Мелодия Джейн - Райан Уинфилд

Джейн никогда не видела, чтобы мужское лицо в одно мгновение стало таким печальным. Калеб уставился в газету на столе.

– А-а, – протянул он. – Ясно.

Джейн порылась в сумочке и выложила на стол конверт.

– Что это? – спросил он, придвигая его к себе.

– Половина твоего заработка. Я сняла их со счета на прошлой неделе.

– Не обязательно было это делать. – Калеб отодвинул конверт.

– Обязательно! – отрезала Джейн. – Мне не нужно, чтобы ты оставался здесь только потому, что у тебя нет другого выхода. Только если ты сам этого хочешь. Нечестно держать друг друга в заложниках.

Калеб сглотнул и отвел глаза.

– Ты хочешь, чтобы я остался? – спросил он.

– Разумеется. – Джейн показалось, она увидела, как его губы слабо дрогнули в улыбке, но улыбка сползла с его лица, когда она добавила: – Мне же нужно, чтобы кто-нибудь привел мой двор в порядок.

– Ну да, – кивнул он. – Тогда ладно.

– Кроме того, я не хочу, чтобы ты чувствовал себя здесь на привязи. В конверте ключ от дома и немного денег на еду и такси. В гараже есть велосипед, можешь ездить в город на нем, если тебе так больше нравится. В прошлом году я сменила на нем шины.

– Когда ты приедешь?

– Конференция продлится до пятницы. Но я могу остаться там и на выходные, посмотрим, как пойдет. Дома я буду самое позднее в воскресенье.

В глазах Калеба промелькнула боль. Джейн очень хотелось бы изгнать ее из его глаз. Хотелось взять его за руку и сказать, что все в порядке, что ей просто нужно время побыть наедине с собой и подумать. Но теперь в их отношениях появилась какая-то неловкость, которая не давала ей сделать даже столь крохотный интимный жест. Они как будто вновь стали незнакомцами.

– Мне будет тебя не хватать, – сказал Калеб.

Джейн с вымученной улыбкой кивнула.

Она знала, что тоже будет по нему скучать, но не могла позволить себе произнести это вслух. Она посмотрела на часы и поднялась:

– Думаю, мне пора, если я не хочу опоздать на восьмичасовой паром.

Калеб встал из-за стола:

– Я отнесу твой чемодан в машину.

Не обращая никакого внимания на ее возражения, он донес чемодан до машины и положил в багажник, а потом повернулся, чтобы попрощаться. Джейн видела, что ему хочется ее обнять, поэтому плюхнулась на водительское сиденье и поспешно захлопнула дверцу машины. Потом завела двигатель и опустила стекло. Калеб положил руку на крышу и посмотрел на нее. Вид у него был безмерно печальный.

– Я же не на Марс улетаю, – пошутила она.

– Знаю, – вздохнул он. – Мне просто не нравится, что между нами все стало так по-дурацки. Неправильно оставлять так.

– Все в полном порядке, – заверила его Джейн.

– Ну а мне так не кажется.

– Давай поговорим, когда я вернусь, ладно? – Джейн протянула руку и погладила его по щеке.

Калеб перехватил ее руку и прижал к губам. Когда он наконец выпустил ее, она почувствовала, что сердце у нее готово разорваться от нежности. Ей хотелось поцеловать его. Хотелось заглушить машину, затащить его обратно в дом и заняться с ним любовью. Узнать, каково это – лежать обнаженной в его объятиях и просыпаться, глядя в эти зеленые глаза.

Вместо этого Джейн дала задний ход и выехала из гаража. Калеб вышел за ней на подъездную дорожку. Она остановилась и, не снимая ноги с тормоза, посмотрела ему в глаза. У Джейн было такое чувство, будто она вот-вот заплачет, и она решила разрядить обстановку:

– Если окажешься в городе, будь другом, купи мне еще чипсов. А то я, похоже, все подъела.

Лицо Калеба на миг озарила улыбка. Джейн сохранила ее у себя в памяти и, переключив передачу, тронулась с места.

Но все же не удержалась и бросила один-единственный взгляд в зеркало заднего вида. Калеб стоял на дорожке и смотрел ей вслед. Он вскинул руку, как будто хотел помахать на прощание, потом опустил ее, и вскоре его уже нельзя было различить среди домов и деревьев. Джейн утерла слезинку и подумала, что, возможно, больше никогда его не увидит.

Калеб вырубал ветви ежевики с таким ожесточением, как будто это они были повинны во всех несчастьях, которые обрушились на него. Стоя в самой гуще колючих зарослей, он принялся выдергивать их из земли голыми руками, пока до крови не ободрался. Жгучая боль накатывала волнами, но он был ей рад, потому что она заглушала тоску по Джейн. Калеб и сам едва ли мог бы объяснить причину, но ее отъезд разбил ему сердце.

Он ненавидел себя за то, что сказал Джейн неправду и заставил поверить, будто они с ее дочерью были знакомы, хотя на самом деле это было не так.

Ему вспомнился тот день, когда он впервые увидел Джейн в машине на кладбище. Он тогда испытал настоящее потрясение, настолько она была похожа на свою дочь – словно призрак самой Мелоди наблюдал за тем, как он стоит у ее могилы. Из опасения попасть в неловкую ситуацию Калеб сбежал и, поймав попутку, доехал до парома. Потом она появилась перед ним на тротуаре перед «Девилз кап», и его снова настигло ощущение дежавю. Сначала он принял ее за сестру Мелоди. Но потом, когда она сказала, что Мелоди была ее дочерью, Калеб почувствовал себя виноватым, потому что, хотя успел мимолетно увлечься Мелоди, к Джейн его потянуло куда сильнее. Как будто все то, что зацепило его в Мелоди, присутствовало в Джейн в еще более высокой концентрации.

И тем не менее он снова сбежал. Почему? Потому что по-другому реагировать на неловкие ситуации не научился. Но когда Джейн отыскала его на площади и привезла к себе домой, это казалось слишком хорошо, чтобы быть правдой. Калеб боялся, что, если признается, что на самом деле не был знаком с ее дочерью, она не станет держать его у себя. А теперь его собственное вранье все испортило. И еще тот дурацкий поцелуй. Чем он только думал? Да еще и на постели ее дочери. Надо же быть таким идиотом. И вот Джейн уехала, и никакой надежды больше не осталось.

Он стоял в кустах ежевики, ободранный и запыхавшийся, пленник в колючей тюрьме, которую соорудил собственными руками.

Калеб тяжело дышал, глаза щипало от пота.

Или то были слезы?

Он развернулся и, продравшись сквозь колючки, бросился в дом. Направившись прямиком к себе в комнату, схватил гитару, плюхнулся на кровать и принялся играть. Он играл песни, которые помнил наизусть, – песни о разбитом сердце и утраченной любви. Но потом, когда его стало понемногу отпускать, под пальцами начала рождаться новая мелодия, еще более печальная, пронизанная раскаянием. И все равно Калеб не мог не вплести в нее слабую нотку надежды, стремление начать все заново. Не только ради него самого, но и ради Джейн. Слишком часто мелькало в ее глазах выражение боли, которое ему хотелось стереть. Но, пожалуй, он лишь сильнее растравил ее.