание Рокоссовский, – готовьте войска к наступлению.

Правды ради нужно сказать, что ответ на предложение о сдаче от немцев поступил также и по радио. Фельдмаршал Паулюс в категоричной форме отказывался отдать приказ о капитуляции. Подобное упорство было продиктовано отнюдь не присутствием рядом с ним генерала Адама, ярого сторонника Гитлера. Для себя командующий 6-й армией все уже решил и, вопреки намекам фюрера, что немецкие фельдмаршалы в плен врагу живыми не попадают, был готов сдаться. Паулюса страшила судьба его близких. Гитлер никогда бы ему не простил подписание приказа о капитуляции и, несомненно, отправил бы все его семейство в застенки гестапо.

Советское командование, даже после получения отказа по радио, было верным своему слову и начало боевые действия точно после истечения отведенного времени. Когда время вышло, на немецкие позиции обрушился удар страшной силы. Благодаря помощи главного артиллериста Красной Армии генерала Воронова, нехватки мин и снарядов 3-я гвардейская армия не испытывала. Вся созданная немцами оборона нещадно трещала и ломалась под её ударом, который на этот раз был нанесен по самому центру, в направлении с запада на восток.