Чужая воля - Наталья Александрова

– Что со мной было? Я спал или был в обмороке?

– Вы что – действительно ничего не помните? –теперь уже я смотрела на него строго и с некоторым недоверием.

Все же у меня в голове до конца не укладывалось, что человекможет ходить, действовать, даже работать за компьютером – и при этом несознавать своих действий и не помнить о них через полчаса.

– Совершенно ничего не помню, – растеряннопроговорил Эрик.

Я подробно рассказала, что он делал и как себя вел. Услышав,что он напечатал на компьютере платежное поручение, Эрик нахмурился.

– Совершенно не понимаю, как такое возможно? Может, ябессознательно повторяю те действия, что делаю иногда в течение дня? Но обычноплатежки печатаю не я, а бухгалтер… Особенно странно то, что я потом сжег лист…А вы не запомнили, что там было, в этой платежке?

– Уж извините. Не помню. Я с такими бумагами деланикогда не имела, скажите спасибо, что запомнила вообще, как этот документназывается.

– Да, действительно, я требую невозможного, – мнепоказалось, что Эрик произнес это предложение снисходительным тоном.

Я тут же разозлилась, такой уж у меня характер. Подумаешь,не разбираюсь я в бухгалтерских документах! Почему надо сразу считать менянеполноценным человеком?

– Видите ли, – начала я неестественноспокойно, – сфера моей деятельности лежит достаточно далеко от всяческихплатежных поручений. Может быть, удобнее всего вам было пригласить своегобухгалтера, она бы сразу определила, что к чему.

– Бухгалтер у меня не она, а он, – ответил Эриктоже очень спокойно. – А в какой сфере деятельности лежат ваши интересы?

Злость моя прошла, и я рассказала ему про Бельмона. Никомуиз мужей и вообще из всех знакомых не рассказывала, а ему рассказала. Непредставляю, зачем я это сделала. А потом Эрик рассказал мне, что он – представительв России одной очень крупной немецкой компании, что хозяин компании –замечательный человек и его, Эрика, друг. Он немолод, овдовел несколько летназад и на старости лет, когда до встречи с Богом, как он сам выражается,осталось уже немного времени, решил заняться благотворительностью. Он основал вГермании благотворительный фонд имени Ульриха Майера, а здесь в Россиинаходится отделение этого фонда, которое он, Эрик, возглавляет.

– А кто такой Ульрих Майер? – вклинилась я.

– Это немецкий врач начала века, крупный онколог.

У меня на языке вертелось множество вопросов, но что-тозаставило меня замолчать.

Эрик походил по комнате, выглядел он очень обеспокоенным.

– Послушайте, с моей стороны это полнейшее свинство, ноне могли бы вы завтра снова повторить этот эксперимент?

– Что? – я вскочила на ноги. – Вы не шутите?Вы считаете, что каждый день печатаете одно и тоже платежное поручение?

Эрик выглядел смущенным и растерянным, но смотрел твердо:

– Надо выяснить с этим раз и навсегда! Я внезапноподумала, каких трудов ему стоит обращаться ко мне с такой просьбой, исогласилась.

– Тогда… вы уж постарайтесь запомнить, что же я тампечатаю… содержание документа. Хотя, конечно, маловероятно, что я вбессознательном состоянии делаю нечто разумное, а тем более – одно и то же.Черт, как некстати все! – Он вскочил на ноги и схватился за голову.

– Неприятности всегда некстати, – осторожносказала я, – от них не застрахуешься.

– Вы думаете?

– Точно знаю. Так что не мучайте себя бесполезнымидогадками, давайте лучше пить чай.

Опять я раскрыла тетрадку Валентина Сергеевича. Так,написано, что синий «форд» следил за ним еще раньше, до аварии. И потомВалентин Сергеевич видел его из окна. Какая-то преступная группа егопреследовала, очень детально описан главарь – длинные волосы, близко посаженныеглаза… Не сказано только из-за чего бандитам преследовать приличного человека,академика… Никогда он ни в каком криминале не был замешан, уж в этом я уверена.

Дальше про маму, это мы сейчас пропустим и вот, единственноепредложение, «Им никогда не найти…». Не найти чего?

Все, хватит прятать голову под крыло. Про синий «форд» – всеправда, видела я вчера и синий «форд», и таинственного Дж. М. «Дом, которыйпостроил Джек» – тоже существует.

Что там дальше в стишке?

«А вот человек одинокий и старый» – был человек, этоВалентин Сергеевич; «Который гуляет с псом этим парой», – все верно,гуляли они; «Который совсем не имеет хвоста», – уж это точно, с хвостом уГорация сложно. И ведь Валентин Сергеевич нарочно нарисовал Горация, чтобы утого, кто будет читать тетрадку, не возникли сомнения.

Что там дальше? «Пес по характеру очень неробкий», –это уж хозяин польстил любимому ротвейлеру. «Интересуется желтой коробкой, вкоторой страница, которая в темном чулане хранится, в доме, который построилДжек».

Все ясно и точно указано. Стало быть, завтра идем с Горациемв тот дом. И если в чулане ничего нет, то я выброшу из головы синий «форд» иего итальянского водителя с большим удовольствием!

Мы с Горацием скорым шагом целеустремленно направлялись кокраине парка, к дому, который построил Джек. Я была предельно собранна, и шла,зорко поглядывая по сторонам. С одной стороны, мне было страшно – а вдруг всеопасения Валентина Сергеевича окажутся правдой, и теперь бандиты станут преследоватьменя. А с другой – я собиралась влезть хоть и в старый дом, но все же это былачья-то частная собственность, окруженная забором, и если кто-то увидит, тобудет неудобно, еще и в милицию попадешь, чего доброго.

Вот он, этот дом. Я прошла вдоль забора. Дом был явнонеобитаем, но на крыльце сидела чумазая дворняжка с видом собственницы. Есликакая-то бездомная сучка ощенилась в подвале, то она ни за что не подпуститменя к дому, такой лай поднимет. Как-то мне было очень неуютно в такой раннийчас в пустынном парке, и я было решила бросить свою затею и повернуть к дому,как вдруг старый греховодник Гораций заметил дворняжку и рванул вдоль забора впоисках дыры. От неожиданности я выпустила поводок, и Гораций просочился вдыру, которую он мигом отыскал в заборе, движимый сексуальным зовом. Старыйразвратник! Доска держалась на одном ржавом гвозде, так что я тоже пролезла вдыру, не могла же я без боя уступить своего Горация этой грязной потаскухе!

За забором было именно то, что и должно было быть: неимоверноразросшийся бурьян, крапива, репейники, куча всякого мусора, спинка от ржавойжелезной кровати, ломаные ящики… Сам дом выглядел уныло и заброшенно, хотя и неочень пострадал от бега времени: видимо, выстроен был на совесть. Окна и дверибыли заколочены досками, крыльцо заросло травой.

Дворняжка, однако, приняла Горация довольно нелюбезно. Онарычала, лаяла и даже пыталась кусаться. Щенков не было слышно, так что яотнесла ее рычанье за счет антипатии к Горацию и очень за него обиделась. Ядаже хотела пообещать ему, что познакомлю с хорошенькой ротвейлершей изсоседнего дома, как вдруг дворняжка припустила в парк, и мой охломон потрусилза ней. Никакого чувства собственного достоинства! Я пошла вокруг дома,постоянно подзывая пса. Дворняга лаяла где-то впереди, но Горациева басистоголая не было слышно, это говорило о том, что он проявил гордость и не побежал заней. Завернув за угол, я услышала знакомое негромкое ворчание.