Тиски - Олег Маловичко

– Ну, где ты ходишь? Он полчаса уже ждет!

– Кто ждет? – спрашиваю я, и чутье подсказывает мне, что лимит сюрпризов, отпущенных судьбой на сегодняшний день, еще не исчерпан.

Не разуваясь, я открываю дверь кухни и встречаюсь взглядом с мутными маслянистыми глазками майора Дудайтиса.

Господи, сколько же их было, пацанов таких. Всех и не упомнить. Вадик Нестеренко, Славик Сторчак, Толя Донской, господи, сколько же их было. И все одинаково начинают. Сначала ершатся, потом обламываются. Начинают понимать, куда попали.

Схема простая – Вернер находит такого вот желторотика, нагружает его делами, очаровывает, дает бабки. Пацаны преображаются – модные шмотки, тачки, почет и уважуха в районе. А через пару месяцев их находят. Как Славика – в реке, распухшего, с синей рожей, или Толика, с перерезанным от уха до уха горлом. Наивные, ничего не соображающие малолетние дурачки.

Но этот – другой. Не такой, как вся уличная гопота до него. Глаза умные. Даже странно, что такой и к Вернеру попал. Чем больше я наводил о нем справки, тем больше удивлялся. Мать – учительница в городской музыкальной, сам парень – диджей, чего он у Вернера забыл? И девка его, Маша, я с ней полчасика только поговорил, но понял, она породистая и переборчивая, такая не станет с гопником встречаться. Что же ты за ребус такой, Дениска?

Сидит напротив меня, глазками стреляет, мнется. Ничего, подождет. Пусть покипит немного, тогда его гнуть легче будет.

– Она знает? – спрашиваю я, кивая головой назад, в сторону его девки. Мы сидим на крохотной кухоньке, а девицу Денис услал в комнату, как только увидел меня.

– Вы о чем? – включает дурака Денис. Мальчик, ты эти свои шутки на мне не пробуй, не надо. Ушлый нашелся.

– Как о чем, о делах твоих с Вернером. В курсе она? Рассказать?

Это хорошо, что она не знает. Эту карту всегда можно разыграть. Но не сейчас. Пока рано.

– Я вообще не понимаю, о чем вы говорите. Хотите – рассказывайте, мало ли что вам приснилось.

О-па! И никакого тебе осознания вины. Е-два, е-четыре не получилось.

– Как тебе там, кстати? Влился в коллектив, не обижают на новом месте?

– Товарищ майор, я правда не понимаю…

– Стоп, стоп, стоп, Денис… Вот пургу мне эту не надо, ладно? Я же к тебе по-человечески пришел, без этих всех постановлений, повесток. Если бы я тебя прижать хотел, я б тебя скрутил на продаже, делов-то. Но мне это не надо.

Вот здесь самое время дать ему спросить, а что мне надо. Нет, зыркнул исподлобья и опять дурака включил. Ладно, запускаем мяч.

– Мне смысл – тебя брать, потом другого, третьего? Мне главный нужен. Тот, кто заставляет, кто за ниточки дергает. Вернер.

По лицу парня пробегает тень гримасы, как волна. Вот сейчас и нужно его трамбить, пока тепленький, пока Вернер на него еще силой давит и не успел в себя влюбить, сейчас только есть шанс.

– Он же разыграет тебя, – придвигаюсь я к уху Дениса и говорю быстро, тихо и доверительно. – Ты оглянуться не успеешь, как он тебя в историю впишет. Ты же умный парень, Денис, толковый, не такой, как эта шушера вся, неужели тебе выйти не хочется…

– Как? – спрашивает Денис, сам еще не понимая, что попался.

– Помоги мне. Помоги мне, а я тебе помогу. Я Вернера возьму и как звать тебя забуду, ты меня не увидишь больше.

Денис поднимает глаза и выдерживает мой взгляд. Я победил. Очень хочется закурить.

– А что ж вы его раньше не взяли? Он же на виду у вас, не прячется. Адрес сказать?.. Не можете. Ни хрена вы никому помочь не можете.

– Денис…

– Если у вас что-то конкретное есть, – тихим голосом тянет этот молокосос, – предъявляйте, нет – уходите отсюда.

Это очень неудобный момент. Я чувствую, как лицо наполняет краска, сердце – злоба, и мне хочется схватить этого пацана за шиворот и вбить ему в глотку это его спокойствие и презрение. Но мне сейчас нужнее играть в озабоченного его судьбой взрослого и умного товарища, поэтому я встаю, медленно вожу головой из стороны в сторону, словно бы разочаровавшись, и бросаю на прощание:

– Ты потом сам ко мне придешь. Но поздно будет.

Когда за мной закрывается дверь, я не ухожу сразу. До меня доносятся звуки перебранки. Сначала кричит девушка, и слов не разобрать, а Денис лишь вставляет короткие, почти неслышные фразы – врет или отмазывается. Но вскоре парень взрывается и орет в ответ что-то страшное и обидное, потому что девушка плачет. И наступает тишина. В принципе я доволен. Мне это на руку сейчас. Ему должно стать неуютно. Пусть его жизнь превратится в ад, и чем большим адом она станет – тем заманчивее будет выглядеть мое предложение.

Когда я спускаюсь, гнев немного попускает. Хорошо смеется тот, кто смеется последним, успокаиваю я себя, но все равно не могу отделаться от ощущения, что этот наглый парень, Денис, выиграл первый раунд. Мне следовало бы ответить по-другому – жестче, ярче.

Уже когда сажусь в машину и отпиваю из фляжки коньяк, на ум приходит десяток фраз, которыми я мог бы закончить разговор.

Поживем – увидим. Время на моей стороне.

Вас не должно ебать, как сюда попадает стафф, ­говорит Вернер. Может быть, его привозят таджики из Афганистана. А может, это рукав из конфиската ОБНОН. Вас это, повторяет он, ебать не должно.

Вы занимаетесь фасовкой, продажей и отчетностью, и все, что вы должны делать, – это не допускать косяков. Косяк – это выросшая ответственность.

Если ты дал в долг и тебе не отдают – это твоя ответственность. Заплатишь свои.

Если тебя взяли на продаже – это твоя ответственность. Значит, ты чего-то не предусмотрел, расслабился, подумал, что у тебя все схвачено, тебе все можно. Это не так. Никогда так не бывает.

И мы фасуем. Мы продаем и отчитываемся.

Продавать самому – палево. Исключение – для тех, кого знаешь и кому доверяешь. Хотя слово «доверие» Вернер советует убрать из лексикона. Слишком много говна вокруг, говорит он. Слишком много разных людей и интересов.

Раз в месяц Крот ездит на оптовый рынок закупать фасовочные пакетики с застежкой-зипом. Раньше мы брали их здесь, в канцелярском магазине, но одно дело – покупать двадцать пакетиков, и другое – пять сотен. Это все равно как если какой-нибудь прилично одетый тридцатилетний дядя с хорошим кейсом и ключами от машины в руках покупает в магазине пачку «Беломора» и пять шоколадок. Ежу понятно, что долбить будет.

Фасуем в гараже у Крота. Никаких белых халатов, респираторов и прочего говна из голливудских фильмов. Плита ДСП на перевернутом ящике, застеленная старой клеенкой, электронные ювелирные весы, три десертных ложечки и пакетики. Навыки появляются быстро. Если раньше на расфасовку ста пакетов у нас уходил вечер, теперь справляемся за час.