Галерея кукол и костей - Евгений Гаглоев

– Гулять в такое время? – удивился Стас.

– Все равно нам здесь заняться больше нечем.

– А для вас это не опасно? – покосился в их сторону Кащеев. – На вас же охотятся Корф и вся его гоп-компания. Ваши родственнички…

– Но мы ведь вернемся в академию до наступления темноты, – возразил Альф. – Так, Тимофей?

– Постараемся, – кивнул тот.

– А что у вас тут находится? – Вернер закрутил головой по сторонам. – Художники занимаются, что ли?

– Да, – ответил Стас. – Но в последнее время все реже. Ученикам сейчас не до живописи, все учатся не кисточками, а мечами размахивать.

– А я бы порисовал, – сказал вдруг Вернер. – Страсть как люблю это дело.

– Правда? – изумленно вскинул брови Стас.

Вместо ответа тот задрал повыше рукава футболки и показал татуировки на своих мускулистых руках.

– Все набито по собственным эскизам, – важно сообщил он.

– Пошли уже. – Альф бесцеремонно вытолкал брата в коридор. – Нас тут и так все за уголовников принимают, а ты еще татуировками хвастаться надумал?!

Тимофей и Стас громко расхохотались. Затем Зверев, Альф и Вернер попрощались с Кащеевым и направились к воротам академии. Вскоре все трое уже шагали в сторону Клыково по узкой лесной тропе, протоптанной в свежевыпавшем снегу.

– А правда, ребята, как к вам сейчас относятся в «Пандемониуме»? – спросил по дороге Тимофей.

– Не так, как прежде, но все равно с опаской и настороженностью, – подумав, ответил Вернер.

– Их можно понять, – добавил Альф. – Мы свалились как снег на голову. Да еще присутствовали при убийстве Девы. В глазах остальных это нам очков не прибавило. Но, по крайней мере, нас больше не держат взаперти. Парни из баскетбольной команды даже позвали поиграть с ними после обеда. Определенно, мне все больше начинает нравиться в этой академии.

– И все равно, поскорее бы все это закончилось, – буркнул Вернер. – Как ни крути, а мы чужие там и чужие здесь. А так хочется вернуться к своей прежней спокойной жизни в Новый Ингершам, снова открыть наш магазинчик, забыть о Первородных, об Огненных волках, об их кровной вражде.

– Тоже верно, – согласился Альф. – Я скучаю по Новому Ингершаму, а эти косые взгляды со всех сторон уже порядком достали.

– А с Женей Степановой ты уже виделся? – спросил Тимофей. – Она знает, что вы сейчас живете в академии?

– Нам так и не удалось с ней поговорить, – ответил Альф. – Но радует уже то, что она полностью поправилась, хоть я и не совсем понял, как это произошло. Мы поговорим. Позвоню ей сегодня же вечером.

Полчаса спустя Тимофей, Альф и Вернер подошли к высокой ограде особняка Долмацких. За толстыми чугунными прутьями возвышался большой старинный дом, сразу за которым начинался густой, темный лес, теряющийся в багровой дымке тумана. По верху изгороди тянулась тонкая колючая проволока, которую Тимофей не сразу разглядел. Она наверняка была под током, так как на столбах ограды виднелись небольшие керамические изоляторы. Значит, Долмацкие приняли меры предосторожности на случай внезапного нападения, как и многие другие Первородные в Клыково, знающие об истинном положении вещей.

Тимофей приблизился к кирпичной колонне и нажал кнопку звонка. Вскоре из дома вышла невысокая женщина средних лет, он ее хорошо помнил. Когда-то в Санкт-Эринбурге, когда Тимофей пришел к Долмацким за коллекционной куклой для своей матери, эта домработница угощала Тимофея вкусными горячими пирогами. Кажется, ее звали Глашей.

– Здравствуйте, – вежливо поздоровался Зверев. – Мы к Серафиме. Она уже дома?

– Да, вернулась недавно. – Глаша с подозрением покосилась на Альфа и Вернера, стоящих позади Тимофея, но ничего не сказала.

– Мы можем войти?

– Входите, раз уж пришли. – И Глаша посторонилась, пропуская парней на территорию.

Она отворила решетчатую калитку, и Тимофей едва не споткнулся о высокий железный порог, покрытый странными диковинными иероглифами. Перешагнув через планку, Зверев и братья направились к крыльцу особняка. Увидев, что с ними ничего не произошло, Глаша немного расслабилась.

– Это у вас обереги против ведьм? – догадался Вернер, кивнув на иероглифы.

– Приходится соблюдать осторожность, – сухо ответила женщина. – Времена такие, сами понимаете.

– А как они работают? – тут же полюбопытствовал Альф.

– Ни одна ведьма не сможет переступить через эти символы, пока не получит разрешение хозяина дома, – пояснила домработница Долмацких. – К сожалению, на прочую нечисть это правило не распространяется. Но для них мы припасли кое-что другое…

Тимофей как раз хотел спросить, что именно, но тут навстречу гостям из дома вышел Георгий, помощник Платона Долмацкого. Он был облачен в строгий костюм темно-серого цвета. Под его пиджаком отчетливо выделялась кобура пистолета. Позади мужчины стояла еще одна домработница в темно-серой униформе и хмуро разглядывала ребят.

– Кто такие? – спокойно осведомился Георгий.

– Это ребята из академии, – ответила ему Глаша.

– И по какому вопросу явились?

– Мне нужно поговорить с Серафимой, – сообщил Тимофей.

– Тебя я помню. Ты можешь войти, но они – нет. В этом доме не рады Огненным волкам. – Георгий показал на обомлевших Альфа и Вернера. – Таково распоряжение хозяина. Господин Долмацкий приказал не впускать на территорию никого из этих… Особенно после того, что последовало за появлением этой парочки в «Пандемониуме».

– А что же тогда случилось? – с самым невинным видом осведомился Альф. – Дайте-ка вспомнить… Вы говорите о том, как Дева и Скорпион заманили нас в подвал, а затем привязали к стульям и начали пытать? Или о том, как Дева призналась в убийстве наших родителей? Вам не кажется, что в этой ситуации если кто-то и показал себя с плохой стороны, то точно не мы?!

Георгий нахмурился еще сильнее.

– Мне ничего об этом неизвестно, – сказал он. – Но впускать в особняк я вас не стану.

– Тогда пусть Серафима сама выйдет к нам, – предложил Тимофей, медленно закипая. – Передайте ей, что у меня к ней важный разговор. И не телефонный, потому что я хочу видеть ее глаза.

– Да ты, кажется, не шутишь? – издевательски усмехнулся Георгий.

– У меня есть к ней вопрос, и она должна на него ответить, или нашей дружбе придет конец. – Тимофей решил не обращать внимания на его колкости, хоть это давалось ему с трудом. – А если она сейчас откажется выйти, то это послужит доказательством ее вины.

– Как все серьезно нынче у современной молодежи, – покачала головой Глаша, входя в дом. – Серафима! – крикнула она. – К тебе тут молодые люди пришли с претензиями! Не хочешь спуститься вниз?

– Иду! – послышался со второго этажа отдаленный голос Серафимы.