Таинственное наследство - Пьер Алексис Понсон дю Террайль

В шесть часов вернулся домой сам начальник отделения, и все сели обедать.

После обеда и кофе он аккомпанировал Эрмине на фортепьяно, поговорил еще несколько минут и потом распростился, оставив у камина мужа и жену.

Проводив жениха до дверей гостиной и пожав ему руку, Эрмина села опять за фортепьяно.

В ту минуту, когда Тереза наклонилась за щипцами, Бопрео ловко подбросил уже известное нам письмо.

Тереза увидела его и, подняв, спросила мужа:

– Это ваше?

Бопрео покачал отрицательно головой и, взяв конверт, взглянул на адрес:

«Г. Фернану Роше», – прочел он.

– Вероятно… Фернан выронил его, – заметил он спокойно и самым добродушным тоном.

– Странный адрес, – продолжал он, – внизу написано: «Через мою горничную». Ого!

Бопрео при этих словах развернул письмо и стал читать.

– Ого! – воскликнул он. – Скажите, пожалуйста! Нет, это уже слишком.

Окончив чтение, он посмотрел на свою жену и сказал:

– Это письмо от Баккара – молодой камелии, оно адресовано к человеку, которого вы хотели сделать своим зятем. Поздравляю вас с подобным выбором. Не желаете ли прочитать? – И он протянул письмо к своей трепетавшей жене.

Тереза пробежала его и, вскрикнув, лишилась чувств.

В свою очередь, молодая девушка взглянула на письмо, прочла несколько строк и выронила его из рук.

Эрмина Бопрео не испустила ни одного вопля, не проронила ни одной слезинки.

Жизнь ее была разбита.

– Батюшка, – сказала она грустным, но твердым голосом, – попросите господина Роше забыть, что он был моим женихом.

– О! – вскричал старик, разыгрывая самое глубокое негодование. – Мерзавец! Если он только осмелится прийти сюда!

– Успокойтесь, батюшка, – продолжала гордо Эрмина, – господин Роше никогда не будет моим мужем!

И, сказав это, она подошла к столу и написала следующие строчки:

«Милостивый государь!

Событие, о котором я нахожу бесполезным напоминать, вынуждает меня отказаться от наших бывших намерений. Я решилась поступить в монастырь. Посещения ваши будут совершенно напрасны».

Она подписалась и подала это письмо г. Бопрео.

«Теперь Вишня моя», – подумал он и тотчас же отправился в Монсейскую улицу.

Кучер, судивший по его синей одежде и орденской ленте, подумал, что он везет чуть не самого пэра, и помчался так быстро, что через каких-нибудь двадцать минут высадил своего седока у решетки небольшого отеля, где жила Баккара.

Между тем сэр Вильямс сидел у Баккара и уговаривал ее написать Вишне следующее письмо, которое, по его словам, было необходимо для того, чтобы осчастливить Баккара.

Баккара еще раз повиновалась ему и написала:

«Милая сестрица, если ты сейчас же не поспешишь ко мне на помощь, то твоя Луиза погибла. Дело идет о моей будущности и жизни. Беги сейчас в Змеиную улицу № 19, спроси там госпожу Коклэ и скажи ей: „Я пришла к моей сестре“, тогда ты узнаешь, что нужно сделать, чтобы спасти меня.

Твоя Луиза».

Перо выпало из рук Баккара, и две слезы, долго сдерживаемые, скатились наконец по ее щекам.

– Бедная сестра! – чуть слышно прошептала она.

– Теперь подождем Бопрео, – сказал хладнокровно Вильямс.

В эту минуту раздался звонок.

Бопрео был принят, и Баккара, взяв письмо с отказом Эрмины, взамен этой услуги сказала ему, чтобы в десять часов он был в Змеиной улице № 19, где он и найдет Вишню.

Бопрео уехал, а сэр Вильямс, отослав письмо Баккара с ее горничной Фанни к Вишне, последовал за начальником отделения в Змеиную улицу.

– Кто кого одолеет, господин Бопрео! – шептал он, садясь в свой тильбюри.

Вишня прочла вероломное письмо сестры и, ничего не подозревая, торопливо поехала в Змеиную улицу.

Она отыскала дом № 19 и, поднявшись на лестницу, встретилась на площадке с какой-то старухой.

– Где живет госпожа Коклэ? – спросила она.

– Это я, – ответила старуха, – что вам нужно?

– Я пришла поговорить с вами о моей сестре Луизе.

– О какой Луизе?

– Баккара, – добавила в смущении Вишня.

Старуха сейчас же переменилась и очень любезно попросила молодую девушку следовать за собой.

Она ввела Вишню в большой зал подозрительного вида, где вся обстановка носила на себе отпечаток бедности и какой-то постыдной роскоши, и, попросив подождать, вышла, не позабыв запереть за собой дверь.

Прошло около получаса, проведенного Вишней в догадках о том, что могло случиться с Баккара, когда, наконец, молодая девушка почувствовала сзади себя какой-то странный шорох. Она обернулась и вскрикнула от испуга. Подле дивана, на котором она сидела, отворилась дверь, оклеенная такими же обоями, как и стены комнаты, и в комнату вошел человек, которого Вишня не узнала с первого взгляда.

Это был де Бопрео.

Он затворил за собой дверь и сделал жест рукой.

– Здравствуйте, милое дитя, – начал он развязным тоном и снял шляпу, обнажив при этом свою лысую голову.

При виде его Вишня встала с дивана и инстинктивно отступила назад. Но пожилая наружность и лысая голова де Бопрео отчасти успокоили ее.

– Здравствуйте, здравствуйте, милое дитя, – повторил он отеческим тоном.

– Милостивый государь, – спросила Вишня, – вы и есть тот человек, которого я жду?

– Да, моя красавица.

И старик взял ее за руку.

Молодая девушка отдернула свою руку и не хотела садиться.

– Моя сестра – прошептала она.

– Такая же очаровательная особа, как вы? – перебил ее Бопрео.

– Сестра писала мне…

– Ах, да, знаю.

– Что же я должна делать?

– Да, да, Баккара действительно рассчитывает на вас. Э, да сядьте же здесь. Разве вы боитесь меня?

– Нет, – пробормотала Вишня, поддаваясь добродушному тону ста рика.

Она решилась сесть на диван.

– Ну-с, поговорим сначала о вас, – начал, улыбаясь, начальник отделения.

– Обо мне?

– Да, послушайте, – продолжал он, подвигаясь все ближе к ней. – Посмотрите-ка на меня хорошенько. Вы не узнаете меня?

Вишня тогда только вспомнила, что встретилась с ним в Бурбонской улице.

– Милое дитя, – продолжал старик, – может быть, я кажусь вам… немного зрелым… мне, конечно, уже не двадцать лет… но верьте мне, я порядочный человек, и даже очень порядочный. И умею быть щедрым… Что вы, например, думаете о хорошенькой квартирке на улице Бланш или хоть в Сен-Лазар? Положим, тысяча франков за квартиру, горничная, пятьсот франков в месяц и сто луидоров на ваш туалет?