Тайна дерева-храма - Джей Джей Барридж

* * *

На рассвете Би, воспользовавшись возможностью, открыла свой блокнот и нарисовала Картера и Бастера, крепко спящих в обнимку с Баджем. Вскоре проснулся Хавьер и сел рядом с ней, наблюдая, как ее рука летает над листком, делая карандашные наброски, и как потом Би раскрасила рисунок акварелью. Он даже присвистнул, увидев результат.

— Очень здорово, — заметил он. — Похоже, у тебя талант.

— Моя бабушка Банти всегда убеждала меня, что мне надо рисовать и что я должна отражать на бумаге свои путешествия и всякие удивительные вещи, которые мне встречаются. Она говорила, что умение рисовать я унаследовала от своей матери, а мама была прекрасной художницей.

— Тебе очень не хватает ее, да? — спросил Хавьер.

— Ужасно, — призналась Би. — Поэтому я всегда вожу с собой вот это. — Девочка достала из своего потертого рюкзака большой блокнот матери. — Мы нашли на Ару кое-что из вещей моих родителей, — пояснила она. — Они оставили дорожный сундук и отправились в джунгли налегке. — Она открыла блокнот. — Я и не знала, какой у нее был талант.

Би перелистывала страницы, а Хавьер с интересом смотрел рисунки — от маленьких эскизов каких-то обычных предметов до больших зарисовок пейзажей и диких животных. Там был даже нарисован спящий младенец Картер. Би открыла следующую страницу и повернула блокнот так, чтобы Хавьеру было лучше видно.

— Боже мой! — ахнула она и с удивлением посмотрела на рисунок.

— Что такое, Би? — спросил Хавьер.

— Карта! — Она даже присвистнула. — Гляди — мама нарисовала еще одну картинку, но она в стороне! — Она вертела блокнот так и сяк и внезапно поняла, что видела это раньше.

Восторженные возгласы девочки разбудили Теодора, и он пришел посмотреть, в чем дело. И точно — в большом блокноте Грейс была копия карты — целая, обе половинки.

— Господи, ты права! Грейс умница! — Теодор улыбнулся. — Все это время мы смотрели тетради Франклина, а ответ находился у Грейс в ее блокноте!

К ним присоединились Картер с Лусией и тоже восхитились находке Би.

— Мама раскрасила карту акварелью, — сказала Би. — Но я не вижу связи между этой картой и той, которую мы скопировали притиранием. — Би достала копию из дневника Франклина и положила рядом с рисунком матери. Они казались совершенно разными. Рисунок Грейс был полон деталей и цветовых оттенков, а притирка Би казалась грубым негативом, сделанным черным графитом. Но Би положила эту карту на половинку карты Грейс — и они превосходно совпали.

Громкий треск, раздавшийся впереди, заставил всех остановиться и замереть. Хавьер махнул им рукой и осторожно пошел вперед — посмотреть, что там. Назад он прибежал встревоженный:

— Титанозавр пожирает там двух ирритаторов — прячьтесь!

— Мы не можем тут оставаться, — сказал Теодор. — Он нас сразу учует.

Бадж забеспокоился и затопал.

— Он моментально учует вашего молодого брахио, — сказал Поппо Мигель. Он сидел на спине Баджа, крепко его держа и пытаясь повернуть, но тот не прошел дрессировку и, верный своему имени, отказывался идти.

— Бадж, Бадж! — нетерпеливо окликнула его снизу Би. Но вместо того чтобы двинуться в путь, он радостно затрубил, решив, что Би хочет с ним поиграть.

Этого звука оказалось достаточно, чтобы титанозавр оторвался от еды и поднял голову. Поппо Мигель был прав — завр почуял гораздо более сытную еду и двинулся в их сторону, раздвигая деревья мощным телом.

— Быстрее! — закричал Хавьер. — Залезайте как можно выше!

В панике он, Теодор и Би побежали к ближайшим деревьям. Поппо Мигель и Лусия остались на Бадже. Би встала на толстый сук и, подгоняемая адреналином, начала взбираться наверх.

Картеру, восседающему на Бастере, захотелось посмотреть на страшного завра, грозу джунглей, и он решил встретиться с ним. Теодор кричал ему что-то — но тщетно. Бесстрашия Картера не разделял его завр. Бастер нервничал, крутил крупной головой и пятился назад.

Морда титанозавра налилась кровью, через несколько секунд покраснела и вся голова. Когда он оглянулся на кучку испуганных людей, потемнели даже его светло-розовые глаза, а с его губ упали крупные капли слюны. Лусия подавила крик.

Картер делал то, что обычно, когда встречался с новым для него завром: он смотрел на него с пронзительным любопытством. Форма тела у титанозавра была почти такая же, как у других тираннов, но Картер заметил и много отличий. Прежде всего титанозавр, похоже, был ближе других к аллозавру, поскольку у него было не два, а три пальца. По позвоночнику у него шли длинные шипы, и когда завр ревел и тряс головой, по шипам пробегали волны до самого кончика его тяжелого хвоста. Из-за шипов и массивной туши он казался гораздо крупнее самого крупного тиранна, каких Картер видел. По сравнению с ним белый титанотиранн из Кении казался тощим и гибким, и этот был явно тяжелее. Короткие перья были только на его лодыжках, остальное тело покрывала толстая чешуйчатая кожа.

Чудовищный завр издал еще один рык и двинулся к ним, явно готовясь напасть на выбранную жертву. Но тут его налившиеся кровью глаза что-то заметили, и он остановился. Би сидела на суку как раз на уровне его глаз и со страхом глядела в них. Рядом с его огромной головой она казалась совсем крошечной. Увидев, что он остановил взгляд на ней, все ахнули. Би вцепилась в сук, понимая, что следующий миг может стать для нее последним. Она крепко зажмурилась и инстинктивно схватилась свободной рукой за медальон с портретами родителей и опализированный ключ-камень близнецов.

Когда ее охватывали отчаяние и грусть, мысль о том, что память о ее родителях запечатана в серебряном медальоне, всегда приносила ей облегчение. И теперь Би в смятении вспомнила то утро на Ару, когда она обнаружила пропажу медальона. Когда впервые увидела голубые глаза Картера, глядевшего на нее с дерева. Банти, ее любимая бабушка, пахнувшая розами, уверяла, что медальон утащили крысы или еще какие-нибудь зверьки, шарившие ночью в лагере… но она ошибалась. Девочке внезапно пришло в голову, что тогда они — Франклин, Грейс, Би и Картер — впервые собрались вчетвером в одном месте. Ей вспомнилось, как Картер внезапно спрыгнул вниз под странное радужное дерево и, не подозревая об этом, предстал перед своими родными. Она вспомнила, как бежала от выстрелов и жуткого Кристиана Хейтера — и нашла длиннохвостого райского раптора, как ее спас странный заврочеловек Кунава и вернул ей медальон.

Дыша ровно и размеренно, она заставляла себя вызвать в памяти более счастливые воспоминания: фотографии, сундук с дорогими сердцу вещами, блокнот с рисунками ее матери, так похожими на ее рисунки; зонтик любимой бабушки, который та любила носить на руке, музыкальная шкатулка, которая, если ее завести, играла красивую мелодию. Хоть Би была совсем маленькой, когда уехали ее родители, она слышала нежный голос матери, певшей для нее колыбельную — одну и ту же каждый вечер, и ее пение эхом повторяло мелодию музыкальной шкатулки. Мелодия стала такой реальной, что она услышала ее — ноты плыли по воздуху вокруг дерева — и, сама того не сознавая, запела песенку: