Ночной гость - Фиона МакФарлейн

Фрида откинулась назад.

– Вот, – сказала она с тем блаженным видом, с которым кончала мыть полы.

Она подняла ноги Рут из таза и тщательно вытерла полотенцем. Ее руки были скользкими и сильными. Рут положила голову на спинку реклайнера и закрыла глаза. Фрида что-то напевала, мир был совершенно безопасен, и завтра должен был приехать Ричард, в прекрасной форме для своих восьмидесяти лет.

Когда Рут накануне приезда Ричарда вышла из дому, ей показалось, что у нее в саду настала весна. В свежем сухом воздухе пахло зеленью. Дом сверкал чистотой, шкафы ломились от еды, а на столе в столовой стояла ваза с мимозой, испускавшей тонкий свет. Фрида срезала ее с дерева у дома своей матери. Ричарда ждали к вечеру.

Единственным изъяном в этой красоте было липкое пятно на одной из диванных подушек в гостиной, оставленное кошками и вдохновившее Фриду на краткую речь о желудочно-кишечной атаке кошек на дом (она была уверена, что эти действия направлены против нее). Однако в конце концов проблема была быстро решена. Фрида протерла подушку губкой, перевернула и, кажется, забыла о случившемся. Она была в нехарактерно хорошем расположении духа, серьезна, деловита и не пыталась командовать. Она по каждому поводу спрашивала мнения Рут, взбивала подушки и свои волосы, которые в тот день вились кудрями, и хлопотала в комнате Джеффри, предназначенной для Ричарда. Они с Рут вместе постелили постель, взяв лучшие, слегка пожелтевшие льняные простыни – Фрида выгладила их, расправила и подоткнула под матрас, – напоминавшие Рут густо намазанный маслом хлеб. Дом замер в ожидании, как если бы еда, глаженые простыни и чистые окна представляли собой тайну, которую он должен будет раскрыть каким-то восхитительным образом. Днем Фрида готовила еду, поэтому Рут смела песок с садовой дорожки. Она гордилась мягким солнечным светом, падавшим ей на волосы и плечи, знакомым изгибом моря и своим красивым домом на вершине холма. Спина болела. Рут собралась принять еще одну таблетку, но передумала, боясь тумана в голове, а в этот уик-энд ей хотелось ясности. Она переоделась в голубую юбку с поясом, который смогла затянуть на сносной для ее возраста талии, и села ждать в своем кресле. При данных обстоятельствах ждать было нелегко. В груди у Рут поднималось предчувствие чего-то важного, как будто там дул ветер.

Ричард не стал звонить в дверь, а просто постучал. Из-за того что Рут не слышала стука, она не сразу поняла, почему Фрида бросилась в прихожую. Пока Рут шла к двери, Фрида уже успела взять у него чемодан и куртку, а звук удалявшейся по дорожке машины был звуком такси Джорджа. Рут вышла в сад, где ее ждал Ричард. Он стал старше и был в очках, но он, несомненно, остался тем же Ричардом, и ее сердце забилось чаще, как тогда на Фиджи, когда она смотрела, как он бежит под проливным дождем; только сейчас она не волновалась, не боялась и решила быть храброй. Он протянул к ней руки, и она их взяла. Они поцеловались в щеку, как будто всегда так здоровались, и, когда Фрида исчезла в дверях с багажом, Ричард взял Рут за руку, чтобы войти вместе в дом. Они нежно и с огромной радостью говорили друг с другом: как приятно тебя видеть, как я рад здесь оказаться, боже мой, ты чудесно выглядишь, и ты тоже, как будто мы вчера расстались, не могу поверить своим глазам.

– Именно таким я представлял себе твой дом, – сказал Ричард.

Он без напряжения стоял в гостиной Рут, и Рут вместе с ним разглядывала картины с пасшимися на склонах холмов коровами, старинные гравюры в рамках над камином, фотографии детей и внуков, улыбавшихся из-за зеленой посуды. Она видела свидетельства комфорта, счастья и достойно прожитой жизни. Ричард казался таким неизбежным в этой комнате, таким желанным, что она еще раз обняла его, и он засмеялся в ответ. Они вместе смеялись и сидели, держась за руки, в гостиной. Фрида стучала кастрюлями на кухне.

– Дай мне получше тебя разглядеть, – сказал Ричард, и, вместо того чтобы спрятать лицо в ладони, как когда-то, Рут тоже посмотрела на него, затаив дыхание и вытянув шею.

Его волосы поредели и поседели, но по-прежнему были густыми, и, возможно, поэтому он их слегка отпустил, и они окружали его голову эктоплазменным облаком. Его лоб был таким же высоким, и Рут с облегчением заметила, что линия волос почти не поднялась. Когда-то они вместе были юными, а теперь состарились, и из-за того, что между этими полюсами ничего не было, сжавшееся время сдавило сердце Рут. Ее вновь тронуло, что его ноздри там, где они переходили в щеку, слегка расплющивались, тронул особый изгиб коротковатого подбородка и знакомый жест, каким он разглаживал ладонью брюки. Все это напомнило ей о ночи, когда он критиковал ее отца за омовение ног.

– Ты по-прежнему куришь? – спросила она.

– Нет, давно бросил.

– Правильно, – сказала она, заботясь о его легких, но одновременно испытав разочарование.

Ей хотелось снова увидеть, как он курит, казалось, что из этих жестов – из поднятой руки, стряхивающей пепел, – возникнет молодой Ричард. Потом Рут вспомнила, что его жена умерла от рака легких, и помертвела. Вспомнила, как рассказала об этом Гарри, а Гарри ответил, что курильщики в Японии почти не болеют раком легких, так что смерть Киоко Портер представлялась вдвойне достойной сожаления, страшным последствием того, что она покинула Японию. Рут сидела неподвижно, пока Ричард рассказывал ей о поездке: пробки в Сиднее, задержка поезда. Возможно, они поладят с Джеффри. Она забеспокоилась, что его рассказ никогда не кончится.

– Обед на столе, – объявила Фрида, и Ричард встал.

Рут заметила, что его рука непроизвольно потянулась застегнуть несуществующий пиджак.

– Ах, Ричард, это Фрида, моя дорогая Фрида, – сказала Рут. Ей хотелось продолжать, но она сдержалась. – Фрида Янг. Ричард Портер.

Ричард протянул руку Фриде, и та торжественно ее взяла. Давно привыкшая к этому Рут заметила удивление Ричарда. Они стояли, пожимая руки, как будто подписали важный международный договор, в котором Фрида заставила Ричарда пойти на уступки. Рут заметила, каким подтянутым был Ричард, пожимавший руку Фриде, и с облегчением вспомнила о своей талии – если бы только не торчавший под ней животик. Ричард предложил ей руку, она ее взяла, и они прошли в столовую.

За обедом Фрида бесшумно и уверенно ходила между кухней и столовой. Рут пригласила ее присоединиться к ним, но та в грациозной пантомиме замахала головой и руками. Нет, говорила ее улыбка в уголках рта, мягкая, как никогда, об этом даже речи быть не может. Возможно, она была из тех женщин, которые меняются в присутствии мужчин. Видела ли Рут когда-нибудь Фриду с мужчинами? Она вспомнила о Фреде Фретвиде, но тот был слишком вялым, чтобы считаться мужчиной. Вспомнила, как Фрида наклонилась к окну такси, чтобы посмеяться с Джорджем. Но Джордж был ее братом. Фрида поставила на стол бобы с подливкой и удалилась на кухню, где, напевая, вытирала и без того чистые шкафчики. Рут не одобряла этой бессмысленной деятельности. Трижды вымытый дом, на ее взгляд, выглядел так, как будто его вылизали кошки своими антисептическими языками.