Ночной садовник - Джонатан Оксье

Кип проглотил комок в горле.

– А что родители?

– Их не стало. – Хестер указала на Кипа длинным концом трубки. – Скажи‐ка мне, какая такая лихорадка переворачивает дом вверх дном, а людей из крови и плоти стирает с лица земли?

У Кипа не было ответа на этот вопрос. Он гнал от себя образ рыдающего под дождём на пустынной дороге мальчика. Боялся представить, что за злые силы могли забрать его родителей. Он взглянул на старуху: она внимательно наблюдала за ним – наверное, ждала его реакции.

– Я вам не верю, – решительно сказал Кип. – Если бы с мистером Виндзором такое случилось, пока он был мальчишкой, он бы ни за какие коврижки сюда не вернулся.

Хестер кивнула, выпуская кольцо дыма.

– И что удивительно, Виндзоры не первые, кто заявлял права на этот остров, – и, побьюсь об заклад, не последние. – Хестер бросила долгий взгляд на дом, казавшийся ещё больше из‐за мрачных теней. – Что‐то в этом лесу привлекает людей, даже если всё их естество, каждый волосок на голове говорит: «Уноси ноги».

Хестер замолчала. Она молчала так долго, что Кипу показалось, будто она о нём забыла. Но когда он уже решился её окликнуть, карлица вдруг повернулась к нему и с деланой улыбкой произнесла:

– Уж извини, но я отсюда уберусь, пока луна не вышла. – Она встала, обрывком верёвки привязала табурет к тюку, а затем ткнула в Кипа пальцем. – Ты сестрёнке не говори, что я тебе про Виндзора рассказала. Мы же не хотим её пугать?

– Не буду, – пообещал Кип, предусмотрительно скрестив пальцы за спиной.

Карлица присела в реверансе и развернулась лицом к западу, хотя пришла совсем не оттуда. Поправила на спине тюк.

– Я всегда хожу прямо. Никогда не возвращаюсь, – сообщила она и ушла, напевая себе под нос. Тюк позвякивал ей в такт.

Кип смотрел ей вслед, пока она не скрылась за поворотом. Всё это время он крепко сжимал в кармане пуговицу.

Вечером, вернувшись в комнату, Молли обнаружила на кровати подарок – аккуратно сложенное длинное тёмное платье. Сверху лежала записка: «Молли, мне больше не нужно это старое платье, и я подумала, что ты, возможно, захочешь его носить на прогулках. Вероятно, придётся его подвернуть».

Почерк принадлежал Констанции Виндзор. Интересно, что пробудило в ней такую щедрость? Хозяйка была не из тех, кто дарит подарки просто так. Может, это своего рода предложение мира или взятка? Молли вспомнила их разговор наверху. Хозяйка очень разволновалась тогда, что ей не было свойственно. И не хотела, чтобы Молли видела кольцо. Она покупала её молчание?

Впрочем, чем бы ни руководствовалась Констанция, новое платье – это всегда новое платье, а Молли – всего лишь обычная девочка. Она отложила записку и взяла наряд. Платье долго носили, но как же хорошо оно было пошито – лучше, чем любая её одежда! Молли провела пальцами по плотной ткани, такая называется бархат. Платье казалось чёрным, но на свету отливало зелёным. Молли очень нравился зелёный цвет, потому что на его фоне рыжие волосы становились ещё ярче.

Она стянула запятнанную рабочую одежду и панталоны, ощутив холодный вечерний воздух. Молли задрожала и быстро надела платье. Мягкая ткань легко скользнула по телу. Наряд явно предполагал наличие слуг, так что Молли пришлось повозиться, чтобы без посторонней помощи затянуть шнуровку на спине. А когда всё получилось, спина её стала прямой, как у миссис Виндзор, – не хватало только колье на шее. Молли вильнула бёдрами – и длинная юбка повернулась следом.

Девочка подошла к зеркалу, висевшему над туалетным столиком. Она так надеялась, что платье преобразит её, добавит роста, но ничего подобного не произошло. Платье сидело на ней как мешок – велико в плечах, юбка слишком широкая. Зеркало отражало ровно то, что было на самом деле, – четырнадцатилетнюю служанку, вырядившуюся в старое платье хозяйки.

Интересно, может, платье получится немного подделать? Мама часто употребляла это слово… Молли вытащила из шкафа потёртый дорожный сундук и откинула крышку. Встав на коленки, она стала перебирать содержимое: а вдруг найдётся нижняя юбка, которая добавит объёма?

Вся одежда Молли теперь напоминала обноски ещё сильнее, чем ей казалось раньше. Всё было в пятнах и дырах. На дне Молли нащупала письмо родителям – ровно на том месте, где она его спрятала. Она искала цилиндр, но не находила – в сундуке лежало только их с Кипом тряпьё. Молли нахмурилась. Перегнувшись через бортик, она обеими руками стала вытряхивать одежду на пол, пока перед ней не остался совершенно пустой сундук…

Цилиндр исчез.

Молли села на пол. Комната поплыла перед глазами. Кто‐то рылся в её личных вещах и забрал цилиндр. Кто? Кто из членов семьи мог это сделать? Пенни? Алистер? Бертран Виндзор? Констанция Виндзор? Перед ней на полу лежала груда тряпья. Она потянулась и достала сухой лист. Или это был кто‐то другой?

Стук по стеклу заставил её вздрогнуть. Молли выглянула в окно: внизу на траве сидел на корточках Кип. Она не ждала его сегодня вечером. С тех пор как потеплело, он решил спать в конюшне с Галилеем. Молли посмотрела на сухой лист и подумала, что, возможно, брат принял мудрое решение. Но пугать его новостью о пропавшем цилиндре не стоит. Она быстро закинула вещи в сундук, включая неотправленное письмо, и встала. Огладив платье, открыла окно.

– Что, ты замёрз?

Кип сел на подоконник, но и не думал забираться внутрь.

– Галилей исчез, – сообщил он.

– Вот жулик!

– Прямо мои слова! – Кип спрыгнул с подоконника наружу. – Идём искать.

Молли недовольно вздохнула. Набросила на платье пальто, сунула ноги в ботинки, залезла на подоконник. Окинула комнату прощальным взглядом и шагнула в темноту.

Дом окутывал сырой холодный воздух. На округу опустился туман, из‐за которого казалось ещё темнее, чем было на самом деле.

– Ты уверен, что поиски нельзя было отложить до завтра? – поинтересовалась Молли, с третьей попытки справившись наконец с фонарём. Одной рукой она придерживала подол платья, чтобы не замочить его росой.

– Я возле дома всё дважды обыскал, – сообщил Кип, проигнорировав вопрос. – Надо в лес сходить.

Молли подняла фонарь повыше, чтобы рассмотреть сквозь туман кромку леса. Зря она поленилась переодеться во что‐нибудь потеплее.

– Если я заболею и умру, это будет на твоей совести. Они с Кипом шли к лесу.

– Не надо так шутить, Молли. – Кип, хромая, выбирал дорогу между холмиками. – И, между прочим, ты сама пошла вот в этом вот… даже не знаю как это назвать.

– Это старое платье миссис Виндзор. Она мне его отдала.

Кип замедлил шаг и посмотрел на сестру:

– Они уже дарят тебе подарки?

Брат спросил весьма озабоченным тоном, и Молли не могла понять, то ли он и правда тревожится, то ли просто завидует.