Галерея кукол и костей - Евгений Гаглоев

– Вы тоже уходите. Безопасность детей и женщин для нас превыше всего!

Серафиму уже вытащили из дома. Горничные Глаша и Груня бросились следом.

В этот момент разлетелось еще одно окно, и в вихре осколков снова появилась косматая фигура Свежевателя. Ворвавшись в гостиную, тварь с ревом врезалась в Георгия, и они вместе покатились по полу. Женщины тут же обернулись и вскинули пистолеты. Свежеватель застыл на распростертом Георгии и разинул пасть, полную острых клыков. Загрохотали выстрелы, монстр отпрянул в сторону, оттолкнулся задними лапами от стены и понесся навстречу Тимофею. Выстрелы лишь сбивали его с намеченной траектории, но по-прежнему не могли пробить его заговоренную шкуру.

Вернер и Альф прыгнули на Свежевателя с двух сторон. Женщины моментально прекратили стрелять, а Георгий быстро поднялся с пола, морщась от боли. Он прижимал правую руку к разорванному левому плечу. Дорогая ткань костюма быстро пропитывалась кровью, но все же Георгий, пошатываясь, снова схватил оброненный пистолет.

Свежеватель в воздухе столкнулся сразу с двумя Огненными волками, и они с грохотом покатились по полу. Альф ударил его обеими ногами, и монстр отлетел к двери. Извернувшись, он взмахнул когтистой лапой и ударил замешкавшуюся Глашу в живот. Женщина громко вскрикнула и упала. Ее униформа мгновенно окрасилась красным.

Груня вскинула пистолет и выстрелила в затылок Свежевателя, но пуля отскочила от его черепа и ударила в потолок.

– Да что такое с этой тварью?! – испуганно завопила горничная.

Свежеватель лишь гулко расхохотался.

– Кто-то и правда хорошо поработал с его шкурой, – догадался Альф. – Чтобы достать гада, нужно сначала вытрясти его из этой оболочки!

– Кишка тонка! – гулко проревел Герман и яростно уставился на Тимофея красными глазами. – Но остальные меня не интересуют, можете убираться из этого дома. Я по твою душу, красавчик. Ты же не думал, что так легко отделался от меня?!

– Была такая надежда, – с мрачным видом сказал Тимофей.

– Пули на меня не действуют. И как мы теперь поступим?! – самодовольно спросил Свежеватель. – Сдашься мне добровольно, Зверев, или я сейчас порву в клочья всех этих людей?!

– Тим, не слушай его, – настороженно проговорил Альф.

– Давай же! – хохотнул Герман. – Ты ведь любишь своих друзей? Может, пожертвуешь собой ради их спасения? Разве не так поступают истинные герои?

Зверев не успел отреагировать на его слова, а монстр уже прыгнул к нему и вцепился правой лапой в горло Тимофея. Парень с грохотом ударился спиной о стену, а Свежеватель, довольно хихикая, поднял его за шею почти к самому потолку гостиной.

– Ну же! Давай! – рявкнул он, не обращая внимания на окружающих. – Превращайся! Ну!

Альф и Вернер, пригнувшись к полу, ринулись к Герману и одновременно упали на бок: Альф – на правый, Вернер – на левый. Скользнув по гладким половицам под Свежевателя, они просунули ноги между его широко расставленными конечностями и резко ударили в разные стороны. Лапы Свежевателя разъехались, и он едва не плюхнулся на шпагат. Выпустив обомлевшего Тимофея, тварь издала оглушительный вопль, полный боли и ярости, и в то же время в доме снова загрохотали выстрелы. Да, пули не могли пробить шкуру монстра, но боль он точно чувствовал. Стреляли Груня и окровавленная Глаша, лежавшая на полу.

Тем временем Георгий ринулся к тайнику за картиной и извлек оттуда длинный посеребренный штык. Женщины тут же прекратили стрелять, а Георгий бросился на монстра, выставив острие штыка перед собой.

Тимофей проворно откатился в сторону, и Георгий с разбегу нанес сильный удар, попав в бок косматой твари. Штык пробил шкуру монстра, и из образовавшейся прорехи фонтаном хлынула тягучая черная слизь, напоминающая нефть. Свежеватель издал дикий вопль, от которого у всех зазвенело в ушах, затем резко развернулся и выбросился в разбитое окно. Секунду спустя в гостиной воцарилась оглушительная тишина.

– Черт! – удивленно выдохнул Вернер, бухнувшись на колени. – А ведь я уже решил, что нам конец…

Тимофей перевел дух.

– Он точно ушел? – взволнованно спросила Груня.

– Надеюсь на это, – мрачно произнес Георгий, тяжело оперевшись на штык. – Глаша, ты как?

– Жить буду, – простонала женщина, лежащая на полу. – Но придется наложить пару швов. Ты и сам весь в крови.

– Я отвезу вас обоих в больницу, – сказала Груня. – Прямо сейчас.

– А вы… – Георгий взглянул на Тимофея и застывших Огненных волков. – Уходите отсюда. По-хорошему прошу. И пожалуйста, больше не появляйтесь в этом доме, пока за вами следует эта тварь. Старайтесь держаться подальше от нас и вообще от людей…

Вернер и Альф уже превращались обратно в людей. Обнаженные парни, стыдливо прикрываясь, подобрали с пола недавно сброшенные шорты, футболки и кроссовки и начали быстро одеваться.

– Ты просто притягиваешь к себе неприятности, парень, – сказал Георгий Тимофею, пока Груня помогала ему снять окровавленный пиджак. – Но это не значит, что и мы должны страдать, понимаешь? Поэтому лучше уйди. Ничего личного.

– Может, вам нужна помощь? – спросил Тимофей, глядя на Глашу, на животе которой багровели четыре длинные борозды от когтей Свежевателя. – Помочь вам добраться до машины?

– Без вас справимся, – резче, чем следовало, ответил Георгий. – А теперь прочь отсюда.

И парням пришлось подчиниться. Поговорить с Серафимой Тимофею так и не удалось. Но он тут же начал прикидывать варианты, где ее можно застать одну и пообщаться без посторонних ушей. Тем временем Альф вытащил из кармана шорт потрепанный мобильник и набрал чей-то номер.

Физически Женя Степанова отлично себя чувствовала. Глядя на нее, никто бы и не подумал, что лишь несколько дней назад она лежала в коме из-за огнестрельной раны. Но после того, что сделала странная девушка из Департамента безопасности Санкт-Эринбурга, Женя полностью поправилась, а от злополучной пули даже шрама не осталось, чему она была очень рада. Евгения Белявская лишь попросила ее пару раз в неделю заходить к ней в больницу для осмотров, но уже исключительно для подстраховки. Даже врачи понимали, что свершилось настоящее чудо.

Но вот морально и психологически Степановой приходилось куда сложнее. Влада Пивоварова застрелили прямо у нее на глазах, и она отчетливо понимала, что теперь эта картина будет преследовать ее всю оставшуюся жизнь. Такое просто невозможно стереть из памяти.

Да, Влад Пивоваров всегда вызывал у других людей лишь чувство неприязни. Они с Женей не были особо близкими друзьями, этот журналист ее раздражал, но подобной смерти он точно не заслуживал. Той жуткой ночью, когда он погиб, Женя видела и еще кое-что. Сработал ее дар провидицы или что-то другое – она сама не знала. Но Степанова хорошо помнила, что в зеркальной витрине супермаркета видела отражение только что погибшего журналиста и его сына Ивана. Эти двое будто воссоединились после долгой и такой тяжелой разлуки. Женя искренне надеялась, что это ей не привиделось, что теперь отец и сын Пивоваровы и правда вместе, где бы они сейчас ни находились.